Я не успела начать. Шелохнулась обвитая плющом решетка, и из-за нее появилась тень – девушка, скорее даже подросток. Белое лицо и руки парили в воздухе, отделенные от тела. Я моргнула, затем поняла, что она одета в длинное черное платье, которое вместе с черными волосами сливается со зданием, создавая впечатление, будто лицо и руки движутся сами по себе.

Увидев нас, она покачнулась и что-то пробормотала. Когда девушка, шатаясь, проследовала мимо нас, Кассандра повернула голову, явно собираясь следовать за ней, и прищурилась. Приоткрыла рот и вновь стиснула губы. Зеленая радужная оболочка глаз мерцала. До того как Кассандра смогла оторвать взгляд, я проследила за ним и увидела руку девушки. Голое предплечье было замотано черной марлей. Возле повязки на бледной коже остались следы крови.

– Она ранена, – сказала я, когда девушка, качаясь, пошла к дороге. – Подожди здесь. Я посмотрю, не требуется ли ей помощь.

– Посмотри. Думаю, Аарон прав. Тебе лучше подождать снаружи.

Я остановилась и внимательно посмотрела на девушку, бредущую нетвердой походкой вдоль дороги. Она не походила на смертельно раненную, скорее на пьяную или накурившуюся травки. Внутри может происходить гораздо худшее, и я не была уверена, что Кассандра способна с этим справиться. Я прошла мимо нее и потянула за решетку.

– Я серьезно, Пейдж, – подала голос Кассандра. – Посмотри, как она. Тебе не стоит сюда заходить.

Я нашла ручку двери, потянула на себя и протиснулась мимо Кассандры. Внутри было так же темно, как и снаружи. По обе стороны от себя я обнаружила стены и поняла, что нахожусь в коридоре. Двигаясь на ощупь, я пошла вперед. Мне удалось сделать шагов пять, перед тем как я врезалась в гору мускулов. Сверху вниз на меня гневно посмотрело мясистое лицо. Мужчина обвел нас лучом фонарика и ухмыльнулся.

– Простите, дамы, – сказал он. – Но вы ошиблись адресом. Бурбон-стрит – вон туда.

Он поднял фонарик, чтобы показать дорогу, и держал его рядом с лицом Кассандры. Она ударила его по руке, и луч сместился вниз.

– Кто здесь сегодня? – спросила она. – Ганс? Бриджит? Рональд?

– Э-э-э… все трое, – ответил вышибала и шагнул назад.

– Передай им, что пришла Кассандра.

– Какая Кассандра?

Он опять направил свет ей в лицо. Вампирша вырвала фонарь у него из руки.

– Просто Кассандра. Ступай. Он потянулся за фонариком:

– Отдай мне мой…

Он колебался мгновение, затем развернулся, врезался в стену, выругался и ушел во тьму.

– Глупцы, – пробормотала Кассандра. – В какие игры они тут играют? Когда успели это устроить?

– Э-э-э… а ты тут, когда последний раз появлялась?

– Не больше года назад… – Она замолчала. – Или нескольких. Не очень давно.

Дверь распахнулась так быстро, что появившийся из-за нее мужчина чуть не рухнул к нашим ногам. Ему было лет сорок пять, ростом он оказался немногим более моих пяти футов и двух дюймов, пухленький, с мягкими чертами лица и сединой в волосах, перехваченных сзади бархатной лентой. На нем была пестрая свободная рубашка с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, в разрезе виднелась лишенная волос грудь. Черные бархатные брюки, заправленные в высокие сапоги, сидели плохо. Выглядел он как бухгалтер средних лет, вдруг вздумавший попробовать сыграть пирата и как раз направляющийся на пробы.

Он выпрямился и по-совиному замигал, когда Кассандра направила на него луч фонарика. Меня он, казалось, не заметил, а только с открытым ртом смотрел на Кассандру.

– Касс… Кассандра. Я так рад… так рад видеть тебя.

– Во что, черт побери, ты вырядился, Рональд? У вас по пятницам маскарад?

Рональд опустил глаза, осмотрел свое одеяние и нахмурился.

– Где Джон? – спросила Кассандра.

– Дж… Джон? Ты имеешь в виду Ганса? Он… э-э-э… внутри. – Когда Кассандра повернулась к двери, Рональд прыжком заслонил ей дорогу. – Мы не ожидали… Конечно, это честь для нас. Очень большая честь.

– Прекрати лизать мне ноги, Рональд, и уйди с дороги. Я пришла поговорить с Джоном.

– Д-да, конечно. Но прошло столько времени. Я так рад видеть тебя. В нескольких кварталах отсюда находится гей-бар. Очень милый. Мы могли бы пойти туда, а Ганс к нам присоединится…

Кассандра оттолкнула Рональда и потянулась к дверной ручке.

– По… подожди, – сказал Рональд. – Мы не готовы тебя принять, Кассандра. Бар… Тебе не нужно туда заходить.

Она потянула на себя дверь и вошла. Я перехватила створку до того, как она успела захлопнуться. Рональд моргнул при виде меня, словно я материализовалась из ниоткуда.

– Я с ней, – пояснила я.

Он тоже ухватился за створку, затем заколебался: рискнуть пропустить или рискнуть воспрепятствовать? Я между тем приоткрыла дверь достаточно, чтобы проскользнуть внутрь. Там оказался еще один коридор, более длинный. Рональд кинулся за нами, обогнал меня и наступил Кассандре на пятку. Она удостоила его гневным взглядом, он отступил, но только на шаг.

– Я… я думаю, тебе понравится, как мы тут все устроили, Кассандра, – сказал Рональд. – Для нас это новый век, и мы пользуемся его преимуществами. Приспосабливаемся ко времени. Отказ от перемен – погребальный звон любой цивилизации. Так говорит Ганс.

– Еще раз наступишь мне на пятку – и точно услышишь погребальный звон.

Она остановилась перед следующей дверью и жестом подозвала меня. Я проскользнула мимо Рональда.

– Я хочу, чтобы ты подождала здесь, – сказала мне Кассандра.

Я покачала головой:

– Если войдешь ты, то войду и я.

– Я не хочу за тебя отвечать, Пейдж.

– Ты за меня и так не отвечаешь, – заявила я и толкнула дверь.

За ней находилось похожее на пещеру помещение, очень слабо освещенное тусклым красным светом. Вначале я не могла определить источник света, затем увидела, что в колоннах, сделанных под греческие, имеется множество крошечных дырочек, и из каждой исходит тонкий лучик.

Я огляделась вокруг и поняла, что определение «бар» не подходит к «Крепостному валу», – это был клуб, вероятно закрытый. Мебель состояла лишь из полудюжины кушеток и диванов, в большинстве своем занятых. Части помещения по обеим сторонам отделялись расшитыми бисером занавесками. Время от времени тишину нарушал шепот или приглушенный смешок.

На ближайшей софе устроились две женщины – одна полулежала, вытянув руку, вторая склонилась над тем, что держала в руке первая. Кокаин, может метафетамин. Если Ганс и его приятели открыли эксклюзивный наркоманский клуб, то ступили на очень опасную тропу для тех, кому следует не привлекать к себе внимания. Я не помнила, нарушает ли это устав Совета, но решила обязательно уточнить после окончания расследования.