Командир 2-го батальона подполковник Г.А. Бредин пошёл доложить начальству, что его люди находятся на грани неповиновения. Да и сам он был готов отказаться от выполнения приказа.

Начальство поступило мудро. Оно не стало искушать ветеранов. Батальон ирландских стрелков просто заменили новичками.

А через два-три дня пришлось заменить и их. Никто не мог вынести зрелища матерей, убивающих своих детей.

А вот свидетельство младшего врача вюртембергского кавалерийского полка, участника трагической переправы Великой армии через Березину 26–28 ноября 1812 года. «Недалеко от моста, предназначенного для нашей переправы, стояла по соседству со мной красивая 25-летняя жена одного французского полковника, потерявшая своего мужа в сражении за несколько дней до этого, ещё ранее нашего прибытия к этой реке. Равнодушная ко всему окружающему, она, казалось, сосредоточила всё своё внимание на дочери, прелестном ребёнке четырёх лет, сидевшем впереди на лошади. Не раз она тщетно пыталась добраться до моста, её каждый раз оттирали назад. Тупое отчаяние овладело ею; она не плакала; неподвижным взором глядела она то на небо, то на свою дочь, и раз я расслышал её слова: „О Боже, до чего я несчастна, я даже не могу молиться!“ Почти тут же упала её лошадь, поражённая снарядом, а другой подобный же снаряд раздробил ей левую ляжку выше колена. Со спокойствием глубокого отчаяния она взяла своего плачущего ребёнка, поцеловала его несколько раз, сняла пропитанную кровью подвязку с раздроблённой ноги и задушила ею девочку. После этого она обняла и крепко прижала к себе убитую, легла рядом со своей павшей лошадью и молча стала ждать конца. Вскоре её раздавили лошади теснившихся к мосту».

С точки зрения завоевателя, дети врагов — это подрастающие мстители. Мальчики — будущие солдаты, девочки — будущие матери солдат.

Недаром А. Толстой вложил в уста Алексашки Меншикова циничную фразу в ответ на опасение больших потерь во время боя: «Бабы новых нарожают!»

Это не только литературный пример.

Во время Семилетней войны, после изнурительного усиленного марша на Бранденбург прусское войско остановилось на ночлег. В эти часы, прямо во время ночлега, одна из солдаток родила мальчика. «Едва оправясь, рано утром она схватила ребёнка и прибежала к Фридриху. „Государь! — вскричала она. — Вот вам ещё солдатик! Я его сейчас родила!“»

Жуткая сцена.

Прусское войско испытывает нехватку солдат после кровопролитных сражений. Поля усеяны трупами и умирающими. Лазареты забиты искалеченными. Города наполняются инвалидами. Казалось бы, в первую очередь именно женщины должны ужаснуться, воскликнуть: «Достаточно! Хватит смертей!» Но и их здравый смысл парализован войной: «Государь! Вот вам ещё солдатик!» Разве женщины рожают сыновей, чтобы те легли под картечью?

Для войны — да.

И поэтому она калечит женщин, отбирая у них детей. И не только на поле боя.

Бригадефюрер СС профессор, доктор медицины К. Клауберг сообщал 7 июня 1943 года рейхсфюреру Гиммлеру:

«…Открытый мной способ достижения стерилизации женского организма без операции можно считать почти законченной разработкой. Стерилизация производится посредством лишь одной инъекции в шейку матки и может быть осуществлена при обычном гинекологическом обследовании, известном каждому врачу.

Если я говорю, что способ „почти разработан“, то это значит, что:

1) отработать нужно лишь его детали,

2) он уже сегодня может найти регулярное применение в наших обычных евгенических стерилизациях вместо операции и заменить последнюю.

Что касается вопроса, который Вы, рейхсфюрер, поставили мне почти год назад, а именно: за какое время было бы возможно стерилизовать таким образом тысячу женщин, то сегодня я могу на него ответить, учитывая перспективы. А именно:

если проводимые мной исследования будут развиваться впредь, как и до сих пор (притом нет оснований предполагать, что этого не случится), то уже недалеко время, когда я смогу сказать:

„Соответственно подготовленным врачом в соответственно оборудованном месте с 10 лицами подсобного персонала (численность подсобного персонала соответствует желаемому ускорению), весьма вероятно, несколько сот, если не вся тысяча в день“».

Ещё страшнее, если подобные акции над женщинами приобретают геополитический размах и поддерживаются железным режимом штыков и танков.

Говорят, что делаются попытки разработать очередное «гуманное» оружие, которое будет поражать исключительно мужчин. Но разве женщины уже не подверглись такому «выборочному» нападению в годы Второй мировой?

Вначале нацисты предполагали «разработать метод, который приводит к стерилизации так, что пациенты этого не замечают». В секретных документах СС особо подчёркивалось, что «сами еврейки не должны знать ничего».

Но потом, в хаосе войны и оккупации, на это махнули рукой. И поэтому претворение программы стерилизации в жизнь (или в смерть?) сделалось циничным до омерзительности.

«Свидетельница У. из латвийского города Даугавпилса рассказала суду, что вскоре после оккупации гитлеровцами их города, её и многих других еврейских женщин вызвали в городскую управу и потребовали, чтобы она подверглась стерилизации. Муж У., латыш по национальности, обратился в управу с просьбой освободить жену от этой принудительной операции, поскольку она жена латыша. Но ему пригрозили, что, если стерилизация не будет сделана, в отношении их обоих будут в полном объёме применены расовые законы против евреев. Несчастные жена и муж посоветовались, как быть, и вынуждены были пойти на то, чтобы жене сделали стерилизацию».

Ужасно после войны рассказывать о том, что стал жертвой медицинских экспериментов, унизительно признаваться, что на тебе ставили опыты, и ты уцелел лишь чудом.

Но не менее, а может, и более страшно сознавать, что тебя «просто» лишили возможности иметь детей. Совершили акт насилия над природной сущностью. Те, другие, которым прививали оспу и тиф, если выжили, то остались полноценными людьми. А ты — нет. И уже никогда не станешь.

Война прервала в тебе кровную линию предков, уничтожила твоих потомков.

Женщины стали инвалидами войны только потому, что они — женщины.

Многие считают, что представительницы «прекрасной половины человечества» на фронте отличались какой-то особой гуманностью и милосердием. Может, действительно, присущая с рождения женственность смягчала безумную ярость, столь характерную для людей во время боевых действий? Может быть, женщины не были способны на те зверства, которые творили мужчины?

Вовсе нет.

После Нюрнбергского процесса всему миру стали известны имена комендантши Ильзы Кох и надзирательницы Ирмы Грезе. Но их были тысячи. Десятки тысяч.

В дневниках военных корреспондентов конспектируются такие материалы для будущих заметок, как: «Лагер. Получила Железный крест. Била женщин хлыстом по соскам и половым органам, через 5 минут на полу лужа крови».