Роялистам, разочаровавшимся в графе Провансском, не оставалось ничего иного, кроме как поискать другого потомка брата-близнеца Людовика XIV. Известный поэт и шансонье Беранже вспоминал примечательную беседу, состоявшуюся у него во времена Директории с шевалье де ла Картри, роялистом преклонных лет:

«Однажды во время нашей беседы шевалье де ла Картри принялся говорить о наших законных хозяевах; желая понять, что это значит, я спросил его:

— Послушайте, не объясните ли вы мне, что это за люди?

— О ком вы говорите, мой юный друг? — вопросом на вопрос ответил шевалье.

— Да о вашем Людовике XVIII, о графе д'Артуа, о его сыновьях…

— Да что тут объяснять! Речь идет о настоящих правителях, не узурпаторах, и они всем известны.

— Объясните, прошу вас, я не могу ничего понять.

— Сочувствую вам. Так послушайте меня, и поймете, в какое заблуждение ввели вас ваши роялисты. Анна Австрийская родила сына, вместе с Людовиком XIV, еще до герцога Орлеанского (он содержался в заточении и известен как Железная маска). Именно его потомки отстранены от наследования престола, на который у них есть все права.

— Кто же сей счастливый смертный, которому в наши дни оказана такая честь?

— Это человек примерно тридцати лет, носящий имя де Вернон и живущий в замке в Бретани, и множество его верноподданных считают своим долгом посещать его там.

— И как он рассчитывает воспользоваться своими правами?

— Не спешите! Уже явился человек, который, похоже, самой судьбой предназначен, чтобы доставить ему трон.

— И этот человек Бонапарт?

— Именно он».

Согласно этой теории, ребенок, которому суждено было стать человеком в железной маске, был сыном Людовика XIII, однако Анна, бывшая на подозрении у своего супруга, полагала, что король может подвергнуть свое отцовство сомнению, и потому согласилась расстаться с ребенком, пообещав впредь поддерживать более правильные супружеские отношения. Ребенок воспитывался в Нормандии, и там же, когда пришло время, он вступил в брак с девушкой из местной знати, которая родила ему сына еще до того, как сам он бесследно исчез в королевской тюрьме…[334] В эпоху Империи эта история приобрела бонапартистский оттенок: тюремщика человека в железной маске на острове Святой Маргариты звали не Сен-Мар, а Бонпар. У этого Бонпара была молодая и очень красивая дочь, в которую влюбился узник. Людовик XIV, узнав об этой идиллии за тюремной решеткой, не увидел ничего необычного в том, чтобы позволить своему брату-близнецу, из соображений государственного интереса лишенному трона, «искать в любви утешения». Итак, эта свадьба состоялась (и даже акт регистрации брака будто бы сохранился в Марсельском приходе), а дети, маленькие «железные маски», родившиеся в этом законном брачном союзе, были тайком переправлены на Корсику, где из-за разницы в языке, случайно ли, преднамеренно ли, их фамилия Бонпар превратилась сперва в Буонапарте, а затем в Бонапарт, что в сущности означает то же самое.

Таким образом, Наполеон становился прямым потомком королей Франции! Эту чудовищную по своей нелепости басню охотно передавали из уст в уста уже в эпоху консульства, что не могло не вызывать беспокойства у тех, кто надеялся, что Наполеон возвратит трон Бурбонам. Сам же он будто бы говорил по поводу этого слуха, что доверчивость людей столь велика, а их любовь к чудесному столь сильна, что не составило бы большого труда провернуть такое дело, которое было бы с одобрением встречено большинством населения, а сенат санкционировал бы его.

Эта удивительная легенда имеет под собой историческое основание. Действительно, некий господин Бомпар командовал экспедицией, которой в 1747 году было поручено отобрать назад у австрийцев остров Святой Маргариты. 26 мая 1747 года захватчики капитулировали, и ему пришлось в течение какого-то времени исполнять обязанности губернатора острова, тогда как комендант Одри, год назад сдавший крепость врагу, был осужден на десять лет тюремного заключения.

Спустя немало лет после этих событий некий аббат де Валуа, священник из Марселя, обосновывал свои притязания на трон Франции якобы имевшим место родством по прямой линии с человеком в железной маске. Согласно этой новой теории, опиравшейся на сообщение, опубликованное аббатом Сулави, Анна Австрийская разрешилась от бремени близнецами, будущим Людовиком XIV и герцогом Людовиком Анжуйским, которые родились практически одновременно и, соответственно, каждый из которых на законных основаниях мог рассматриваться как старший брат. На этот сюжет был опубликован роман, действующее лицо которого, маркиз Людовик, узник Пинероля, влюбился в дочь Сен-Мара Марту и женился на ней. От этого брака в 1696 году в Тулоне родился ребенок, также получивший имя Людовик и впоследствии ставший предводителем корсаров, получив почетное прозвание «великий адмирал де Валуа». В 1763 году Людовик XV направил свой флот к замку Иф, захватил его и приказал вздернуть на виселицу всех морских разбойников, кроме одного: у него не поднялась рука на собственного кузена, который отделался тюремным заключением. Его жена последовала за ним, и у нее родилась двойня, как и у королевы в 1638 году. Старший из близнецов, Жан Батист Мишель Феликс де Валуа, был отправлен в Пьервер, что в Нижних Альпах, откуда и берет свое начало род аббата Феликса Девалуа, родившегося в Маноке 18 января 1860 года, которому по решению гражданского суда в Форкалькье от 13 апреля 1889 года было разрешено писать свою фамилию в два слова: «де Валуа».

Этот просвещенный священник, утверждавший, что его «на небесах короновали 15 июля 1884 года королем Франции», собрал вокруг себя небольшой кружок своих убежденных сторонников. Его права защищал в различных трактатах, брошюрах и периодических изданиях Франсуа Фенье (в частности, в журнале «Железная маска, историческое и политическое обозрение», выходившем с 20 июля 1911-го по 25 февраля 1912 года).

Редакция вышеупомянутого печатного органа располагалась в небольшом здании с фасадом цвета охры, дом 44 по улице Благих Младенцев в Марселе. Журнал защищал католицизм ультрамонтанистского толка, контрреволюцию, политическую теорию Жозефа де Местра, голубой стяг, союз трона и алтаря. В редакции журнала торговали альбомами, почтовыми открытками, портретами Анри Феликса де Валуа, имевшего профиль представителя рода Бурбонов. Однако Первая мировая война развеяла эти жалкие химеры, а тот, кого его сторонники называли «Королем-Проповедником», умер 15 декабря 1924 года, так и не вступив на трон своих предков…[335]

После Великой французской революции человек в маске продолжал оставаться персонажем литературы. Романтизм проявлял интерес к образу этого воображаемого принца и его печальной судьбе. Через него Виньи выражал свое метафизическое отчаяние. В его пространной поэме «Тюрьма», опубликованной в 1821 году, брат Великого короля рассказывает, грозя небесам проклятиями, о своей несчастной жизни и своих несбывшихся мечтах старому монаху, которого пригласили к его смертному одру. Успех, которым пользовался у читающей публики вышедший в 1831 году «Двойник Людовика XIV» Арну и Фурнье, побудил Виктора Гюго к написанию пьесы в стихах «Близнецы», которую он бросил в августе 1839 года, так и не закончив.