– Лорд Чейд? Советник самого короля?

С ума сойти – мальчишка слышал о Чейде.

– Да. И с ним будет Олух – тоже советник в своем роде. Не суди о нем по наружности и манерам. Голова у него работает не совсем так, как у нас, но он мой старый друг и много раз выручал меня прежде.

– Конечно, господин. С любым вашим гостем надлежит обращаться почтительно.

– Прекрасно. А теперь давай-ка немного помолчим и набьем животы.

Мальчик отлично справился с этой задачей. Затравленное выражение исчезло из его глаз, но на щеках по-прежнему горел лихорадочный румянец из-за воспалившейся раны. Пока он ел, я сходил к себе и вернулся с большой щепотью ивовой коры, чтобы добавить в его чай. После завтрака я велел ему идти в парильню. У меня мелькнула мысль послать кого-то в дом его матери за чистой одеждой, но я решил, что ни к чему хорошему это не приведет.

В дверь кабинета постучали – это оказался Фитц Виджилант. Выглядел он чуть лучше, чем минувшей ночью.

– Ты спал? – спросил я.

– Кошмары, – резко бросил он.

Я не стал выспрашивать подробности:

– Как твое плечо?

– Немного лучше. – Он уставился в пол, потом снова поднял глаза на меня. И, запинаясь, проговорил: – Я не могу восстановить последовательность событий. И это началось не в канун Зимнего праздника. Весь день, который мы провели в Дубах-у-воды, рассыпается. И много дней до того. Взгляните. Я помню, что купил его. Но не понимаю зачем. – Он протянул мне браслет из тонких серебряных звеньев. – Я бы никогда не купил такое украшение для себя. И мне стыдно, а за что – не знаю. Я сделал что-то ужасное, да?

«Да. Ты не защитил мою дочь. Ты должен был драться за нее до последней капли крови».

– Не знаю, Лант. Но скоро приедут лорд Чейд и Олух, и, возможно, мы сумеем…

– Господин! – В комнату ворвался Булен.

На миг мне захотелось поставить на вид Ревелу, что слуга так плохо обучен манерам. Но Ревел был мертв.

– Что такое?

– Солдаты, господин, едут прямо к дому! Два десятка, а то и больше!

Я мгновенно вскочил на ноги. Мой взгляд метнулся к мечу, висевшему над камином. Его не было. Украли. Нет времени сокрушаться. Я сунул руку под стол и рывком высвободил коварный короткий клинок, который давным-давно пристроил под столешницей.

Я посмотрел на Ланта:

– Найди оружие и приходи. Быстро.

Я вышел, не обернувшись, чтобы проверить, идут ли они с Буленом за мной. У меня появилась цель, и в эту минуту я не сомневался, что смогу зарубить двадцать человек одним только гневом.

Но на всадниках, приближающихся по подъездной дороге, была форма отряда Баламутов из стражи Оленьего замка. Их одежды были черными, с едва заметным отливом в синий. Эти солдаты славились как отчаянные и безжалостные. Шлем закрывал почти все лицо командира, оставляя на виду только глаза, пышную бороду и усы. Я стоял на пороге своего дома, запыхавшийся, с обнаженным мечом в руке, и смотрел на солдат так же недоверчиво, как и они на меня. Отряд натянул поводья и остановился. И тут я наконец понял: это же отряд, посланный Чейдом! Гонец путешествовал один, отважно преодолевая бураны и вьюги, и прибыл раньше. Командир стражников хладнокровно рассматривал меня. Он уже успел заметить пепелище на месте конюшни, понял, что опоздал, и теперь подбирал слова, чтобы объясниться. Так вот, значит, каких солдат Чейд решил направить в Ивовый Лес… Но почему именно их? С кем, по его мнению, они должны были тут столкнуться? Может, те, кто похитил Би, на самом деле явились за Шун? Множество новых догадок роились у меня в голове. Я медленно опустил меч.

– Капитан, я помещик Баджерлок, хозяин Ивового Леса. Добро пожаловать. Я знаю, что лорд Чейд послал вас на помощь моим людям. Боюсь, вы, как и я, явились слишком поздно, чтобы предотвратить преступление.

Вот так, коротко и сухо, я обозначил кошмар, разразившийся у меня в доме. При этом я назвался тем именем, которое солдаты ожидали услышать.

– Капитан Стаут. Мой лейтенант Крафти. – Командир отряда указал на молодого человека рядом с ним. Тот еще только начал отращивать усы и бороду, и они топорщились клочьями. – Мы ехали так быстро, как только позволила погода. Жаль, что нас не отправили сюда раньше, прежде чем вы отбыли, оставив дом без охраны.

Капитан был не виноват и стремился дать мне понять это. Его действительно нельзя было винить, но его слова сыпали соль на мои раны, и вдобавок он даже не пытался скрыть неуважение.

В моей голове послышалась тихая, почти знакомая музыка. Я поднял глаза. Олух? Солдаты расступились, и я увидел их с Чейдом.

Чейд торопливо подъехал к крыльцу и выпалил:

– Какие новости? Она здесь? Что случилось?

– Сложно сказать. На поместье напали в канун Зимнего праздника. Би похитили. Конюшни сожгли, часть слуг убили, а оставшимся кто-то затуманил разум. Они ничего не помнят. Только один мальчик с конюшни сохранил память.

– А леди Шун? – В его голосе звучало отчаяние.

– Прости, Чейд. Я не знаю. Ее тут нет. Я не знаю, увезли ее или убили.

Он спал с лица. Мгновенно постарел. Я мог бы поклясться, что кожа как будто обтянула его череп, глаза запали.

– Лант? – спросил он еле слышно.

– Я здесь, лорд Чейд. Чуть менее здоров, чем прежде, из-за свежей дырки в плече, но жив.

– Благодарение Эде…

Старик спешился, и юный писарь, передав свой меч Булену, подошел для приветствия. Чейд молча обнял его и закрыл глаза. Лант, кажется, передернулся от боли, но не издал ни звука.

– Фитц, привет!

Это был Олух. Он выглядел забавно на статной лошади, а спешился еще смешнее – неловко сполз по ее плечу. Его пухлые щеки раскраснелись от мороза. Внутренняя музыка, знак его невиданной Силы, сегодня звучала как тихий гимн. Олух подошел ко мне и посмотрел снизу вверх. Потом похлопал по груди, словно привлекая мое внимание.

– Фитц! Смотри! Мы встретили солдат и приехали с ними. Прямо армию привели к твоему порогу. Я замерз. И есть хочу. Можно мы войдем?

– Конечно! Заходите все. – Я посмотрел на всадников. – Вы, должно быть, замерзли и проголодались. Булен, позови кого-нибудь, чтоб позаботились о лошадях.

Только вот где же теперь пристроить двадцать лошадей? И я ни словом не предупредил кухарку, что у нас будет столько гостей. Олух взял меня за руку.

И Би похитили!

Осознание ударило, словно молотом по голове. Что я здесь делаю? Почему до сих пор не пустился в погоню?

– Вот ты где! А чего прятался в тумане? Вот так, теперь мы друг друга чувствуем! – радостно сообщил Олух и сдавил мою ладонь.

Реальность догнала меня резко, словно я только что метался в бреду и вдруг мгновенно выздоровел. Все, что казалось смутным и далеким, теперь обрушилось в полную силу. Мою дочь похитили безжалостные чужаки, те же, что живьем сожгли лошадей в конюшнях. Моих слуг превратили в тупых овец. Гнев и жажда крови вскипели во мне, и Олух попятился.