– Мои поздравления новому Спартаку! – поприветствовал я Дессалина, прождав в приемной больше часа сверх назначенного времени аудиенции.

– Я превзошел Лувертюра и буду короноваться, стану императором, – ответил на это генерал. – Наполеон со мной и рядом не стоял.

Наполеон находился в пяти тысячах миль от этих мест, а Рошамбо на роль Цезаря вообще никак не годился, но я решил не спорить с этим утверждением и сменил тему.

– Я сделал все, что от меня требовалось, чтобы вы одержали победу, а теперь могу сделать еще больше для Гаити, – заявил я. – Всем правительствам всегда нужно золото. Возможно, я смогу раздобыть его для вас.

– Вы всё о тех легендах?

– Позвольте на время одолжить у вас Джубаля и еще несколько человек, и я возьмусь за поиски сокровищ Монтесумы. А потом мы с вами расстанемся друзьями, и я смогу удалиться на покой.

– Хотите, чтобы я помог вам в поисках жены и сына?

– Разумеется.

– Возможно, вы многому научились здесь, на Гаити. Семья куда как дороже разных там побрякушек. – Эти слова Жан-Жак произнес торжественно и громко, чтобы слышали все, кто находился в зале. – А преданность гораздо дороже страха.

Я понимал, почему генерал прибегнул к этим сентенциям. Он был новым Моисеем в стране нового типа, но руки у этого Моисея были по локоть в крови после долгих лет сражения с врагами, которые только и ждали, когда он оступится и падет. Придется ему каким-то образом устанавливать в стране этические нормы. И я нисколько не завидовал ни его власти, ни грузу ответственности.

– Так я могу взять ваших людей и отправиться с ними на поиски своих любимых, а заодно и реликвий, которые, судя по слухам, перепрятали беглые рабы? – напомнил я ему о себе.

– Если мои люди согласны, – кивнул генерал. – И где вы собираетесь их искать?

– На Мартинике, так сказала мне лоа. Мой враг Леон Мартель отправился именно туда.

– Возможно, там удастся поднять следующее восстание рабов?

– Поначалу надобно хорошенько оглядеться, разведать обстановку…

Жан-Жак взмахом руки дал понять, что аудиенция окончена.

– Можете считать, что вы уже отплыли. Следующий!

Нынешний правитель Франции и его супруга были родом с островных колоний. Бонапарт – корсиканец, и само написание его имени говорило об итальянских корнях, а дальними его предками были римские генералы и заговорщики эпохи Ренессанса. А Мартиника – это остров, где родилась и провела детство Жозефина. Именно там, в этом райской красоты месте под склоном никогда не дремлющего вулкана, я надеялся найти жену и сына и выторговать им свободу.

Мартинику принято считать настоящей жемчужиной Карибских островов, но северная его часть целиком сдалась на милость дымящего Мон-Пеле. К берегам здесь подойти еще сложней, чем к Антигуа. Огромные валы Атлантики разбиваются о скалы на его восточном побережье, а лазурные воды Карибского моря, омывающие песчаные пляжи островов с запада, полны коварных отмелей. Дома плантаторов гнездятся на зеленых склонах гор. Издали все это походит на шахматную доску с чередованием белых и зеленых клеточек. Французские корабли нашли укрытие и защиту от британцев в главной бухте под пушками Фор-де-Франс – крепость эта высится на скале из затвердевшей лавы. После всех ужасов, виденных мной на Гаити, этот остров выглядел таким мирным с моря, однако я понимал, что моя группа темнокожих воинов не может вот так, запросто, высадиться на берег и начать спрашивать адрес Леона Мартеля у первых встречных. Ведь они стали свободными, а это худший кошмар местных белых, правящих на острове.

В мой черный отряд входили жизнерадостный и практичный Джубаль, осторожный и умный Антуан и еще шестеро негров, жаждущих приключений и блеска ацтекского золота. Они прямо-таки сгорали от нетерпения. Мы отплыли от Кап-Франсуа на голландском торговом судне, капитан которого искал временное убежище, хотел оказаться на безопасном расстоянии от британских военных кораблей, не упустивших бы возможности захватить принадлежащие Голландии островные колонии. «Сахарные» острова Карибского бассейна так часто меняли флаги, что могли бы дать в этом фору каким-нибудь куртизанкам, меняющим наряды. Соперничающие флотилии то и дело нападали на торговые суда – грохотали пушки, моряки прыгали за борт и добирались до берегов вплавь.

Наш корабль являлся небольшим парусным судном под названием «Ньемеджен» с двумя мачтами и крохотной каютой, где спали капитан, его помощник и я – вот наглядное преимущество белых. Джубаль со товарищи, часть которых страдала от морской болезни, устроили себе вполне уютное гнездышко на палубе, под навесом, сделанном из куска старого паруса. Капитан Ганс ван Лювен поначалу сомневался, что ему нужна команда из негров, не закованных в цепи, но вскоре обнаружил, что с моими искателями приключений, оплатившими проезд вперед монетами, полученными от Дессалина, иметь дело куда как проще и выгодней, чем с разболтанными европейцами. Они всегда охотно приходили на помощь: латали паруса, указывали, где и как обходить рифы, бросали и поднимали якорь…

– Надо же! Точно они такие же люди, как и мы, – дивился капитан.

Две недели мы потеряли, добираясь от островов Ливорд до северного окончания Мартиники под названием Виндвордс. Каждую ночь мы бросали якорь в новом месте, выискивая самые укромные бухточки на разных островах, а завидев в море паруса, старались избегать встречи с незнакомым судном.

И вот, наконец, мы подошли к острову, где власть французов была пока что непоколебима.

Согласно плану мы должны были обогнуть мыс Саломон к югу от Фор-де-Франс и бросить якорь в одной из небольших бухт на южном побережье Мартиники. На картах от деревни Труа Ривьер к основным поселениям, что находились севернее, вела долина, и я счел, что прежде, чем предстать перед губернатором Мартиники Мишелем Ламбо с рекомендательными письмами от Рошамбо, мне стоит выйти на разведку и постараться получить как можно больше информации от местных жителей. Я считал, что найти жену не так уж и сложно. Ведь Астиза из тех женщин, что привлекают к себе внимание, и если Мартель не прячет ее где-нибудь в темнице, слухи о красавице должны просочиться в каждый уголок острова.

А потом фортуна внесла еще большую ясность в эти планы.

Пока мы двигались к юго-востоку, к нашей цели, я заметил в двух милях от побережья Мартиники огромную гору-вулкан. Склоны ее покрывала застывшая лава, и она поднималась почти на шесть сотен футов над уровнем моря. Вершина горы была заостренной, и выглядела она самым величественным образом, причем этот монолит еще и был виден издалека, за многие мили. Очевидно, с вулкана открывался прекрасный вид на морские пути до острова Санта-Лючия и дальше к югу. Мы старались держаться подальше от берега, чтобы не напороться на рифы.

– Это Гибралтар Карибского моря, – задумчиво пробормотал я.

– Больше походит на член Агве, бога моря, – заметил Джубаль.