– Люська, и он что, тебе об этом даже ни разу ненамекал?

– Даша, ну о чем ты говоришь? У нас с ним вообщеникаких подобных разговоров не было. Если мы с ним и говорили, то только поработе. Иногда, когда он сильно выпивши был, он кидал на меня похотливыевзгляды, но дальше этого дело не заходило. Да я бы и сама ему ничего непозволила. Даже если я ему как женщина нравилась, то это не повод для того,чтобы завещать мне все деньги.

– А может, попробуем эти деньги отыграть?

– Каким образом, если мне в моем обличии даже на улицувыйти нельзя? Вместо денег я тут же схлопочу тюрьму.

– Попробовать бы найти адвоката…

– Даша, пустое это все, – тут же перебила яподругу. – Его семья все равно деньги отсудит и себе вернет. Можешь несомневаться.

– Значит, ты предлагаешь забыть о полутора миллионахбаксов и даже не попытаться за них побороться? Просто раз, отказаться, и все?Но ведь это же не три рубля! – возбужденно крикнула Дашка.

– Да кто же убийце-то деньги даст? Меня ведь абсолютновсе убийцей считают. Тем более завещание вступит в законную силу только черезполгода, а тому времени я уже буду сидеть за решеткой.

– Но ведь ты своего шефа не убивала!

– А как я смогу это доказать? Я сторожа убила! Ты хотьпонимаешь, что я собственноручно убила человека?!

– Понимаю. Только не нужно кричать об этом на всюулицу. У меня ухо заболело.

– Извини. Но я же не виновата, что ты не хочешь меняслушать. А сторожа я все-таки хоть и невольно, но убила.

– Но ведь ты убила его случайно!

– Да какая разница!

– Большая.

– Хорошо, но как я смогу это доказать?

– Будем думать. Вот Вероника сегодня улетит, и мы будемдумать.

Поговорив с Дарьей, я посмотрела на ехавший за мнойавтомобиль и, достав листок с номером телефона Вероники, попыталась ейдозвониться. Но связи не было.

– Только бы она улетела. Только бы…

Проходившие мимо меня люди смотрели в мою сторону снескрываемым интересом, наблюдая за тем, как за мной едет роскошный автомобиль,из окна которого высунулся довольно внушительный мужчина, который сверлит менявзглядом и контролирует каждый мой шаг.

– Девушка, за вами машина едет, – осторожносказал, вдруг остановившись рядом со мной, какой-то молодой человек.

– Спасибо. Я знаю.

– Может, милицию вызвать?

– Зачем? – Я вскрикнула и посмотрела на молодогочеловека глазами, полными ужаса.

– Я не хотел вас напугать… Я думал, вас преследуют. Ядавно за вами наблюдаю. Мне показалось, что вам нужна помощь.

– Какая, к черту, милиция? Я не хочу милицию! Неговорите мне про милицию! – закричала я и что было сил стала отмахиватьсяот незнакомца руками.

Перепуганный парень бросился прочь, а ничего не понимающийохранник выскочил из машины и попытался посадить меня внутрь.

– Ника, что он сказал?

– Кто?

– Парень, который только что убежал!

– Ах, парень…

– Его поймать?

– Зачем?

– Как зачем? – растерялся охранник. – Длятого, чтобы его наказать.

– Наказать?!

– Ну, да, наказать.

– А что он сделал?

– Мне показалось, что он сказал тебе что-тооскорбительное.

– Он хотел вызвать милицию.

– Для чего?

– Я не хочу милицию, – нервно замотала яголовой. – Не хочу… Пусть только попробует ее вызвать! Пусть толькопосмеет…

– Ника, успокойся, пожалуйста. Никто не собираетсявызывать никакую милицию. Тебе ничто не угрожает. У тебя нервный срыв. Пойдем вмашину.

В этот момент заморосил дождь, и я постаралась улыбнутьсяБорису, который по-прежнему уговаривал меня сесть в машину. Но эта моя улыбкавышла, наверно, какой-то трагичной и глубоко несчастной, потому что Борисзаговорил со мной, совсем как с больной:

– Ника, все хорошо… Тебе нечего бояться… Вот увидишь,все будет хорошо…

– А может быть, действительно не все так плохо? –задала я сама себе вопрос и поплелась к машине.

Не стоит паниковать, мысленно приказала я сама себе ипостаралась взять себя в руки. Все равно найдется какой-нибудь выход, и в моейили в Дашкиной голове сверкнет какая-нибудь светлая мысль, которая и подскажетмне спасительное решение…

Сев в машину, я рассеянно посмотрела на фотографию с вечнымлетом в Лос-Анджелесе и подумала о том, что от этой фотографии исходит какое-тотепло и даже надежда на то, что в перспективе все должно быть обязательнохорошо. Очень хотелось верить, что ситуация разрешится, причем разрешится в моюпользу. Нужно только не раскисать, держать себя в руках и трезво оцениватьпусть и крайне неприятную ситуацию, сложившуюся вокруг меня. Самое главное,чтобы Вероника улетела. В конце концов, не все уж так плохо. Вечером Вероникиуже не будет в Москве, и я какое-то время буду в безопасности.

– Ника, это пройдет, – тихо сказал охранник послетого, как машина тронулась, и положил свою руку на мою.

Выдернув руку, я вновь скользнула взглядом по фотографии иеле слышно спросила:

– Что пройдет?

– Такое состояние. У всех невест так бывает передсвадьбой. У моей жены точно такое же было.

– Что было-то? Ты о чем?