Как он неподвижен! Полная, глубокая неподвижность смерти, превосходившая даже неподвижность гранитных скал, казалось, проникла в ее живую плоть. Она затаила дыхание, как будто сама потребность дышать в его обществе была кощунственной.

Глаза Дарнли были закрыты, и она не видела никаких ран или следов борьбы. Но он не выглядел живым. Те, кто говорил, что смерть похожа на сон, никогда не смотрели на только что умершего человека.

Вытянувшись во весь рост в смертном покое, он внезапно снова стал сияющим наивным мальчиком, с которым она познакомилась в саду замка Вимс. Мальчиком, который не совсем умер, но иногда выглядывал из-под личины пьяного, трусливого дебошира. Какая-то часть молодого рыцаря сохранилась до сих пор. Теперь его невинный вид лишь прикрывал то, кем он являлся на самом деле: любовником, пытавшимся убить ее.

«Не забывай об этом, – подумала она. – Он собирался смотреть на тебя, лежащую на этом месте. Впрочем, нет – ты бы обгорела до неузнаваемости».

В слабом колеблющемся свете свечей на побелевшей коже явственно проступили темные пятна.

«Теперь они никогда не заживут, – подумала она. – Это бы раздосадовало его».

Лорды молча и напряженно смотрели на нее, пытаясь прочитать выражение ее лица. Внезапно она поняла, что все взгляды устремлены на нее, а не на Дарнли.

В этот момент осознание происходящего со всей силой обрушилось на нее. Это меня выставили напоказ, а не Дарнли!

«Даже в смерти ты пытаешься навредить мне», – подумала она. Отвращение, которое она испытывала при виде Дарнли, отразилось на ее лице, и это отметили все присутствующие.

Лорды составили письмо от имени Марии для отправки во Францию. Словно в полусне, почти не читая, Мария подписала его.

«…Если Бог в Своей милости не сохранил нас до конца, как мы надеялись, то нам остается лишь покарать виновников этого таинственного злодеяния. Мы не пожалеем сил и самой жизни на то, чтобы оно не осталось безнаказанным. Это дело столь странное и чудовищное, что, по нашему мнению, оно является неслыханным для любой страны…»

Елизавета. Нужно сообщить Елизавете.

При мысли о королеве Англии Мария поежилась. Елизавета со своими послами, шпионами и пытливым умом, несомненно, проведет расследование и попытается извлечь выгоду из случившегося. Но если Елизавета не получит своевременного извещения от королевы Шотландии, ей будет еще проще использовать это в своих целях.

«У меня нет сил написать письмо, – подумала Мария. – Я отправлю Мелвилла и доверю ему отвечать на ее расспросы».

Ночь. Наконец наступила ночь – хотя весь предыдущий день казался ночью, – и Мария могла поспать или хотя бы попытаться это сделать. Она попросила мадам Райе зажечь все свечи. Внезапно она испугалась, что бледный сердитый призрак Дарнли поднимется по лестнице и проникнет в ее комнату, как он сделал в ночь убийства Риччио. Однако в то же время ей хотелось остаться одной и встретиться с ним лицом к лицу. Она велела озадаченной француженке спать в передней.

Мария лежала неподвижно, не пытаясь согреться, хотя в комнате было холодно. Во дворце стояла тишина, но этот временный покой казался лишь передышкой перед новыми ужасами.

Лучше вообще ни о чем не думать. Она закрыла глаза и одновременно услышала звук шагов на лестнице. Тихие, мерные шаги приближались.

«Я готова, – подумала она. – Я не буду скрываться от тебя, Дарнли, и не важно, в каком виде ты предстанешь передо мной».

Тем не менее она дрожала так, словно лежала на февральском холоде, как ее покойный муж внизу.

Дверь, благодаря смазанным петлям, бесшумно открылась. Слабый свет свечей не проникал в темноту на лестничной площадке. Рука ухватилась за дверь, чтобы дерево не стукнулось о камень.

Широкая кисть. Короткие, сильные пальцы.

Босуэлл вошел в комнату. Уверенность, с которой он двигался, и его мощная коренастая фигура успокоили ее еще до того, как она увидела его лицо.

Едва удержавшись от радостного вскрика, она судорожно вздохнула. Он быстро и беззвучно оказался рядом с ней и едва ли не запрыгнул на кровать. Потом он взял ее руки и крепко поцеловал их, почти обжигая кожу своим жарким дыханием.

– О Боже, – прошептал он ей в ухо, одновременно поднимая и привлекая ее к себе. Они лихорадочно потянулись друг к другу: оба собирались что-то сказать, что-то объяснить, но не могли отвлечься на что-то иное, кроме поцелуя. Ощутив прикосновения его губ, Мария поняла, что все ее страхи рассеялись, а желания сбылись. Босуэлл был здесь.

Он ухватился за кружевной воротник ее платья и жадно поцеловал шею, покусывая и втягивая нежную кожу. Она откинула голову, и его губы скользнули вниз, к ложбинке между грудей. Ее ладонь легла ему на затылок. Его волосы были холодными – в отличие от разгоряченной кожи, они сохранили комнатную температуру.

Он начал ласкать ее ноги, поднимать юбку. Его дыхание было коротким и прерывистым, но она оставалась странно спокойной и нечувствительной к его ласкам. Протянув руку вниз, она остановила его.

– У меня больше нет ребенка, – тихо сказала она, наклонившись к нему. – Это случилось ночью, после того как я упала в обморок, а потом все… все кончилось.

Он сразу же остановился:

– Тогда… все было напрасно.

Его слова озадачили ее.

– Все напрасно, – повторил он и покачал головой, прежде чем отстраниться от нее.

– Нет, не напрасно…

– Ты не понимаешь, – он медленно втянул воздух сквозь зубы.

– Тогда ты должен объяснить мне, почему произошел взрыв? Что случилось, когда ты попытался арестовать его? Ты представляешь, как мне было страшно после твоего ухода!

Босуэлл перекатился на спину и лег рядом с ней.

– Никакого ареста не было. Когда я приблизился к дому со своими людьми, он решил, что ты возвращаешься. Он поджег запал и сбежал. По его замыслу, тебя должно было разорвать на куски, когда ты войдешь в дом. Он убежал за несколько минут до твоего предполагаемого прибытия.

– Но он погиб. Его убили, когда он убегал, – ей нужно было знать. – Это ты убил его?

– Нет, – ответил он. – Я не видел его и не прикасался к нему до тех пор, пока не нашел его тело на рассвете, вместе с остальными.

– Кто же тогда? – Слава Богу и всем святым – Босуэлл не убийца!

– Не знаю. Многие с радостью убили бы его, если бы им представилась такая возможность, – он пробежал рукой по волосам. – А теперь будут винить нас и захотят отомстить, – его голос звучал глухо и встревоженно.

– Кто?

– В том-то и дело, что не знаю. Все говорят складно и прячут свое истинное лицо. Мы в большой опасности, – он помедлил. – Ты понимаешь, что теперь мы связаны навеки из-за этого мертвеца, который лежит внизу? Произошло убийство, Мария. Оно окутано тайной, но эта тайна грозит уничтожить нас. Мы должны держаться вместе, чтобы выжить.