она дозволяет держать меня за руку. Осмелившись, переношу её руку к себе на колени. Держу её кисть между своими ладонями. На мою вольность Лалиса как-то долго на меня смотрит, — замираю, как жук, притворившийся мёртвым, — потом снова поворачивает голову к экрану. Руку не отбирает.

Лалиса.

Фильм какой-то стрёмный. Иногда русский про себя использую, там есть множество слов, которых нет в корейском. Справедливости ради, в корейском тоже есть непереводимые слова, но намного меньше.

Купилась на рекламный плакат, обещающий волнующий экшн. Экшн есть, не спорю, но до чего же он нереальный и до чего разбавлен типично корейской слезливостью. Неотъемлемое свойство корейского кинематографа. И кульминации никак не дождусь, и рояли выскакивают со скоростной регулярностью придорожных столбиков.

А как там мой ухажёр? О-о-о, да он и фильмец не смотрит, надо же! А ещё говорят, мальчики боевики любят. Мой мальчик, — пожалуй, уже можно и так сказать, — всерьёз увлёкся мной. Ему не до кино, богиня дозволила себя за ручку взять, хи-хи-хи?

— Хватит! — отнимаю руку, веселюсь от его испуганного вида. Встаю. Сама его за руку хватаю.

— Пошли. Это не кино, а ерунда какая-то… — веду его к выходу.

Наше время выходит. Обещала Ви два часа, десять минут до лимита остаётся. Потихоньку идём к месту, где пасутся таксисты.

— Лиса, — он говорит Лиса с ударением на первом слоге и это правильно, — а почему ты не позволяешь себя фотографировать?

Отвечаю долгим вопросительным взглядом. Руку мою, он, кстати, себе в карман засунул. Вместе со своей.

— Очень хочется твой портрет иметь, — почти не сбивчиво объясняет Ви.

— Есть причины, — но вдаваться в них не буду. — Эту проблему мы как-нибудь решим. Попрошу Юри мой портрет сделать. Но это не скоро…

— Почему не скоро? — не отстаёт парень. А, действительно, почему? Потому что ДжиХун дома? Ну и что? Мы в двадцать первом веке живём. Достаю телефон.

— Аньён, Юри… — немножко надо пощебетать, так среди девочек положено. И нисколько меня не напрягает, что характерно.

— Юри, у меня к тебе просьба. Сделай ещё один мой портрет. Зачем? М-м-м… в общем, надо, Юри.

— Пока не скажешь, не буду делать, — вдруг заявляет маленькая нахалка. Не поддамся.

— Ладно, как хочешь. Тогда в фотоателье фотопортрет сделаю.

Юри сдаётся мгновенно.

— Хорошо, хорошо, Лалиса! Завтра перезвони, — и после паузы: — А может, всё-таки скажешь?

— Юри-ян, веди себя хорошо, — делаю голос максимально строгим. — Аннён.

Прощаюсь, но понимаю, что маленькая плутовка всё равно выцыганит из меня назначение портрета.

— Всё, — обращаюсь к Ви, — вопрос решён. Тебе только подождать надо. Сколько, не скажу. Юри, она такая…

Свой портрет отдать не могу, его родители узурпировали. Большой, тем более. Это главное украшение моей комнаты.

Подходит такси, прощаемся. С превеликим сожалением Ви отпускает мою руку, отдаёт сумку. Делает движение ко мне, упираюсь ладонью. Ишь, торопыга, то ли поцеловать хотел, то ли обнять. Совсем обнаглел.

Еду домой. Там меня ждёт обстоятельный и въедливый допрос от мамы. Заступиться некому, папы дома нет. Отвлечь внимание некому, сестры тоже нет. Буду одна отбиваться. А что, если учителя физики ей привести, как своего парня?

Таксист оглядывается на пассажирку ни с того, ни с сего начавшую ржать, как кобылица. Хотя она стоит того, чтобы и просто так поглядеть, — думает водитель.

Окончание главы 22.

Глава 23. Аннён, школа!

Место действия: школа искусств Сонхва.

Время действия: 28 декабря.

Контрольная неделя началась, в стиле «пришла пора отчёта», а у меня непонятное бурление в организме. Будь проклят тот день, когда позволила ВиЧану взять себя за руку. А если поцелуемся, взорвусь на месте? Чур меня, чур! Ничего, сегодня тренировка по бегу, все дурные мысли вытрясу.

Посторонние мысли в дупло, математика не терпит суеты и раздрая в голове. Интересная здесь математическая программулька, линейную алгебру в школе изучают. Вычислить определитель третьего порядка. Как там группирующие треугольники располагаются, сначала в одну сторону, потом в другую? Да, каждая пара поперёк сопряжённой диагонали. Так говорит моя память. Стоп! Можно упростить вычисления, попытаться привести к треугольному виду. Восславляя великого Гаусса, поехали!

Готово! Что там дальше? Определить чётные и нечётные функции из списка. Всегда интересовало, есть чётные функции, есть нечётные, а есть ни те, ни другие. И как их назвать? Никакие? Прямо как люди, есть хорошие, есть плохие, а есть никакие. Опять меня заносит, соберись, Лалиса!

У-ф-ф-ф! Вроде всё. Отложим, отдохну несколько минут и проверю. Десять минут у меня есть. Скашиваю глаза на ЧэЁн, пыхтит моя милашка, морщит лобик. Математика у неё с трудом идёт. Совсем бы не шла, если б не я. МиЁн, кстати, неплохо шарит. Тащит ДаМи и ЧеРиш.

Моя данс-группа на прошлой неделе заселилась в общежитии агентства. Первым делом сунулись к девчонкам и напоролись на строгого охранника. Шалите, парниши! Здесь вам не тут, — сказали им и строго завернули обратно.

Молодцы! И те и другие. Парней должны интересовать девчонки, а стафф обязан следить, чтобы пресекать поползновения. А то дай волю этой молодёжи, они быстро демографическую проблему решат. В общенациональном масштабе. А работать когда?

Всё, можно проверять, мозги дурацкими мыслями провентилировала. Отлавливаю одну ошибочку. Теперь всё, можно сдаваться.

— Дебак! Лалиса! — возмущается ЧэЁн, когда на выходе из класса изловчаюсь и щиплю её за щёчку.

Хихикаю. Своей цели добилась, теперь она не выглядит расстроенной.

— Переживаешь, что плохо написала? — по лицу вижу, угадала. — Знаешь, почему ты переживаешь? Потому что глупая. Зачем тебе математика? Ты будешь петь своим сладким голоском и ножками на сцене дрыгать. Так что совершенствуй ноги и всю фигуру, и не надо отвлекаться на всякую ерунду.

— Хорошо, что тебя математичка не слышит, — усмехается идущая рядом ДаМи.

— Математика — царица наук, — исправляюсь на месте, — но красивые девочки это совсем другой мир.

Наше путешествие заканчивается в классе английского языка. Тут нам с ЧэЁн ничего не грозит. Знаем его обе не хуже корейского. Я, так вообще, книги на нём пишу.

Что? Эссе на вольную тему либо стандартный тест? Конечно, эссе! Оборачиваюсь к ЧэЁн.

— Ты что будешь делать? Эссе?

— Не знаю, на какую тему… — ЧэЁн, как всегда, теряется, когда надо проявить инициативу.

— Девочки, перестаньте разговаривать! — проявляет строгость преподаватель.

— Мы советуемся, сонсенним, — поднявшись, говорю с лёгким упрёком. — Лично я эссе буду писать.

Сев, шепчу подружке.

— Напиши о Сиднее, насколько жизнь там отличается от здешней. Что тебя удивляло там и что здесь…

Обрадованная ЧэЁн кивает.

— Сонсенним, я тоже буду писать эссе.

Одноклассники глядят на нас с уважением. И учитель