— А я? Я побоку? — спрашивает он чересчур резко.

— Ты так говоришь, как будто Сочи — это другая вселенная, туда не летают самолеты и не ездят поезда, — отвечаю немного обиженным голосом.

— Инга, отношения на расстоянии не работают, — отрезает он строго. — У тебя проблемы с работой? В таком случае есть два варианта решения.

— Каких же? — спрашиваю с опаской.

Боюсь того, что он предложит. А он будто читает мои мысли и предлагает именно это:

— Так случилось, что я владею фирмой, где есть целый бухгалтерский отдел. Тебе там раньше неплохо работалось, возвращайся, я завтра же прикажу Оресту Всеволодовичу взять тебя обратно.

— Ты меня оттуда уволил! — напоминаю, вдруг забыл.

— И триста раз пожалел! — восклицает он громко. — К тому же ты вовсе не обязана работать, Инга. У меня достаточно средств, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Оставайся.

— Жора, стоп! — говорю с нажимом. — Я не буду брать у тебя деньги!

— Почему? — искренне удивляется он. — У меня их много, и я хочу тратить их на любимую женщину. Назови хоть одну причину, почему мне не стоит этого делать.

Класс. Выбор просто отличный. Или содержанкой или к нему в офис.

Нет, ни того ни другого мне не хочется делать.

Не готова я к таким кардинальным переменам.

У нас были три волшебных дня, но этого недостаточно, чтобы я вручила Жоре бразды правления над моей жизнью. Мне попросту страшно так резко все менять. Вот такая я трусиха. Имею право, я — девочка.

— Жор, мне надо ехать, — стараюсь говорить твердо.

— Ты окончательно решила? — спрашивает он каким-то странным, отстраненным голосом.

— Да, окончательно, — киваю, хотя он меня не видит.

Ожидаю, что он будет спорить. Но этого не происходит.

— Значит, делай, как решила, — вдруг говорит он.

— Ты проводишь меня завтра на вокзал? — спрашиваю грустным голосом.

И снова в трубке молчание.

А потом Жора отвечает решительное:

— Нет.

— Нет? — Я не верю собственным ушам.

— Совершенно точно нет, — выдает он. — Ты извини меня, моя хорошая. Но у меня нет никаких моральных сил провожать тебя на поезд, который увезет тебя за сотни километров.

— Я поняла, — пыхчу в ответ и отключаюсь.

Нет, если честно, я ничего не поняла!

Что значило его «нет»?

Он что, не будет продолжать со мной общение, раз я уезжаю? Не приедет ко мне в Сочи? Не позвонит или даже не попытается убедить меня остаться? Вообще-то, мог бы придумать парочку аргументов для возражений! Я бы, может, послушала.

Невольно начинаю злиться. Не проводит он меня, видите ли! Ишь ты какой упертый.

А мне, может быть, жизненно важно увидеть его перед отъездом. Ему не важно, что ли? Или он так хочет мне сказать, что раз я уезжаю, значит все?

От последней мысли мне плохеет.

Тогда к чему были все эти свидания, ухаживания? Он же мне кольцо купил! Со здоровенным таким бриллиантом. Я его, конечно, не приняла, но ведь купил.

Он, конечно, мне не сказал, что не хочет продолжать отношения, это я сама додумала. Но мне решительно не понравился наш телефонный разговор. Совсем не понравился!

Мучимая сомнениями и переживаниями, я собираю вещи.

К двенадцати ночи чемодан собран, выставлен в прихожую.

Заставляю себя пойти спать, ведь у меня поезд в шесть утра. Но сон не идет, я кручусь, верчусь в кровати. Очень скоро простынь и одеяло превращаются в жеваное нечто, на котором дико неудобно спать.

Утром встаю, чувствую себя разбитой.

По пути в ванную натыкаюсь на чемодан и со злостью его отпихиваю.

Смотрю на ни в чем не повинного псевдокожаного друга для путешествий и неожиданно со всей ясностью понимаю: не поеду я никуда.

Не поеду, и все тут!

Я ведь не обязана ехать, если не хочу, так?

А работа… Ну и шут с ней.

Впрочем, кроме двух вариантов, предложенных Жорой, есть и третий — просто найти новую работу здесь. Я ведь неплохой бухгалтер со стажем. Неужели в городе миллионнике не найдется для меня места?

К тому же в фитнес-клубе, где я работала последние полгода, зарплата была так себе. Вполне возможно, найду что-то получше тут. Что, на этом Сочи свет клином сошелся, что ли?

А главное, я получу нечто гораздо более важное — возможность наладить отношения с Жорой.

Приняв это решение, возвращаюсь в кровать и сладенько засыпаю. И все равно мне, что простыни безнадежно измяты.

В следующий раз просыпаюсь в начале одиннадцатого утра — как раз ко времени, когда я должна бы прибыть на сочинский вокзал.

Рука сама тянется к телефону. Может, еще не поздно согласиться на пикник?

Звоню Жоре, а он почему-то не берет трубку. Как так?

Все три дня брал в первую же секунду и тут на тебе…

Это жирный намек на то, что я довыпендривалась? Мужик вился вокруг меня столько времени, а теперь осерчал до такой степени, что решил со мной не разговаривать? Его обидело мое желание вернуться с Сочи?

Гоню от себя эти мысли. В конце концов, мало ли какая у него может быть причина, чтобы не брать телефон. Может, он вообще работает, а я тут уже себя накрутила. Я в этом плане талантливая.

Только собираюсь идти в душ, как мне звонит сестра:

— Ингуль, привет, а ты где? На вокзале тебя не видно…

— Дома, — отвечаю ей. — А ты что, поехала меня встречать?

— Ага… — пыхтит она.

Балда я гороховая, даже не догадалась сообщить Анфисе, что передумала ехать. Впрочем, я и не знала, что она явится меня встречать, мы не договаривались.

— Анфис, прости, я в последний момент решила остаться в Краснодаре.

— Эм, а позвонить не могла? Мы тут тебя ждем…

— Мы — это кто? — спрашиваю настороженным голосом.

— Мы — это я и твой Жорик, — посмеивается в трубку она. — Встретились тут на вокзале. Дать ему трубку?

— Дай! — тут же прошу.

Этот человек не хотел провожать меня в Сочи, но поехал туда меня встречать? Логика, родная, ты где? Ау!

— Жор, ты почему трубку не брал?

— Эм… Телефон умер, я оставил его в машине на подзарядке и пошел тебя встречать, боялся пропустить, наткнулся на твою сестру…

— Что ты там вообще делаешь? — перебиваю его.

— Я тут подумал, — начинает он как ни в чем не бывало, — отчего бы мне не отдохнуть в Сочи, заодно продолжить бурный роман с любимой девушкой.