До этого вопрос о необходимости безработицы туманно ставилС.Шаталин («Коммунист», 1986, № 14), на которого и ссылается Н.Шмелев. Онговорил о переходе от «просто полной занятости к социально и экономическиэффективной, рациональной полной занятости». Здесь важно подчеркнуть, чтопервыми о необходимости безработицы заговорили люди и высших партийных инаучных кругов, заговорили в журнале «Коммунист»!

С 1988 г. такие рассуждения заполонили прессу. Эта кампаниявелась средствами партийной печати с присущей ей тоталитарностью (я попыталсяответить на один такой манифест Н.Амосова, опубликованный в 1988 г. в“Литературной газете”, совершенно спокойной информативной статьей. К моемуглубокому удивлению, ни одно из “коммунистических” изданий ответа опубликоватьне пожелало, “так как у редакции на этот счет иное мнение, чем у меня”).

Сильный эффект расщепления сознания был достигнут тем, чтопропагандой безработицы занялись профсоюзы – именно та организация рабочих,которая по своей изначальной сути должна быть непримиримым врагом безработицы.В марте 1991 г., еще в советское время Профиздат выпустил массовым тиражомкнигу “Рыночная экономика: выбор пути”. Среди авторов – виднейшие экономисты.Читаем: “Можно сказать, что рынок воспроизводит безработицу. Но возникаетвопрос, а является ли безработица атрибутом только рыночной системы хозяйства?Разве в условиях административно-командной системы управления производством небыло безработицы? Она имела место, только носила структурный, региональный и восновном скрытый характер. Различие между рыночным механизмом иадминистративно-командной системой управления состоит не в том, что в одномслучае есть безработица, а в другом нет, а в том, что в условиях рынкабезработица официально признается и безработный получает пособие”.

Хороши наши советские профсоюзы, не правда ли? Скрытаябезработица! Хитро придумано. Это вроде как скрытая болезнь. Пусть человекздоров, наслаждается жизнью, живет до ста лет – назовем его “скрытым больным”,попробуй докажи, что нет. Людей, которые реально имели работу, два раза в месяцполучали зарплату, квартиру от завода, путевку в санаторий и т.д., убеждают,что это – “скрытая безработица”, и что она ничуть не лучше явной. Что явнаябезработица, когда нет ни зарплаты (да и ни пособия!), ни перспектив, ничуть нестрашнее, чем “скрытая”. Конечно, так может говорить только подлая продажнаятварь. Но как могли рабочие в это верить – вот ведь загадка века.

Антисоветские идеологи подменили суть проблемы ее убогимсуррогатом. Труд и безработица были представлены как сугубо экономическиекатегории, так что предложение создать в советском народном хозяйствебезработицу подавалось как чисто техническое, как обычное социально-инженерноерешение, не затрагивающее никаких основ нашего бытия. Это предложениеувязывалось исключительно с экономической эффективностью (суть которой, впрочем,никак не объяснялась). Аргумент был простым, как мычание: на Западе естьбезработица, и там поэтому все работают, как звери, и в магазинах всего полно.

В действительности, труд и отлучение от труда (безработица)– проблема не экономическая и даже не социальная, а экзистенциальная. Инымисловами это – фундаментальная проблема бытия человека. Разумеется, она имеет иэкономический аспект, как почти все проблемы нашего бытия, но эта сторона деланосит подчиненный, второстепенный характер.

Что вопрос о безработице относится к категориифундаментальных проблем бытия, говорит уже тот факт, что на протяжении всейистории цивилизации он имеет религиозное измерение, в то время как понятиеэкономической эффективности возникло лишь с появлением рыночной экономики ипосвященной ей науки – политэкономии. Иными словами, в Новое время, совсемнедавно.

В христианстве запрет на безработицу был воспринят уже изВетхого завета: каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего.Осовременивая, мы бы сказали, что этой догмой христианство наложило вечныйзапрет на рынок рабочей силы, который вправе отвергнуть и неминуемо отвергаетчасть этого “товара”, так что безработица – неизбежный и необходимый спутникрыночной экономики. Потому-то духовным условием для ее возникновения и былапротестантская Реформация, которая виртуозно разрешила это противоречие. Частьлюдей (причем неизвестно кто именно) была объявлена отверженными, которымизначально отказано в возможности спасения души. Им нарушение божественногопредписания трудиться уже не повредит. Более того, само превращение вбезработного приобретает смысл. Утрата работы человеком есть предупреждение,смутный сигнал о том, что этот человек – отверженный.

Понятно поэтому, что утрата работы является для человекаударом, тяжесть которого совершенно не выражается в экономических измерениях –так же, как ограбление и изнасилование не измеряется стоимостью утраченныхчасов и сережек. Превратившись в безработного, человек испытывает религиозныйстрах – будь он хоть трижды атеист. Христианский завет вошел в наше подсознаниес культурой, и слово тунеядец наполнено глубоким смыслом. Очевидно, что этогоне поправить и пособиями по безработице: пособие облегчает экономическоеположение, но статус отверженного не только не отменяет, а скорее подчеркивает.В Англии в 30-е годы знаменитый ученый сэp Джулиан Хаксли пpедложил, чтобысокpатить pождаемость в сpеде pабочих, обусловить выдачу пособий по безpаботицеобязательством не иметь больше детей, а нарушителей изолировать от жены “в тpудовомлагеpе”.

В России, даже когда она в конце прошлого века разъедаласьзападным капитализмом, сохранялось христианское отношение к безработице. Многиекрупные предприниматели (особенно из старообрядцев), даже разоряясь, не шли наувольнение работников – продавали свои имения и дома. Те, кто переводили своиотношения с рабочими на чисто рыночную (западную) основу, подвергалисьморальному осуждению. Сильный отклик имели статьи Льва Толстого, его отвращениек тем, кто в голодные годы “не дает работы, чтобы она подешевела”.

Наблюдательный человек должен был бы подметить странную вещьв рассуждениях о безработице, которые начались с 1987 г. Речь шла о новом,неизвестном для нас явлении. Казалось бы, логично пригласить в печать, на радиои телевидение знатоков вопроса – зарубежных специалистов, профсоюзных деятелей,самих безработных. Мол, поделитесь опытом, расскажите, как и что. Вспомните: завсе годы – ни одного такого случая не было. Не пришло нашему умному руководствув голову? Нет, это была сознательная установка.

Фальсификация знаний о реальности в случае фундаментальныхпроблем бытия особо безнравственна. В случае проблемы безработицы этопроявляется очень наглядно. Дело в том, что безработица как социальное явлениеявляется источником массовых страданий людей. Тот, кто выдвигает илиподдерживает предложение перейти от реально достигнутой полной занятости кузаконенной безработице, прекрасно знает, что результатом его предложения будутстрадания, причиненные большему или меньшему числу сограждан. Такого рода предложения,какими бы экономическими или технологическими соображениями они ниобосновывались, прежде всего создают проблему нравственную. Эта проблема должнабыть явно изложена, а выбор того или иного решения поддержан такженравственными (а не экономическими или технологическими доводами).