Что-то пробежало по лицу Лукаса — раздражение, а может, чувство вины.

— Какое значение это имеет сейчас? — устало спросил он. — Главное сейчас — Элла. Если не хотите помочь, то, как верно заметила Розалинда, мы зря теряем время, которого у нас нет.

— Мы не отказывались вам помогать, — сказал Шон. Он бросил взгляд через плечо на Нигли. Та кивнула с серьезным видом. Я ожидала, что Шон посмотрит и на меня, но не особенно удивилась, когда он этого не сделал. — Куда он мог отвезти ее?

— У Феликса есть дом на триста втором шоссе по направлению к Бреттон-Вудз, — выступила вперед Розалинда. — Он стоит особняком, рядом нет соседей. Они должны быть там.

— И даже если ее там нет, — мрачно подхватил Лукас, — то Вон уж точно дома. Я уверен, мы найдем способ убедить его рассказать нам, куда отвезли девочку.

— А я вот не уверена, — вмешалась я, чем тут же перетянула на себя всеобщее внимание. Я пожала плечами. — Насколько я успела заметить, Вон не из тех, кто легко уступает. Давить на его бетонную психику бесполезно.

У Лукаса вырвался короткий, безрадостный смешок.

— Если я пообещаю дать против него показания как сообвиняемый, то он задумается, поверьте мне. — Он проигнорировал потрясенный взгляд супруги, которая, похоже, не ожидала от него такой самоотверженности.

— Именно это заставило его похитить девочку сейчас? — спросил Шон. — Раньше-то чего он ждал?

Лукас замялся, а Розалинда глубоко вздохнула и ответила:

— Он просто понял — так же, как и мы, — что Элла не останется у нас надолго.

— Что? — удивился Мэтт.

Розалинда наградила его укоризненным взглядом.

— Неужели ваши юристы не объяснили вам, что ваша позиция куда сильнее нашей? Для этого даже не нужно было раскапывать компромат на Грега, — печально добавила она.

— Но вы же понимали, что рано или поздно правда наверняка откроется, независимо от наших действий? — осведомился Шон.

Розалинда пожала плечами.

— До сих пор этого не случилось, — с некоторым высокомерием отозвалась она. — И что бы изменилось?

— Вы узнали о деньгах Симоны и захотели поживиться, — презрительно сказал Мэтт.

Розалинда не стала парировать его выпад, лишь бросила мужу взгляд, значение которого мне не удалось расшифровать.

— Что бы вы ни думали о моих мотивах, — твердо сказал Лукас, — Элла в опасности. Если вы готовы нам помочь, поехали. Все остальное можно обсудить позже.

— Поедем на нашей машине, — предложил Шон. — Она не так бросается в глаза, и Вон не узнает ее. — Затем впервые с появления Лукасов обратился ко мне: — Ты с нами не едешь, Чарли. — Он крепко сжал мои плечи. Несмотря на мягкий тон, это был приказ, а не совет. Я все равно хотела было поспорить, но он беспощадно добавил: — В таком состоянии ты мне не нужна. Нам будет не до того, чтобы таскать на себе увечных.

Я сглотнула. Он, конечно, был прав, но это только распаляло мое негодование.

— Да, сэр, — рявкнула я, вырываясь. Он отпустил руки, иначе я бы и того не осилила.

— Мэтт, — продолжал командовать Шон. — Отвези-ка Чарли домой.

— Но…

— Останешься с ней, ясно? — внушительно перебил его Шон. — Ждите нас в квартире. Если что-то пойдет не так, кто-то должен будет вызвать подкрепление.

Мэтт послушно заткнулся и кивнул. Его лицо одновременно выражало разочарование и облегчение от того, что ему велели оставаться в стороне от боевых действий, и чувство вины за обе эти эмоции.

Взгляд Шона снова остановился на мне, и в темной глубине его глаз я увидела понимание. Он знает, подумала я в панике. Шон знает, что Рейнольдс пытался со мной сделать, и не хочет, чтобы он попытался снова, если мы потерпим поражение.

— Возьмите «ренджровер», — сказал Мэтту Лукас. Видно было, что ему неприятно проявлять щедрость по отношению к человеку, который рано или поздно отнимет у него внучку.

Он бросил ключи, специально целясь повыше. Мэтт вздрогнул и едва успел поймать их, прежде чем они ударили его по лицу. И растерянно покрутил их в руках.

— Я никогда не водил машину с левым рулем, — уныло признался он. — И с автоматической коробкой передач тоже.

Лукас вздохнул и повернулся к жене.

— Розалинда, дорогая, отвезти лучше их сама, — ласково попросил он.

— Грег, позволь мне поехать с тобой, — всполошилась она. — Я могу помочь, я могу быть полезной. Мы как-нибудь выкрутимся…

— Все понимаю, — попытался успокоить ее Грег и погладил по бледной щеке. — Но сейчас слишком поздно об этом думать. Единственное, что важно, — это Элла.

Черты Розалинды окаменели, и она шагнула назад, избегая его прикосновения примерно так же, как я отстранялась от Шона.

— Отлично. — Она почти вырвала ключи у Мэтта из рук.

Мы втроем стояли и смотрели, как Шон садится за руль «эксплорера». Нигли и Лукас расселись по местам, и машина умчалась в темноту сквозь мягкую пелену снегопада. Никто из нас не шелохнулся, пока большие задние фонари «форда» не достигли выезда с парковки и не исчезли из виду.

Затем Розалинда посмотрела на нас с той же неприязнью, какую демонстрировала днем мне и Нигли.

— Садитесь, — приказала она, кивнув на покинутый пассажирами «ренджровер», который стоял посреди парковки с включенными огнями и открытыми дверцами. Судя по ее тону, не я одна была взбешена тем, что меня не взяли с собой.

— Полагаю, вы не горите желанием рассказать нам всю историю с начала? — спросила я, когда мы отъезжали от отеля.

Розалинда затормозила на перекрестке, делая вид, что проверяет, не идут ли наперерез машины, хотя на самом деле в темноте их и так было бы видно. Она вела медленно и осторожно — скорее всего, не только из-за погодных условий.

— В каком смысле — с начала? — холодно проронила она.

— Вы были замужем за Лукасом пятнадцать лет. И вы дочь военного. Большую часть жизни вы провели среди солдат. Ни за что не поверю, что Лукас мог долго перед вами прикидываться ветераном спецназа. Уж вас-то не проведешь.

В свете приборной панели я увидела, как она подавила легкую улыбку. В конце концов, комплимент есть комплимент. Я сидела рядом с Розалиндой, а Мэтта мы отправили на заднее сиденье.

— Ты права, — сказала она. — Но я знала, что он не тот, за кого себя выдает, задолго до того, как вышла за него замуж.

— А почему тогда вышли? — озадаченно спросил Мэтт. — Вы его любили, да?

— Любила? — Розалинда презрительно фыркнула. Затем с горечью продолжила, наконец трогаясь с места: — Вы хоть представляете себе, как тяжело женщине заниматься тем делом, которым занимаюсь я? После смерти папы никто не желал со мной связываться. Бизнес шел ко дну, а свора так называемых папиных «друзей» только и ждала, когда все рухнет, чтобы подсуетиться и купить магазин по бросовой цене.