и прочее, по мелочи.

— Пойдём быстрее, Юри-ян. Мне надо переодеться. Чувствую себя, как муравей, которого из родного муравейника за километр отнесло.

Идём, взявшись за руки. Юри легко заражает меня своей радостью. Идём, щебечем.

— Ты сделала ещё один портрет?

— А ты скажешь, зачем он тебе? — щурится на меня хитренько.

Почему бы и нет? Особого вреда не будет, даже если кто-то узнает.

— Один хороший мальчик попросил. Нет причин отказывать…

— Твой оппа? — мгновенно возбуждается девочка. Мы подходим ко входу.

— Почему сразу оппа? — и не хочу, но почему-то смущаюсь.

— Ну, признайся, онни, — канючит Юри уже в холле.

— Да не в чем признаваться, Юри-ян, — убеждаю изо всех сил.

— Тогда почему ты покраснела? — опять хитренький взгляд. Вздыхаю. Так и знала, что не отстанет.

— Это солнце так отразилось, вот тебе и показалось.

— И до сих пор кажется, — хихикает заноза.

Подходим к её комнате. Внутри оглядываюсь. Мне комната Юри очень нравится, здесь столько всего интересного!

— Показывай портрет!

— Сначала скажи, кто он, — и язык показывает, егоза! И что с ней сделаешь?

— Никому не скажешь? — начинаю переодеваться.

— Конечно, нет, онни!

— ВиЧан его зовут, он из моей бойз-группы, саксофонист. Иногда приглашает меня в кафе…

— Я же говорила! У тебя оппа появился! — восторгается Юри.

— Ты торопишься, Юри-ян, — упрекаю торопыгу. — Мы просто друзья. Портрет попросил, потому что не разрешаю себя фотографировать.

Тут же на меня обрушивается гора новых вопросов.

— Юри-ян, я тебе ответила, давай портрет.

— Вот, — мне предъявляется рисунок. Предыдущий, на мой взгляд, лучше, но ВиЧан и такому будет рад.

— А вы с ним целовались? — это самый главный вопрос из той кучи. Отрицательно мотаю головой.

— Я ж говорю, нас парой называть рано. Может, мы через месяц разбежимся.

— Он тебе не нравится?

— Юри-ян, я тебя умоляю, — начинаю стонать, — не знаю я ничего! Нравится, конечно, но этого же мало! Юри, давай о деле! Показывай, что сделала!

Наконец-то начинаем продуктивное общение. После моего клятвенного обещания, что сразу доложу ей о первом поцелуе. Работаем до самого ужина. Утрясаем всё по второй книге. Возможно, не всё, но серия будет продолжаться, надо что-то и для следующих книг оставить.

— Слушай, Юри, я хочу выложить английский вариант книги. На американском сайте. Поработай с всеми иллюстрациями. Их надо сделать красочнее и… — щёлкаю пальцами в поисках нужного слова, — подробнее. Знаешь, как бывает, смотришь на картину — она прекрасна, но подойдёшь ближе и замечаешь грубые мазки.

— Легко и просто, — отмахивается егоза. — Я фотошоп осваиваю. Там на раз всё делается.

— Флаг тебе в руки и попутного ветра в спину, — напутствую я, и вместе хихикаем. — Но надо быстрее.

— Неделю потерпишь, онни?

Неделю?! Да я меньше, чем на месяц и не рассчитывала! Всё-таки она — чудо! И надо бы ей отомстить, а то привыкла, вишь, что ей с рук всё сходит.

— Учти! Платить не буду, я тебе уже заплатила рассказом про ВиЧана.

— И про поцелуй не забудь! — напоминает хитрушка.

— А тебе не рано такими вещами интересоваться? — сощуриваюсь, как старшая и добропорядочная кореянка.

— Нет, — безапелляционно заявляет Юри. И что с ней делать?

За ужином семья Сонов встречает меня приветливо. За исключением хальмони. Придирчиво оглядывает меня, уже усевшуюся за стол рядом с Юри, и суховато изрекает:

— Лалиса-ян, не скажу, что выглядишь совсем не прилично, но всё-таки не совсем вежливо являться к нам в гости в таком наряде. Тебе следовало бы одеться более подобающе.

Неймётся бабке. И вроде бы единственная, не считая своего мужа, кто видел совсем другие времена, когда семья вовсе не с серебра ела. Судя по реакции остальных, мнение бабки никто не поддерживает. Совсем наоборот.

— Перестань, ёбо, — чуть улыбается дед, ХюнКи, — у современной молодёжи такая мода.

Отвечать мне всё равно надо.

— Простите, госпожа, но никакой возможности одеться не по-походному у меня не было. Я даже дома ещё не была. А в сумку можно уложить только то, что не мнётся.

Этот момент тоже можно обернуть в свою сторону. При случае. Начинаю есть, дождавшись, когда приступают остальные. Не успеваю справиться даже с четвертью блюда, как происходит нечто. Явление Антихриста народу, я бы так сказала. В локальном варианте. Лично для меня и, надеюсь, для Юри. Судя по её растерянному виду кролика, завидевшего удава, можно не надеяться, а быть уверенным. Ну, хоть с этой стороны можно не огорчаться. Кстати, неизвестно, кого она считает удавом, меня или своего братца.

— Извините, планы изменились. У моего друга образовались важные дела, а одному гулять скучно.

Непринуждённо садится, вышколенная прислуга тут же ставит перед ним стакан с минеральной водой. Посуда уже стоит по числу членов семьи. Здоровые у него вкусы. Удивительно, что вода в стаканах не замерзает. Юри вот примерзает к стулу и, вообще, становится тихой, как мышка, завидевшая злого и голодного кота.

Атмосфера в комнате настолько охлаждена, что изумляюсь тому, что туман не появляется. Впервые ощущаю так явственно собственную власть над людьми. Наверное, не врут экстрасенсы, утверждая о существовании у живых существ аур. И все они съёжились и замерли. Настолько жуткий холод сочится из моих глаз. Только ДжиХун ничего не ощущает, но я на него стараюсь не смотреть.

— К-х-м, — откашливается ЧжунКи, — что-нибудь случилось, Лалиса-ян?

И что ему ответить? А почему я должна что-то скрывать?

— Не ожидала появления ДжиХуна-оппы, господин Сон. Юри-ян, он точно обещал тебе, что его сегодня не будет? — холод из глаз успешно изгоняю, но бедная девочка способна только судорожно кивнуть.

— Он тебя обманул, Юри-ян, — констатирую с максимальным спокойствием. — Дело в том, господин Сон, что у нас с Юри договорённость. Она приглашает меня только тогда, когда уверена, что её брата не будет дома. Первый раз это могло произойти случайно, но сегодня точно нет.

Немного подумав, наношу удар.

— У меня сильные подозрения, что ваш сын, господин Сон, сознательно не даёт мне проходу, — и принимаюсь за еду, не чувствуя её вкуса. Но как поднимается настроение, когда периферийным зрением замечаю вытянутое лицо ДжиХуна. Принимай по сусалам своим же салом.

— В этом, наверное, ничего плохого нет, Лалиса-ян? — начинает улыбаться ЧжунКи. Остальные переглядываются, ДжиХун пытается не подавиться, сидит с красным надутым лицом.

— Ничего хорошего тоже не вижу, господин Сон. Если бы он честно начал ухаживания, я бы их сразу отвергла, на том бы дело и кончилось. А то, что происходит… никак не понимаю, как к этому относиться.

— Да с чего ты взяла, что я не даю тебе проходу?! — ДжиХун взрывается только