Зато теперь он маялся, как издыхающая на суше рыба. Знай себе горбаться на этих придурков от восхода до заката. Приблизительное местоположение кладовки он определил, но вопрос, как ее вскрыть без нужных артефактов – с тем, что есть, а есть у него не так уж много.

Вдобавок Наипервейшая Сволочь до сих пор не соизволила снять заклятье. Мол, мы же не договаривались насчет сроков, а я пока еще силы восстанавливаю. И одни крухутаки знают, правда это или голову морочит.

Хозяйка, с которой он кое-как объяснялся, мешая нангерскую тарабарщину с овдейским и ларвезийским, предупредила, что если к нему откуда ни возьмись подкатит пригожая девка – сразу читай обережное заклятье. Это может оказаться охочая до молодых парней горная нечисть: ежели задерешь ей юбку, увидишь по-звериному мохнатые ноги. Она тебя обморочит, после страстной любви с такой сучкой очнешься нагишом на горном склоне, и придется возвращаться домой без штанов, дрожа от холода.

Дирвен принял эту информацию к сведению: устроил в окрестностях два тайника с найденными на ферме рваными портками, которые хозяйка пустила на тряпки. Вот бы какая-нибудь подкатила… С горной девой получится, несмотря на сволочное заклятье. Но из-за происков Рогатой они в этих местах не появлялись.

А еще лезли в голову всякие непотребные мысли то о Харменгере, то о Наипервейшей Сволочи... Как в огне горел, когда о них думал. Однажды ночью разрыдался от злости, а хозяева решили, что он плачет от тоски по родному дому.

Об осторожности не забывал: ходил с чумазым лицом, в старой нангерской шляпе с обвислыми полями. Вдруг сюда нагрянут ищейки Ложи или Ферклица? Или Нетопырь решит проверить, не завелось ли чего подозрительного по соседству с кладовкой? С «Пятокрылами» он успеет унести ноги, главное – не прозевать опасность.

Когда на дрянной дороге, соединяющей Кьюхту Ялши с остальным миром, замаячили двое верховых, Дирвен настороженно скривился, опершись на лопату. Это еще кто? И зачем? Судя по реакции хозяйки, та гостей не ждала.

Здешние горы величавы и необъятны, петляющая по склонам дорога теряется вдали на юго-востоке. Всадники – две крохотных фигурки на серо-буро-зеленом гобелене. Держат путь на ферму, куда же еще.

Умотать подальше или спрятаться на скотном дворе и поглядеть, кто пожаловал?

А потом он почувствовал артефакты. Нехилый такой арсенал. Значит, по крайней мере один из этих двоих – амулетчик. И вряд ли это охотники за головой Властелина Сонхи: те понимают, что выходить против него с артефактами дохлый номер, для него же перехватить контроль плевое дело, послали бы одних магов. Во подарок, арсенал сам идет к нему в руки!

И тут его как из ведра окатили: а если это Щука снова явилась по его душу? Она может. Она ему всю печенку выжрет и мозгами закусит, лишь бы не она, пусть это окажется не она...

В этот раз Тунанк Выри столкнулась с достойным противником. Достойным не в смысле опасным – для нее кто угодно опасен, а в смысле неуловимым. Фламодия умела играть в прятки. Вдобавок в городе высажено немало акаций, это дерево подвластно бобовой ведьме – помогает ей ворожить и ускользать. Все же мучаха сумела определить, что это и впрямь молодая девушка, пугливая, растерянная, но при этом одержимая навязчивым желанием, которое и привело ее в Лярану. Что за желание, непонятно. Доложила об этом Венше, и та сказала, что надобно разузнать, чего она хочет.

Порой Тунанк Выри улавливала то там, то здесь слабое эхо присутствия Фламодии, однако ни взять верный след, ни обнаружить, где ведьма ночует, до сих пор не удалось.

Однажды после полудня завернула в чайную в переулке Потерянных Алмазов. Венша говорила, здесь будут фонари-кристаллы – как будто те самые алмазы, но пока в переулке с красивым названием торчало только несколько столбов, к которым привязывали факелы. Чайная была маленькая, и, устроившись в уголке с кружкой, Тунанк Выри отлично слышала разговор двух других посетителей. Судя по языку, ларвезийцы. Один полный, с темной кучерявой шевелюрой, другой долговязый и нескладный, отросшие светлые волосы слиплись сосульками. Оба выглядели несчастными.

– Бери ее осторожно, – советовал толстяк своему приятелю. – Ну вот, не уронил ведь?

Имелась в виду кружка с чаем.

– Руки не должны быть такими длинными! – почти всхлипнул блондин. – Когда я себя контролирую, все получается, а когда нет, промахиваюсь.

– Освоишься, – утешил его кучерявый. – Мне тоже нелегко, я теперь слишком тяжелый, но стараюсь привыкнуть. Тебе проще.

– Это мне-то?! Руки-ноги несуразные, и никакой возможности укоротить их… Треклятая ведьма!

– Тсс, не говори о ней непочтительно!

– Но ведь она далеко…

– У нее везде могут быть уши.

Покосились на девушку в углу и умолкли. А мучаха и впрямь навострила уши: треклятая ведьма? Значит, они пострадали от какой-то ведьмы? Уж не о Фламодии ли речь?

– Судари, прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор. Я здешняя таможенная чиновница, по долгу службы разыскиваю ведьму, которая недавно приехала с караваном. Буду признательна, если вы соблаговолите ответить на мои вопросы.

Прозвучало официально и участливо, хоть она и приготовилась стремглав выскочить вон при намеке на опасность. Но эти двое тоже испугались, Тунанк Выри ощутила их страх. Кучерявый еще сильнее вспотел, а блондин с размаху поставил кружку на стол, расплескав чай.

– Понсойм Фрумонг, – растянув губы в тряской, как студень, улыбке, представился толстяк. – К вашим услугам, госпожа.

– Бельдо Кучелдон, – угодливо проблеял второй. – К вашим услугам, госпожа.

– Пакина Сконобен, магичка на службе у князя Ляранского, – любезно ответила мучаха.

И пересела к ним поближе. На стратегически выгодный стул, с которого при необходимости можно одним прыжком сигануть в проем, ведущий наружу.

– Судари, вы пострадали от некой ведьмы в Ляране? – спросила она после того, как собеседники перестали кивать, улыбаться и наперебой заверять ее в своей готовности услужить.

– Нет-нет, это произошло не здесь, – возразил Фрумонг. – В Лярану она не явится… я надеюсь. Если вы скажете, госпожа, что представляет собой ведьма, которую вы разыскиваете, мы поймем, она это или нет.

– А что представляет собой ваша ведьма? Она молодая или старая?

– Старая дама, но может принимать облик красивой юной девицы, какой она была много лет назад, – после заминки ответил Кучелдон. – К несчастью, мы ее рассердили.

– И она заколдовала нас, – подхватил толстяк. – Из-за этого