Одинцов ещё раз привстал, чтобы пройтись по спине Гурова, но тот живо выскочил из-за стола, ещё пару раз кашлянул и, присев на свое место, завершил свою мысль.

– Привыкли., к-ха, понимаешь, что поляки, что литовцы. У себя ведь, к-ха, так не гоняете. Штрафы, однако, большие. А в России, пожалуйста. Что для вас пятьдесят баксов? Ну-ка, отвечай чубастый пан?

У Данека уже давно как не было волос на голове. А то, что осталось, он тщательно укладывал. Он подумал, что Гуров делает ему замечание на этот счет и на всякий случай проверил свое волосяное хозяйство, погладив рукой.

– На месте? – не забыл уточнить пан капитан.

– Так, ест!

– Помимо перечисленного, – как ни в чем не бывало продолжил Одинцов, – имеется ещё Балтберегозащита, Янтарьэнерго, ОАО «РЖД».

– РЖД? Что это? – попросил расшифровать Данек.

– Российские железные дороги, – пояснил Одинцов. – Мы можем планировать всё, что угодно. А вот, способна ли железка всё это перевезти никто, кроме них, не знает. Так что, в первую очередь, мы их и навестим. Так, пан капитан?

– Так! Так! Вместе с чубастым паном и пойдем.

– Это совсем необязательно, – твердо сказал Гурову Одинцов. – Ему работы и так хватит. Ну, господа, за терминал!

– За терминал! – поддержали Одинцова его ближайший партнер Гуров и партнер из дальнего евросоюзного зарубежья Данек.

Пана профессора в Польшу отправили автобусом. На границе были очереди из польских челноков – сигареты, водка, бензин. Последний раз Данек простоял сутки, показывая всем пустой багажник – мол, бизнесмен я, а не челнок – но толпа никак не отреагировала на это. Он матерился, что бывало с ним крайне редко, посылая ко всем чертям и в разные направления света своих соотечественников, но и это не помогло. Тогда он, чтобы скоротать время, достал свой ноутбук и занялся преферансом, забывая при этом двигаться в очереди. Ему сигналили, но он лишь отмахивался, давая понять, раз уж не пропустили без очереди, будете мучаться.

Каким образам возвернулась в Польшу бизнес-леди до сих пор неизвестно. Её видели в стельку пьяной то в одном, то в другом месте. Похоже, гордость не позволила ей безболезненно пережить фиаско.

Уже в понедельник примчался юрист из нефтяной компании, что свидетельствовало об очевидном интересе в нефтеперевалке. Фирму создали за два дня за четыреста евро, наняв контору, которая только этим и занимается. Внесли разом весь уставной капитал аж десять тысяч рублей и на этом миссия командировочного представителя нефгарха закончилась. Он умчался, поблагодарив за немыслимую по московским меркам оперативность. На печати был изображен якорь, что символизировало морскую направленность и одновременно недавнее прошлое мореманов. Название фирмы было самое обыкновенное, но в стиле сокращений, которые у мореманов вошли в привычный обиход: «ООО «Нефтерпорт», что означало портовый нефтяной терминал.

Но не все началось гладко, как хотелось бы. «Железка» сходу урезала аппетиты нефтяников с десяти до шести миллионов тонн перевалки нефти в год. Железнодорожники, включая Литву, оказались не готовыми к значительному увеличению объемов перевозок, которые возникали и по другим проектам. Рыбнадзор затребовал сумасшедшую компенсацию за ещё не разлившуюся в море нефть. Морская инспекция тянула с согласованием документов, ссылаясь на кучу новых предписаний и начавшуюся реорганизацию в вышестоящем министерстве. В доказательство этому из Москвы пришло известие о раздвоении Министерства природных ресурсов на Росприроднадзор и Ростехнадзор. Вскоре между ними разыгралось нешуточное соперничество за право контроля всех и вся. Выходило, что они чуть ли не главные на свете и без их благословения шагу не ходи. Так и получалось. Сначала, надо было собрать согласования от всех надзорных ведомств, и только после этого наступал их черед. И так по каждому предпроектному документу, а это Декларация о намерениях инвестирования, затем Технико-экономическое обоснование (ТЭО), и наконец сам проект и сопутствующая документация. Как будто инвестор должен сам себя упрашивать: инвестировать ему или нет? Да у него давным давно всё подсчитано и решение принято. Ан, нет, давайте нам ваше ТЭО, платите за очередной пакет согласований и мы решим, будет у вас экономика проекта или нет. Эх, Россия.

– Я сойду сума. Я сойду сума. А-а-а!

Одинцов оторвал голову от стола, на котором красовался генеральный план размещения объектов нефтетерминала, и взглянул на вошедшего с улицы пана капитана.

– «Татушка», что ещё стряслось?

– Капраз, я за себя не ручаюсь! – возмущался Гуров очередной бякой, устроенной федеральными начальниками. – Просил же этих. нехороших человеков из

Росприроднадзора вернуть пакет документов на руки, для передачи в Ростехнадзор, а они всё равно послали почтой!

– Ну, и.

– Теперь остается ждать, когда пакет до нас дойдет. Пару недель потеряем, точно.

– Блин, нефгарх и так недоволен затягиванием сроков. Что они там, специально, что ли вредничают?

– А бес их знает? Сначала мы ждали завершение их реорганизации, а теперь, каждый из них заявляет, что это их прерогатива по согласованию документов терминала. Где гарантия, что через месяц не придется вытаскивать эти же документы из Ростехнадзора для передачи в Росприроднадзор?

– Хуже нет работать в эпоху перемен. Наливай! Потому что у меня новости ещё дурнее.

– Что стряслось? – перепугано произнес Гуров, доставая дежурный пузырь с водкой.

– Новый глава администрации района затребовал десять процентов от стоимости инвестиционного проекта.

– Вот тебе на! У него что, после победы на выборах, крыша поехала?

– Не зря я говорил – надо было своего выдвигать.

– Нам же Москва запретила. Так и сказали: «Мы вне политики! Мы создаем экономику!».

– Что теперь говорить, давай, за нас!

Бизнесмены выпили. Закуски как всегда йок. Секретарши в штате пока не было. В офисе числились только они и приходящий бухгалтер. Москва особо не баловала, но зарплату им положили неплохую, на жизнь хватало. Весь расчет делался на будущее.

– А откуда он вычитал про эти десять процентов? – поинтересовался Гуров. – В каком таком руководящем документе?

– Да нет никаких документов, но что-то заплатить придется. Якобы за обременения по земельным участкам вокруг терминала.

– За защитную зону?

– За неё, за экологический риск и так далее. Придумать можно всё, что угодно, на то он и глава. И он, отчасти прав. При прежнем руководителе района, наши налоги шли ему в бюджет. С этого года правила поменялись и все налоги идут в областной и федеральный бюджеты. Наш взрывоопасный объект району не нужен.

– Неужели, – возмутился Гуров, – нельзя договориться с областным головой?

– О чем?

– Чтоб он оттяпывал району некую долю с налога на прибыль.