— Не волнуйся, Звиад, сюда и муха не проскочит.

— Надеюсь. — Зузинидзе нервно погладил расстегнутую кобуру. — А что Петра?

— Вроде в порядке.

— Вроде или в порядке?

— А что ей будет? — Шамиль подошел к компьютеру и вызвал на монитор картинку со следящих за пленницей видеокамер. — Ух, ты!

— Что?

— Девка моется.

— Какая девка?

— Петра.

Звиад оторопело посмотрел на помощника.

— Моется?

— Ну да. Классная метелка, клянусь мамой!

Зузинидзе подскочил к экрану. Обнаженная Петра, чуть изогнувшись и не обращая внимания на вытаращивших глаза охранников, томно поливала водой левое бедро. Изящная, точеная фигурка, влажная кожа, маленькие, упругие груди с торчащими сосками. Позабывшие обо всем канторщики не отрывали глаз от прелестницы. На виске Звиада заколотилась жилка.

— Передай ублюдкам, что, если через пять секунд стриптиз не прекратится, я их всех кастрирую. А если еще раз подобное повторится, убью всех на…!!!

Шамиль не стал слушать вопли разъяренного главаря, вылетел из кабинета, на ходу вызывая через «балалайку» идиотов-охранников.

Разочарованная Петра упала на скрипнувшую кровать. Все напрасно. Сеанс стриптиза для потных уголовников прошел зря и завершился грубым толчком в спину и резким приказом немедленно одеваться. Ей не позволили даже смыть остатки мыла. А девушка надеялась хотя бы на нож. Правда, она не представляла, как именно ей удастся завладеть оружием и что она делала бы с ним дальше, но сама мысль: «у меня будет нож!» грела душу. Не получилось. Только удовольствие доставила стерегущим ее ублюдкам да припасла маленький обмылок, который тюремщики то ли не заметили, то ли решили не забирать.

«Ладно, неудача — это тоже шаг вперед. Теперь, глядя на меня, эти подонки будут в первую очередь видеть не мешок денег, не пленницу, а красивую девчонку. Вполне возможно, это помешает им вовремя выстрелить!» Подумала и сама удивилась таким мыслям.

— Ты от Всадника? — неуверенно спросила Майя, разглядывая округлого мужичка, подошедшего к ней с противоположной стороны улицы.

Встреча была назначена на пешеходном переходе третьего уровня Арбата, и внизу, под ногами, виднелся плотный поток мобилей. Переплетчица пришла чуть раньше, ее собеседник явился вовремя, минута в минуту, и заметно нервничал, постоянно поправляя огромные, закрывающие добрую половину лица, темные очки.

— Не волнуйся, я вытащила «балалайку». — Майя показала пустой разъем.

— А я и не волнуюсь.

— Ты от Всадника?

То, что Переплетчица вытащила перед встречей чип, заметно успокоило кругленького. Он перестал хвататься за очки, а в голосе появились нахальные нотки.

— Возможно, что я Всадник. A prima facie5, так сказать.

— Что? — не поняла девушка.

— Не обращай внимания. Лучше подумай, кого еще ты могла встретить в этом месте?

— Не собираюсь я думать!

— Тоже вариант. Id tantum possumus, quod de possumus6. Ты деньги принесла?

— А ты процессоры принес?

— Господи, я всегда говорил, что нормальные люди с поднебесниками не работают. Только кретины. Повторяю последний раз: ты деньги принесла? Если ответишь неправильно, уйду, и до свидания. Иши процессоры где хочешь.

Майя молча протянула толстячку полученную от китайцев карточку, дающую выход на безликий счет в безликом банке. Код доступа поднебесники сообщили Всаднику отдельно, так что воспользоваться карточкой девушка не могла. Посланник Всадника ловко вставил карточку в коммуникатор, нажал несколько кнопок, подождал и удовлетворенно улыбнулся:

— Надо же, все верно. Вплоть до юаня…

— Ты сомневался?

— Fide, sed cui vide7.

— Хватит грузить меня латынью! — Переплетчица поняла, на каком языке изрекает афоризмы собеседник.

Толстячок удивленно приподнял брови, вытащил карточку из коммуникатора и вернул Майе. Пустую карточку: деньги с безликого счета перетекли на другой безликий счет, сумма раздробилась, нырнула в запутанные сети офшорных банков, и через пятнадцать-двадцать минут ее следы не найдет даже самый лучший ломщик в мире. Переплетчице доводилось видеть, как прячут деньги контрабандисты.

— Не надо нервничать, мы ведь партнеры.

— Тогда давай «поплавки».

— А у меня их нет.

— Как нет?! — Майя оторопело уставилась на толстячка. — Ты что, бредишь?

— Не приехали еще, — развел руками посланник Всадника. — Но будут, обязательно будут. Завтра днем — обязательно.

— Что значит «днем»?

— Сначала будет ночь, — терпеливо объяснил толстячок. — Потом утро, потом — день. И вот когда он будет, мы встретимся, и я отдам тебе «поплавки». Понятно? Обманывать тебя никто не собирается, но…

— Они мне нужны раньше!

— Когда?

— Не позже шести утра!

Ответила не подумав, машинально, даже не поняла, что назвала правильное время, настолько была разочарована плохой новостью. Толстячок задумчиво почесал затылок:

— Est difficilis cura rerum alienarum8.

— Что?

— Ладно, лапочка, не хнычь, а то на нас уже люди оборачиваются. Горю твоему поможем. Деньги мы ведь взяли? Взяли. А подводить партнеров не в правилах Всадника. Ночью «поплавки» пришлем.

— Точно?

— Точно.

«Найди крысу!» Гм…

Задачу Мертвый поставил коротко и ясно. Предельно коротко и предельно ясно, но как, спрашивается, найти предателя среди тех, кого проверяли десятки, сотни раз? Как обнаружить крысу, сумевшую преодолеть плотные кордоны СБА? Крысу, обманувшую психологов, проводящих собеседование не реже одного раза в три месяца; дознавателей, обязанных знать о каждом шаге каперов; и гипнотерапевтов, закачивающих в подсознание лояльные лозунги. Как обнаружить крысу, привыкшую жить под постоянным контролем?

С другой стороны, не следует думать о противнике как о супермене. «Постоянный контроль»? Не контроль, а система, призванная находить предателей в ста случаях из ста. Жить в ней невозможно, можно обманывать некоторое время, но и только то. Еще неделя, месяц, и перекрестная проверка выявит крысу. Вот только у Щеглова не было месяца, не было недели, даже двух дней не было. Атака начнется в течение ближайших суток, и Мертвый желает знать, на кого рассчитывают ломщики. Кто крыса.