еще вопрос, чья возьмет. Однако в Овдабе принято говорить о Черугде, как об овдейской колонии, и здешние товары – какао-бобы, специи, красители, ингредиенты для артефактов – называют колониальными товарами. Еще один самообман, усмехнулась про себя Хенга Кьонки.

Впрочем, Ларвеза, которая ведет дела с соседним Эргуламом, тоже называет Эргулам своей колонией. Местные не интересуются тем, что происходит в далеких северных странах, так что вопросов по этому поводу у них не возникает. Бледнокожих северян тут считают людьми странными и невежественными, однако в товарообмене с севером заинтересованы.

Амулетчики Министерства благоденствия охраняют посольских чиновников и торговцев, собирают информацию, ловят увхо – местную нежить, которая нападает на людей и питается их жизненной силой.

Увхо – духи умерших, просочившиеся из Хиалы в людской мир. Встречаются они только в экваториальном и субэкваториальном поясе. Есть несколько гипотез, объясняющих, почему это так, но главное, что надо знать амулетчику – их можно поймать и обезвредить.

Хенга прошла инструктаж и получила артефакты для ловли: связку шнурков с заклятыми бусинами. За каждую единицу нежити амулетчику полагается денежное вознаграждение. Бусины с плененными духами начальство передает туземным колдунам, и те, набрав достаточное количество увхо, выполняют обряд упокоения.

Амулетчики соревновались между собой – кто больше поймает, и Хенга сразу втянулась в эту игру. Она была среди них единственной девицей, и раз уж напросилась в эти края, нужно вести себя так, чтобы эти дочерна загорелые парни смотрели на нее не с недоумением, а с уважением.

Ей также было поручено наблюдать за соотечественниками и обо всем подозрительном или необычном докладывать куратору в Абенгарте. Предсказуемое задание, она ведь бывшая разведчица. Наверняка и за ней кто-то наблюдает. Зная Министерство благоденствия, можно предположить, что слежка тут взаимная и перекрестная.

– Мы не ларвезийские разгильдяи, – напомнил во время инструктажа ее куратор. – Сама знаешь, кого эти маги Ложи у себя вырастили и кого пригрели. Наше кредо – порядок, контроль, дисциплина, это те три столпа, на коих покоится наш фундамент. Не будешь содержать фундамент в порядке, все потеряешь и в придачу станешь посмешищем, за примерами далеко ходить не надо.

Хенга пока ни за кем из своих не заметила ничего такого, чтобы отправить в Абенгарт экстренный доклад. Пьянки, азартные игры, посещение черугдийских борделей – действия непохвальные, но ничего «необычного» в этом нет.

Другое дело она сама. В недавнем прошлом образцовая службистка Хенгеда Кренглиц, а теперь – Хенга Кьонки. Втайне, для себя, взявшая фамилию своей настоящей матери, безвестной служанки, приезжавшей в Овдабу на заработки. И переиначившая свое имя в честь единственного любовника, с которым она связалась не по заданию начальства, и с которым наконец-то узнала, что такое оргазм.

Она умела скрывать свои истинные чувства и намерения. Внешне она была все той же Хенгедой Кренглиц. Только волосы обрезала до плеч и стала красить в рыжий, но для этого было рациональное объяснение, ведь из Ларвезы она вернулась поседевшая, как старуха.

К тому же здесь этим никого не удивишь: красители растительного происхождения экспортируют из Черугды и Эргулама. Местные ходят с шевелюрами всех цветов радуги, и у них это не просто так, а обусловлено социальным статусом. Гости из дальних стран не отстают, но красятся, как в голову взбредет, без оглядки на здешние обычаи – тем самым подтверждая репутацию невежественных северных варваров.

В глазах окружающих Хенга выглядела девицей исполнительной, хладнокровной и дисциплинированной, вдобавок с амулетами работала без осечек и быстро научилась ловить увхо. Нареканий к ней не было, хотя вначале местное руководство ворчало, что «прислали барышню». Кто бы знал, что творилось у нее в душе… Никто не знал, иначе донесли бы абенгартским кураторам.

Ей бы еще хоть раз увидеться с Тейзургом. И с Хеледикой. И поквитаться с Дирвеном за то, что произошло в заснеженном переулке с разбитыми витринами. И разыскать свою настоящую мать. Нимче Кьонки ее не бросила, у нее отобрали ребенка, а саму выдворили из Овдабы – обычная история. Возможно, Нимче Кьонки тоже мечтает о встрече с ней. Но для того чтобы все это осуществить, надо уйти со службы. Просто так не отпустят, в отставку уходят в преклонном возрасте.

Сбежать?.. Начнут выяснять, что случилось, могут предположить, что ее перевербовали. Работать против своей страны – последнее дело, даже если что-то из происходящего в стране тебе не нравится. Одна мысль об этом вызывала у Хенги брезгливое чувство: лучше умереть, чем дать повод для таких подозрений.

Но есть еще один способ уйти, вполне легальный: если тебя призовет кто-нибудь из богов. Ты сможешь подтвердить это клятвой, тогда начальство отпустит без лишних вопросов.

У нее две цели: отомстить Дирвену и найти Нимче Кьонки. Душа словно захлестнута петлей, сразу двумя петлями… Но сейчас она ни шагу не может сделать в нужном направлении.

Хенга начала молиться Зерл: просила, чтобы Неотступная призвала ее к себе на службу. Она слышала о черугдийском монастыре Золотых Ящериц, там можно пройти послушание и после этого стать странствующей монахиней – для нее в самый раз.

Молилась, закрывшись у себя в комнате, с невозмутимым выражением на лице. Даже если в иные моменты за ней подсматривают, никто не поймет, какое пламя пляшет в ней и жжет ее изнутри.

Фламодию выследили возле Аметистового храма Той, Что Носит Фрактальный Венец – и на этом сомнительное везение Куду и Монфу закончилось.

Неуловимая и загадочная бобовая ведьма оказалась глупой девчонкой, по уши влюбленной в Тейзурга. Вовсе она Тейзургу не враг, а они-то понадеялись...

Отправилась из Аленды в Лярану, чтоб оказаться поближе к объекту своих романтических мечтаний. Не будь она ведьмой, это путешествие закончилось бы для нее на невольничьем рынке, но с ведьмами шутки плохи.

– Меня пытались похитить, два раза, – призналась она новым знакомым, сконфужено теребя оборку на кофточке. – Я не люблю причинять людям зло, но мне пришлось защищаться.

– И что с ними стало?

– У них из ушей и на макушках выросли гороховые усики и стручки, и после этого они убежали. Я правда не со зла, я только хотела, чтобы меня не трогали. А вы видели Тейзурга, хотя бы издали?

Оба содрогнулись и начали мямлить, что не видели, князь Ляраны – слишком важный господин, чтобы каждый мог запросто его увидеть.

– Я тоже пока его не видела, – грустно вздохнула девушка. – Я здесь никого не знаю и никому не нужна.

– Мы могли бы держаться вместе, – предложил Монфу. – Клянусь,