«Моя мать не раз рассказывала мне, будто мадам Виктуар говорила ей, что, желая знать правду о Железной маске, многократно умоляла Его Величество Людовика XV, своего отца, открыть ей секрет. Он долгое время отказывался удовлетворить ее просьбу, но, наконец, побежденный ее неизменным упорством, согласился при условии, что она поклянется никогда и никому не открывать эту тайну, однако, когда объяснил, какая именно требуется клятва (этого она никогда не говорила моей матери), ее охватил неодолимый страх, что она не сможет соблюдать столь страшную клятву, и она предпочла не знать этого секрета. В чем же заключалась эта тайна, не утратившая своей важности и по прошествии многих лет?»[322]

Никогда еще не бывало, чтобы королевская власть столь серьезно запутывалась в ею же расставленной ловушке!

Таково было, насколько нам удалось установить, происхождение этого слуха. Остается лишь сделать краткий обзор того, как он проявлялся в литературе того времени. В 1745 году в Амстердаме был анонимно опубликован небольшой томик под заглавием «Секретные мемуары для написания истории Персии». События в этой книге, написанной в манере беспощадной сатиры «Персидских писем» Монтескьё (1721), разворачиваются якобы в Персии, однако, как и во всех подобного рода произведениях, преодолевавших государственные границы и королевскую цензуру, здесь под видом описания чужих варварских нравов далекой страны представлены порядки во Франции. Если эти «Мемуары» и пользовались некоторой известностью, то лишь благодаря рассказанной в них истории о Железной маске. На роль этого таинственного незнакомца здесь выдвигается граф де Вермандуа. Этот небольшой роман изобилует ошибками. Так, в нем рассказывается о визите регента в Бастилию после смерти Людовика XIV, тогда как человека в маска уже двадцать лет не было в живых. Книга переиздавалась в Амстердаме в 1746 году, в Берлине в 1759 и вновь в Амстердаме в 1763 году. Публика, уже заинтригованная письмом Вольтера аббату Дю Бо, впервые нашла здесь рассказ об этой загадке, обильно сдобренный анекдотами вроде того, в котором говорится о серебряном блюде.[323]

В 1747 году в Гааге в издательстве Петера Хондта вышло произведение под заглавием «Железная маска, или Удивительные приключения отца и сына». Его автором был назойливый графоман Шарль де Фьё, шевалье де Муи, по совместительству служивший полицейским осведомителем.[324] Если бы его роман не имел отношения к нашей истории, я не стал бы распространяться о нем. В этом весьма посредственном и неудобоваримом сочинении речь идет о вице-короле Каталонии по имени дон Педро де Криставаль, тайно обвенчавшемся с дочерью короля Кастилии. Тот, недовольный этим брачным альянсом, ночью вторгается в спальню супругов, вооружившись двумя масками, снабженными запорами, и столь проворно надевает их на лица несчастных, что те не успевают даже закричать. Далее следует цепь пленений, похищений, тюремных заключений и сражений с корсарами, которые причиняют читателям не меньшие мучения, чем несчастным жертвам, и разобраться в смысле которых не представляется возможным.

В этом беспорядочном сочинении интерес вызывают только первые строки «Предуведомления», в котором автор пытается внушить читателям, что его рассказ исторически достоверен. И далее идет беспорядочное перечисление: шотландский принц, во времена Кромвеля отправленный с маской на лице «на острова архипелага»; сын дона Педро, жестокого короля Испании, по приказу отца претерпевший ту же участь, «поскольку он опозорил его бесчестным поступком»; чересчур красивая шведская принцесса, на другой день после свадьбы запертая ревнивым мужем «с железной, изготовленной наподобие шлема маской на лице». Все эти на первый взгляд вздорные «факты» вместе с тем вызывают определенные ассоциации: шотландский принц заставляет вспомнить о сыне Кромвеля, о котором говорили в Провансе в 1688 году; сына, опозорившего своего отца, зовут Вермандуа; что касается шведской принцессы, то напрашивается вопрос, не содержится ли здесь намек на гипотезу, весьма популярную в то время, согласно которой человеком в железной маске была женщина.

Однако наиболее поразителен пример, который Муи поставил на первое место. «Турки, — пишет он, — рассказывают, что один из их властителей запер своего старшего брата в тюрьму Семь Башен, чтобы захватить трон, при этом он, опасаясь, как бы доброта и величие, излучаемые его лицом, не вызвали сочувствия у стражников, велел закрыть его лицо железной маской, изготовленной таким образом, что ни один даже самый умелый мастеровой не смог бы снять ее». Под турецким властителем без труда угадывается король Франции, который запер в Бастилии — аналог стамбульского Семибашенного замка (в действительности башен было восемь) — своего старшего брата. Таким образом, Муи знал «секрет» Барбезьё. Несмотря на всю свою неудобоваримость, его книга выдержала одиннадцать изданий в Голландии и Франции в XVIII веке, четыре в XIX и одно в XX веке (в 1983 году.[325]

Наконец, очередь дошла до Вольтера. Под вымышленным именем (своего рода «литературной маской»!) мсье де Франшвиля, «придворного советника Его Величества и члена Прусской королевской академии наук и изящной словесности» в 1751 году в Берлине вышло первое издание его «Века Людовика XIV» (в двух томах) — весьма серьезное, даже примечательное произведение, обнаруживающее лучшие качества его автора как историка. Последующие издания уже были подписаны подлинным именем создателя сего труда. После весьма посредственных результатов, достигнутых Францией по Ахенскому миру 1748 года, Вольтер с нескрываемой ностальгией превозносил славные успехи минувшей эпохи, вместе с тем не пытаясь затушевывать, а, напротив, язвительно высмеивая глупость тех времен. В главу, получившую название «Достопримечательности и анекдоты царствования Людовика XIV», он включил следующий рассказ:

«Спустя несколько месяцев после смерти этого министра (Мазарини. — Ж.-К. П.) произошло беспримерное событие, и что особенно удивительно, историки не обратили на него ни малейшего внимания. При соблюдении мер величайшей секретности отправили в крепость на острове Святой Маргариты, в море у берегов Прованса, неизвестного арестованного, выше среднего роста, молодого, с очень красивым и благородным лицом. В пути этот арестованный носил маску, подбородочник которой был снабжен железной пружиной, позволявшей ему есть, не снимая с лица маски. Был приказ убить его, если он откроет свое лицо. Он оставался на острове до того времени, пока надзиравший за ним офицер по имени Сен-Мар, начальник крепости Пинероль, в 1690 году не был переведен в Бастилию на ту же должность начальника крепости и не забрал его с собой с острова Святой Маргариты в Бастилию, причем все время не позволяя ему снимать маски с лица. Незадолго перед отбытием маркиз де Лувуа посетил его на этом острове. В Бастилии таинственный узник был размещен со всеми удобствами, какие только возможны в этой крепости. Ему ни в чем не отказывали, чего бы он ни пожелал. Его главным пристрастием было особенно тонкое белье и кружева. Он играл на гитаре. Ему оказывались всевозможные знаки внимания, и начальник крепости редко садился в его присутствии. Старый врач Бастилии, часто оказывавший этому человеку медицинскую помощь, говорил, что никогда не видел его лица, хотя не раз осматривал его язык и прочие части его тела. Он, рассказывал врач, был удивительно хорошо сложен, его кожа имела смуглый оттенок, одним тембром своего голоса он вызывал сочувствие к себе, никогда не жаловался на свою участь и не пытался узнать, что с ним будет дальше. Этот таинственный незнакомец умер в 1703 году и был похоронен ночью на кладбище прихода Святого Павла. Но что вдвойне удивительно, так это то, что когда его отправили на остров Святой Маргариты, в Европе не исчез ни один видный человек».