Вздохнув, Изабель продолжила ленч. Стоит ли ей пересмотреть всю одежду, которую Пинкни приносила ей? Убедиться, что вся она была сшита в легальных мастерских? Или просто надо отказаться от затейливых кружевных чулок, туфелек из золотой парчи на каблуках, платьев, на вышивку которых уходят месяцы?

Она могла бы одеваться как монашка, изгнать из своей жизни все цвета… и тихо сойти с ума через неделю. Она любит роскошные платья, красивое тонкое белье, вышитые чулки и всю остальную мишуру, на которую Уинтер, без сомнения, смотрит крайне неодобрительно. Она не может перестать носить их, точно так же как павлин не может сбросить свои перья.

Что ж, стало быть, вот еще одна причина, почему они не могут пожениться. Даже если Уинтер и вправду любит ее, то не может не питать отвращения к ее любви к нарядам и украшениям. Это еще один гвоздь в гроб их отношений. Они просто не подходят друг другу ни в чем.

Изабель сморщила нос и раздавила вилкой остатки сыра на тарелке. Ей следовало бы радоваться, что она нашла еще одну причину, почему они не должны, не могут пожениться, и все же ощущала лишь нарастающий ком отчаяния в груди. Умом она это понимала, но сердце восставало.

Дверь отворилась, и Изабель обернулась, радуясь возможности отвлечься от своих мрачных размышлений.

Впорхнула Луиза: на щеках нежный румянец, глаза искрятся, золото белокурых полос подчеркнуто розочкой из розовой ленты, и если Изабель не ошибается, на ней новое платье.

— Ах, Изабель, случилось нечто чудесное! Я нашла покровителя, и он снял для меня дом. К концу недели я смогу забрать Кристофера к себе.

Изабель открыла рот, но слова не шли. Луиза продолжала щебетать о новом покровителе, который готов ее содержать, но она слышала все как будто сквозь пелену.

Изабель весьма неохотно приняла ответственность за Кристофера, и то лишь потому, что больше некому было о нем позаботиться. Мальчик был обузой, невольным напоминанием о неверности Эдмунда и ее бесплодии. Ей следовало бы радоваться, что Луиза наконец нашла способ заботиться о нем сама. Ребенку нужна мать, а Луиза, какой бы ни была, все же мать ему.

И если она и испытывала небольшое разочарование из-за того, что Кристофер уезжает, то этого следовало ожидать. Она… прониклась к мальчику нежными чувствами.

— Я приеду за ним завтра, хорошо? — сказала Луиза.

Изабель заморгала.

— Да. Да, конечно, хорошо.

И это действительно хорошо, не так ли?

Поздним вечером Уинтер толкнул дверь в свою комнату в доме Изабель, уставший телом и душой, однако представшее ему зрелище заставило его встрепенуться: Изабель лежала в его постели, и, судя по тому, что он увидел, на ней ничего не было.

Уинтер закрыл за собой дверь. Комната, которую она предоставила ему, была гораздо симпатичнее его комнатушки в приюте. На том же этаже, что и ее спальня, это была, как он заподозрил, скорее гостевая комната, чем та, что обычно отводят слуге. Кровать была большой и удобной, а мебели ровно столько, чтобы сделать комнату уютной: кресло перед камином, комод и туалетный столик с тазиком и кувшином для умывания. Он был уверен, что она позаботилась отвести ему комнату, которую он нашел бы уютной, но без нарочитой роскоши.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

Ресницы ее опустились, и в уголках сочных губ заиграла улыбка.

— Ну и ну, мистер Мейкпис. Я знаю, наши уроки были короткими, но, мне думается, этого вполне достаточно, чтобы вы могли понять, зачем я здесь.

Тон ее был таким колючим, что он немедленно забеспокоился.

— Что случилось?

Она надулась.

— А что, обязательно должно было что-то случиться, чтобы я пришла сюда?

— В данных обстоятельствах — да. — Он подошел к кровати. Посмотрел на нее. — Рассказывай, Изабель.

Она отвернулась, ничего не говоря, но ее прелестные губы дрожали.

Этого Уинтер вынести не мог. Он забрался на кровать, полностью одетый, и привлек ее к себе, убрав назад мягкий локон.

— Изабель.

Она судорожно вздохнула.

— Ты помнишь, когда в первый раз пришел сюда и встретил Кристофера?

— Да, — пробормотал он ей в волосы, недоумевая, к чему она клонит.

— Я была довольно холодна с ним, — продолжала она.

— Изабель, — запротестовал он.

Она вытерла лицо.

— Да, была. Он всего лишь маленький мальчик, и это не его вина, но он напоминал мне обо всем, чего у меня нет — чего никогда не будет, — и мне просто невыносимо было его видеть. Он пробуждал во мне слишком много чувств. Я тогда горячо желала, чтобы Луиза забрала его. Нашла какой-нибудь другой дом, где он будет жить. — Она помолчала, перевела дыхание. — Ты будешь смеяться, но мое желание исполнилось.

Он закрыл глаза, переполненный грустью и сожалением. Она только начала открывать мальчику сердце. То, что Кристофера забирают именно сейчас, — жестокий удар.

— Мне очень жаль, — отозвался Уинтер. — Куда она планирует с ним отправиться?

Изабель нервно сплетала и расплетала пальцы.

— Она нашла себе покровителя, богатого импортера товаров. И утром брала Кристофера, дабы снабдить себя и сына новой одеждой за счет этого человека. Он души в ней не чает, говорит Луиза, и арендовал для нее прекрасный дом.

Уинтер нахмурился, глядя поверх ее головы.

— Нельзя сказать, что это подходящее место, где жить и расти мальчику.

Она застыла.

— Я подумала то же самое, но, боюсь, моя привязанность к Кристоферу мешает рассуждать здраво. Я желаю ему счастья. Наверняка с родной матерью ему будет лучше всего?

В голосе ее была надежда и страх, когда она задавала этот вопрос?

Он вздохнул.

— Вот уж не знаю. Знаю только, что здесь он кажется вполне счастливым. Ты, похоже, весьма довольна, что он живет с тобой.

— Да, но что я чувствую и думаю, не важно, — честно сказала она. — Я должна думать только о Кристофере и его интересах. Должна поступить правильно.

Он положил голову на нее, вдыхая ставший родным запах, радуясь уже просто тому, что обнимает ее.

— Иногда правильный поступок не жертва.

Изабель лежала, прильнув к шерстяному пальто Уинтера, укрытая до плеч одеялом, и слушала его дыхание.

— Это не все. — Голос его пророкотал у нее на щеке. — Дело не только в Кристофере, верно?

Она поглубже зарылась в его тепло. Ей не хотелось говорить об этом, не хотелось думать об этом. Неужели он не может просто заняться с ней любовью и заставить ее забыть?

Но он нежно погладил ее по голове. Никто никогда прежде так не делал, и Изабель подумалось, что ей будет так недоставать его рук у нее в волосах, когда он уйдет.