– Да, Том. – Я делаю глоток из моей непристойной кружки. – Пожалуй, сегодня утром тебе лучше быть со мной поаккуратнее.

Я отдаю себе отчет в том, что ставки высоки и на кону стоит очень многое, но с трудом удерживаюсь от смеха.

– Моя девственность давным-давно осталась в прошлом. Не понимаю, с чего ты вдруг решил изобразить из себя ответственного старшего брата. На Тома ты этим впечатления не произведешь.

– Эй, я что-то не вижу нигде поблизости этого таинственного молодого человека. – Джейми буравит меня взглядом, и я сама удивляюсь, каким образом мне удается не расхохотаться. – Парень, который после такой ночи просто берет и уходит от тебя, не заслуживает ни одного доброго слова. Неужели нельзя найти себе кого-нибудь, кто на следующее утро повел бы тебя куда-нибудь есть вафли?

– Он непременно так и поступил бы. Он просто… занят. Постой, неужели ты сам именно так и делаешь?

Я ни разу не заставала у него в кухне за завтраком ни одну девушку. Хотя, может быть, Джейми стал романтичным с тех пор, как перебрался в город?

– Ты совершенно права, все так и есть. – Он упирает кулак в бок. – И я уверен, что Том тоже никогда в жизни не повел бы себя так с женщиной. Что бы ты сделал, если бы увидел, как какой-то парень выходит из ее комнаты ни свет ни заря?

Том с задумчивым видом принимается разглядывать содержимое своей кружки. Пройти этот тест для него не составит никакого труда. Он смотрит мне прямо в глаза, и его взгляд полон убийственной честности.

– Я от него мокрого места не оставил бы.

Я испепеляю его взглядом.

Джейми удовлетворенно кивает Тому:

– Дарси, найди уже себе кого-нибудь приличного. Нам с Томом хочется надраться на твоей свадьбе и потереться о подружек невесты.

Он принимается танцевать, медленно и чувственно, держа перед собой кружку. Когда ему было пять, он сделал открытие, что женщины без ума от любого существа мужского пола, мало-мальски умеющего танцевать, и сумел извлечь из этого открытия немалую выгоду.

– Смотрите, как я умею.

Он делает волнообразное движение всем телом. Пластика у него потрясающая. Он умудряется даже не пролить свой кофе. Мы с Томом смеемся, и наш смех еще больше подхлестывает Джейми. Собственно, это то, что каждый раз происходит на вечеринках. Джейми входит в раж, вокруг него образуется кольцо аплодирующих людей, и кончается все тем, что он целуется с какой-нибудь девицей, зажав ее в уголке у туалетов.

Я качаю головой:

– Джейми, если ты на моей свадьбе решишь сделать мне сюрприз в виде специально поставленного танца, я убью тебя.

– С него станется, – соглашается Том со смешинкой в глазах.

Он любит моего чокнутого братца.

– Я непременно его сделаю, с самой хорошенькой твоей подружкой, – ухмыляется Джейми. – Кто она?

– Ты знаешь кто. – Я жду, но, так и не дождавшись, называю имя сама. – Трули Николсон, из школы. Она просто персик. Если бы я была лесбиянкой или братом-близнецом, я бы на ней женилась.

Джейми влажно кашляет. Насколько я знаю, он предпочитает более худых девушек. Веселье закончилось.

– В общем, мы хотели тебе сказать… Нет, погоди. Том, давай лучше ты. Ты знаешь к ней подход. – Джейми устремляет на меня задумчивый взгляд. – Готов поспорить, ты мог бы уломать ее на что угодно.

– Пожалуй, ты прав, – произносит мой рот без моего участия.

Меня прошибает током.

Том, чтобы не выдать себя, делает большой глоток кофе.

– Теперь, когда ее здесь больше нет, – он имеет в виду стену, – думаю, есть смысл превратить столовую в третью спальню. Сейчас спален в доме две, и семьи с детьми такой вариант рассматривать не будут. Можно сделать из столовой главную спальню с небольшой примыкающей к ней ванной. Будет дополнительная комната и дополнительная ванная.

– И дополнительные деньги, – заканчивает мысль Джейми. – Много дополнительных денег.

– Да ради бога! – восклицаю я и одним обжигающим глотком допиваю свой кофе.

– Постой, как это? Ты что, вот так взяла и с ходу согласилась?

– В каком смысле, взяла и с ходу согласилась? Я всегда прислушиваюсь к голосу разума, если меня правильно попросить.

Я кошусь на Тома, и он с извиняющимся видом втягивает голову в плечи.

В том месте, где на кухне стояли тумбы, на стене еще остаются кафельные плитки. Я беру ломик и отточенным движением принимаюсь сбивать их, потому что я позерка.

– В принципе, это хорошая идея, – говорю я Тому. – Но если мы намерены вырубить все кусты, в окна этой комнаты будет всю ночь бить свет фар. Нужны хорошие ставни. И я хочу, чтобы камин в той комнате восстановили. Пусть он даже будет не действующим, а декоративным.

– Ладно, – отвечает Том слегка изумленным тоном.

– Стоп, стоп, стоп! У нас что, нет разногласий? Такими темпами дом будет готов в два счета. – Джейми смотрит на ломик. – Дай я попробую.

– Нет!

Я пытаюсь отстоять лом, но сопротивление бесполезно. Мой брат – гораздо более крупная и мускулистая версия меня. Ломик перекочевывает к нему без малейших усилий с его стороны. Я запрокидываю голову:

– Эта протечка выглядит довольно скверно.

– Том с этим разберется, – легкомысленно отмахивается Джейми.

Каждый раз, когда кто-то из нашей семьи с такой уверенностью говорит подобную вещь, давление на Тома только усиливается.

– Мы разберемся с этим все вместе.

Я накрываю ладонью телефон Тома, лежащий у меня в кармане. Что еще мы с Джейми можем взять на себя, чтобы он мог вздохнуть посвободней?

– Ты больше ничем не занимаешься! – отрезает Джейми. – Ты только полчаса назад тут помирала и к тому же всю ночь черт знает чем занималась. Все, ты уволена.

– Я приняла лекарство. Том, я уже в полном порядке. Скажи ему.

Джейми похлопывает ломиком по ладони:

– Нет, это ты скажи ему, как у тебя закружилась голова в ванной и ты едва не хлопнулась в обморок после того, как целый день ничего не ела. Сахар у тебя упал так, что ты была вся белая. Мой человек мне рассказал.

– Ничего подобного! – Я перевожу взгляд с одного на другого. – Том, не бери даже в голову.

При мысли о моем маленьком предательстве размером с мое сердце Том меняется в лице.

– Даже когда меня здесь нет, я в курсе важных вещей.

Джейми оттирает меня в сторону и принимается сбивать кафельные плитки. Вместо того чтобы аккуратно поддевать их и снимать целиком, он оставляет на стене большие осколки.

– Я защищаю свои инвестиции.

Мой брат делает эту работу тяп-ляп, и его совершенно ничего не смущает. С чего бы ему делать что-то аккуратно или добиваться идеала? Он ведь родился мужчиной.