Я не могу сформулировать слова. Я помню, какой расстроенной была в прошлом месяце, когда он со мной не общался, а теперь я делаю то же самое. Но его промах исправило простое действие – признание семье, – и это вывело его из-под влияния Кая.

А мое дерьмо никуда не уйдет. Правда не поможет ни на йоту, потому что интернет – это, черт возьми, навсегда.

Как я могу просить его связать свою жизнь с этой хренью? Он и без этого был очень терпеливым и ободряющим, но справляться с таким – это слишком для любого. Это слишком для меня.

Я вижу тревогу на его лице и знаю, что будет дальше. Боль, предательство. Я не хочу так с ним поступать. Он заслуживает лучшего и, наверное, всегда заслуживал. У нас с самого начала все было наперекосяк, и, может быть, в конце все тоже должно быть так же. Он не поймет, но переживет. Так ведь всегда и бывает.

– Прости, Конор. Все кончено.

Это не смешно. Ведь она наверняка надо мной прикалывается, да? Это какая-то дурацкая шутка. Вместо подарков я буду до усрачки тебя пугать.

– Тейлор, хватит.

– Я серьезно, – говорит она, глядя себе на ноги.

Я приехал к особняку Каппы и увидел, что она подозрительно себя ведет, как будто хочет сбежать. Через плечо перекинута сумка. Она выглядит измученной, измотанной, и, если бы я ее не знал, я бы подумал, что у нее похмелье. Но в ней есть какая-то холодность. Выражение ее лица жесткое и бесстрастное, как будто моей Тейлор здесь больше нет.

– Слушай, прости, но тебе придется это принять. Все кончено. – Она пожимает плечами. – Мне надо идти.

Черта с два все кончено.

– Поговори со мной, – требую я.

Они вместе с Сашей устремляются к красной машине, припаркованной сбоку от дома. Я оставляю цветы и следую за ними. Я ей не позволю совершить сегодня такую глупость.

– Ты серьезно меня бросаешь? В свой день рождения? Какого хрена, Тейлор?

– Я знаю, что это дерьмово, – говорит она, быстро шагая и отказываясь на меня смотреть, – но так будет лучше. Просто… прости.

– Я тебе не верю. – Я встаю перед ней, нуждаясь в том, чтобы она посмотрела мне в глаза и сказала правду. Я замечаю, что Саша пытается отойти от нас в сторону, но Тейлор с паникой на нее смотрит, и Саша останавливается. Она замирает в паре метров от нас, но не уходит.

– Не важно, чему ты веришь, – бормочет Тейлор.

– Я люблю тебя. – И вчера я бы сказал, что она тоже меня любит. – Что-то случилось. Просто скажи мне, что. Если кто-то что-то наплел и внушил тебе, что… – Это была простая интрижка, Конор. Она себя исчерпала. Ты оправишься. – Ее взгляд падает на тротуар. – Мы оба слишком глубоко в этом увязли.

– Что это вообще значит? – Эта женщина жутко бесит. Мне кажется, что я схожу с ума. Где верх – там низ, где лево – там право. Нет никакой логики в том, что вчера она была у меня в постели, а сегодня убегает при виде меня. – Для меня все было по-настоящему. И есть до сих пор. И я знаю, что для тебя тоже. Зачем ты врешь?

– Я не вру. – Ее возмущение далеко от убедительного, и чем больше лапши она вешает мне на уши, тем меньше я понимаю, почему до сих пор стою тут, как придурок, и позволяю топтать свое сердце. – Называй это как хочешь…

– Отношения, – рычу я. – Это гребаные отношения.

– Ну, больше нет. – Она вздыхает, и в этот момент я бы поверил, что ей на меня плевать, если бы не тот факт, что я знаю ее лучше, чем ей хотелось бы признать. – Семестр все равно заканчивается. Ты вернешься в Калифорнию, а я поеду в Кембридж. Отношения на расстоянии никогда не получаются.

– Я хотел, чтобы ты ко мне приехала. Я уже договорился с Максом и мамой. – Я расстроенно качаю головой. – Им не терпелось с тобой встретиться, Ти. Мама начала готовить для тебя одну из свободных спален.

– Да, но… – Она переминается с ноги на ногу, переводя взгляд с земли на дорогу. Смотрит куда угодно, но не на меня. – Не знаю, с чего ты взял, что я хотела провести лето с твоими родителями. Я никогда не говорила, что согласна.

Тейлор не жестокий человек. Она не обращается так с людьми. Даже со мной. Даже когда я разбивал ей сердце, потому что слишком сильно боялся встретиться с ней лицом к лицу. Она не такая бессердечная.

И все же.

– Зачем ты это делаешь? – Эта сцена, эта броня, которую она на себя надела, совсем не похожи на человека, которого я знал последние пару месяцев. – Если это из-за той истории с Каем, прости. Я думал, мы…

– Может быть, вам надо поспать и поговорить еще раз, завтра, – встревает Саша, направив все свое внимание на Тейлор. Я не очень хорошо знаю Сашу, но даже она выглядит подозрительно.

Тейлор хочет меня обойти, и я перекрываю ей дорогу. Она смотрит на меня не со злостью, а с чем-то, напоминающим поражение.

– Просто будь со мной честной, Тейлор. – Это выматывает, и я не знаю, как еще до нее достучаться, проломить барьер, который она воздвигла между нами. Даже в тот вечер, когда мы впервые встретились, я не чувствовал между нами такой пропасти. Как будто она смотрит мимо меня. Невидимого. Ненужного. – Я заслуживаю хотя бы этого. Просто скажи правду.

– Я не хочу, чтобы ты был моим парнем, ясно? Теперь доволен?

На этот раз ружье заряжено. Пуля вонзается мне в самое сердце.

– Ну, серьезно, Конор, ты прекрасный человек, и ты отлично выглядишь, но что еще у тебя есть? Ты не представляешь, что хочешь делать со своей жизнью. У тебя нет никаких амбиций. Никаких планов и перспектив. И тебя это устраивает. Ты можешь жить в доме своих родителей и тусоваться на пляже до конца жизни. А для себя я хочу большего. Это было весело, но следующий курс для нас последний, и я готова повзрослеть. А ты – нет.

На этом она хватает Сашу за руку и проталкивается мимо меня.

И теперь я ее отпускаю.

Потому что она наконец-то попала в точку по поводу того, что я всегда знал и что, я надеялся, она проигнорирует, – что мы разные. Тейлор яркая и мотивированная. Она добьется всего, что только ни задумает. А я… ходячий провал. Вечный бродяга, несомый течением без цели или собственного направления.

Сашина машина проносится по подъездной дорожке и исчезает за углом.

Боль потери бьет меня под дых. Глубоко захороненное воспоминание об агонии прорывается на поверхность. Воспоминание о ребенке в темной комнате, плачущем и одиноком, о малыше, которого никто не утешает. Тогда я впервые осознал, что у меня нет отца, – я был достаточно взрослым, чтобы понять, что у других детей он есть, а у меня нет. Не из-за того, что он умер, а из-за того, что мы недостаточно хороши. Я недостаточно хорош. Брошенный. Одноразовый. Мусор.

Он обязан был произойти. Момент, когда Тейлор очнулась и поняла, что она птица не моего полета. Что она слишком быстро простила меня за то, что я сбежал от нее из-за Кая. Я держал ее в подвешенном состоянии и ждал слишком долго, прежде чем понять свои чувства к ней. Я ждал слишком долго, прежде чем прояснить свои намерения и дать определение нашим отношениям. Я эгоистично думал, что она нуждается во мне, хочет меня настолько, что будет терпеливой. Я воспринимал ее как должное, потому что ни с кем не ощущал себя так комфортно, как с ней. Никто до нее не вызывал во мне это чувство собственной ценности.