В избранный день все население конунговой усадьбы и ближайшей округи собралось в долине, где шумела священная роща. Поглядеть на гадание собрались сотни людей – многие из тех, кто собирался с Рериком в поход, да и остающиеся дома хотели посмотреть на священнодействие. Зрители расположились на склонах ближайших холмов, откуда им все было видно как на ладони. Ведь входить в рощу имел право только сам конунг, приносящий жертвы, да и стоять поблизости – только самые знатные и сведущие люди.

На опушке рощи, выступив вперед, будто полномочный представитель древесного царства, рос могучий ясень, высокий, старый, но еще мощный и очень красивый. На его ветви вешались жертвенные животные и прочие дары, и в траве у его подножия сплошным покровом белели старые кости, вымытые дождями и вылизанные ветрами. Под ясенем располагался алтарь – необработанная каменная глыба с плоской верхней стороной. Сейчас перед алтарем собрались все трое конунгов – Гудлейв, Рерик, Анунд, королева Рагнхильд, фру Торгерд, фру Хильдеборг с мужем, Вемундом харсиром. Пришел Рагнар лагман с сыном, который только что вернулся из поездки, Берг харсир, Гейр харсир и еще некоторые знатные люди. Из дружины Рерика позади него стояли Орм Шелковый, приехавший вместе со всей семьей, ярлы Гейр и Аслейв, фризы Вильберт и Бальдвин. Отец Хериберт, само собой, остался дома, горько вздыхать и молить Бога о милости к заблужающемуся, который, уже будучи крещен, вернулся к кровавым обычаям предков.

Право приносить жертвы в священной роще принадлежало конунгу, но Гудлейв объявил, что сегодня уступает его Рерику. Его знатный род и близкое родство с конунгами Смалёнда допускало такую замену. Свое решение Гудлейв объяснил тем, что, дескать, именно Рерику нужно благоволение богов в предстоящем походе, поэтому пусть сам и просит о ней. Но Рерик, а с ним и бабка Рагнхильд оба догадывались, что истинная причина другая: виновный во вредоносном колдовстве, да еще по отношению к дочери конунга и жрице Одина, Гудлейв просто не решался войти в священную рощу, не смел обратиться к богам, боясь, что они разоблачат и покарают его. За то, что он сделал, боги запросто могли бы направить жертвенный нож в его собственное горло, превратить ветвь ясеня в копье, которое пронзит недостойного, а другую ветку – в петлю, на которой он повиснет, как жертва Одина.

После призвания богов на это место и принесения в жертву белого барашка, Рерик отступил, а вперед вышла королева Рагнхильд. Фру Торгерд принесла за ней особое «сидение тула» – трехногую скамеечку, отделанную золотом, сидя на которой изрекают порочества во время гадания. Скамеечку она поставила напротив жертвенника, на котором еще блестела огромным красным пятном свежая кровь. Сама бабка Рагнхильд принесла белую гадательную ткань и, кряхтя, расстелила ее на траве между жертвенником и сидением тула. После этого она взяла у Рерика священный молот, еще влажный и липкий от крови, и заново благословила место гадания. Повернувшись лицом к северу, она подняла обе руки вверх – Рерик вспомнил, как несколько дней назад Сванхейд у него на глазах стояла вот так же возле Змеиного камня – и стала призывать силу норн.

Из домов, все-сокрытых,

Из путей все-широких,

Должна я назвать норн

И призвать дис встать рядом,

– произнесла она нараспев, а потом, немного выждав, позвала:

– Урд-Верданди-Скульд!

И все затаили дыхание, с дрожью и мурашками на коже чувствуя, как из неведомых вершин сходят сюда духи – родовые покровители-фюльгьи и сами Великие Норны, творительницы судеб мира.

Рерик невольно положил руку на Золотого Дракона. Она тоже должна сейчас невидимо явиться сюда – белая женщина, покровительница рода.

Королева Рагнхильд тем временем приняла от дочери небольшую золотую чашу, в которой лежали ее собственные ставы – шестнадцать небольших костяных палочек.

– Пусть первым будет вынут жребий Анунда сына Эйрика, – вполголоса подсказал Рерик. – Ведь мы идем в этот поход ради возвращения его родовых владений.

Бабка Рагнхильд сосредоточенно кивнула, стараясь, чтобы сами мысли ее, отлившись в ясные вопросы, по руке перетекли в золотую чашу, рассеялись по костяным палочкам ставов и настроили их на правильные ответы.

– Руны, шепчите верный совет! – пробормотала она так тихо, что ее услышали только сами ставы, а потом, подняв лицо к небу, выбросила все ставы из чаши на расстеленное белое полотно.

И знатные люди под ясенем, и народ на склонах холмов затаил дыхание, когда костяные палочки упали на белое полотно, хотя расположения их издалека увидеть не удавалось. Анунд конунг покраснел от волнения и тайком утирал вспотевший лоб.

Фригг, открой мне глаза,

Чтобы я могла увидеть знаки

И прочесть руны верно!

– произнесла королева Рагнхильд, а потом призвала:

– Один-Вили-Ве!

С трудом опустившись на колени, она вслепую выбрала из брошенных ставов три, подошла к сидению тула и с облегчением уселась на него. Выбранные ставы она разложила перед собой треугольником: два напротив друг друга, а третий – под ними посередине.

Пора мне с престола

Туда поведать

У источника Урд,

– заговорила она, и теперь голос ее звучал по-иному, не как всегда, и казался более глубоким и значительным. Через нее говорила сама Урд, старшая из норн, хозяйка и хранительница того, что уже свершилось и тем определило настоящее и грядущее.

Смотрел я в молчанье,

Смотрел я в раздумье,

Слушал Высокого слово.

Говорили мне руны,

Давали советы

В доме Высокого.

Так я их слышал,

Так прочитал их.

После этого королева Рагнхильд наконец опустила глаза к вынутым жребиям. Зрители, казалось, перестали дышать.

– Сперва прочитаю я корень Урд, – провозгласила королева Рагнхильд, глядя на жребии. – Корень Урд тянется из минувшего и показывает нам, что привело к тому, что есть сейчас. И в корне Урд вижу я руну Мад – руну Человека. Человек – это радость для человека, и нагромождение праха, и украшение кораблей. Человек – потомок богов, и потомок богов – сын моей дочери, Хрёрек сын Хальвдана. Повстречав его, Анунд сын Эйрика нашел прочную основу для осуществления своих устремлений. И в дружеской своей связи найдут они оба основу для успеха. Не следует пренебрегать этим даром богов, – она метнула на Анунда строгий взгляд, – ибо вместе с дружбой своего потомка боги отнимут и удачу.

– Вторым читаю я корень Верданди, – продолжала королева Рагнхильд, глянув на второй став. – Корень Верданди говорит нам, что происходит с нами сейчас. И вижу я руну Ар – руну Доброго Года и Урожая. Тот, кто следует назначенным ему путем, вовремя соберет урожай добра и богатства, ибо прибыток приносит людям урожай. И если поле твое созрело, не робея выходи на него с серпом, пока не перестояли колосья и не осыпалось зерно.