Сигнализация умолкла. Воцарившаяся тишина сдавила уши. Чертанов услышал гулкий пинок по колесу, и вновь двор огласил истошный вопль сигнализации.

Одним движением Михаил сорвал с головы нападавшего шапочку-маску и с негодованием выкрикнул:

— Это ты?!

Перед ним стоял Антон. Стажер собственной персоной. Из его разбитого носа, заливая губы и щеки, обильно текла кровь. Лицо хоть и было сильно разбито, но вполне узнаваемо.

— А ведь я подозревал, — прорычал Михаил, ухватив его за волосы.

Антон держался за грудь и пробовал отдышаться. Когда наконец струя упругого воздуха, проникнув в легкие, освободила его от удушья, он прохрипел, выпучив глаза:

— Опоздай ты на долю секунды…

Чертанов несильно, но точно ударил стажера под ложечку, заставив его вновь усиленно глотать воздух. Тем временем Михаил вытянул у него из брюк ремень, набросил его Антону на запястья и крепко затянул.

— Вот теперь ты от меня никуда не денешься, голубок, — объявил он, выводя стажера из подъезда.

Сосед, задрав голову вверх, с интересом разглядывал его окна. Внутри Чертанова бушевали демоны. Опасаясь, что они могут выскочить наружу, он процедил сквозь сомкнутые челюсти:

— Эй, ты, хрен с бугра! Ты не меня случайно высматриваешь?

Все-таки одному из дьяволов удалось просочиться, и Чертанов, не сумев удержать его, процедил сквозь зубы смачное ругательство.

— Так просили же, — удивленно сказал сосед, испуганно поглядывая на связанного стажера.

— Уж не этот ли? — Чертанов за волосы приподнял голову Антона.

Из окон первого этажа на лицо стажера падал неяркий свет.

Сосед поглядел на разбитую физиономию, после чего кивнул с заметным уважением:

— Кажись, он… Крепко ты его, однако. За что же ты его так?

— А чтобы колеса моей машины не пинал, — нахмурился Чертанов.

— А чего я… Я ничего! — принялся оправдываться сосед. — Ведь это же он меня попросил.

Чертанов оторопел:

— Что значит попросил?

— Дозвониться, говорит, до него не могу. Ты, говорит, пни по колесу, пускай он выйдет. Только ничего ему не говори, хочу ему сюрприз устроить.

Чертанов невольно скривился:

— В общем, считай, что сюрприз удался. — Чертанов потащил за собой стажера.

— Куда ты его?

— На кладбище, — съязвил Михаил. — Там зарою где-нибудь. Чтобы больше не беспокоил.

— Скажешь тоже, — натянуто расхохотался сосед. Но, судя по напряженному голосу, ему было не до веселья. — Хозяин, а может, дашь все-таки рублик? Поиздержался я, нулевой совсем стал.

— А может, тебя еще и до кладбища проводить? — сочувственно поинтересовался Чертанов. — Так я устрою. Зарою его, а потом и тобой займусь.

— Ну и шуточки же у тебя, майор.

Чертанов уже не слушал его. Взяв правой рукой Антона за волосы, а левой за ремень, он уверенно потащил его к машине. Едва тот пытался распрямиться, как он тотчас начинал пригибать его к земле прямо за волосы.

Открыв переднюю дверцу, он толкнул Антона на пассажирское кресло и зло предупредил:

— Не вздумай дергаться у меня! Если что замечу, так сразу вырубаю. Ты меня знаешь, церемониться я не стану. А потом выброшу где-нибудь на стройке. Искать тебя никто не станет, уж я позабочусь об этом, — серьезно пообещал Чертанов.

Стажер только кривил губы. Он понимал, что сомневаться в правдивости слов Чертанова не приходится.

— Не переживай, не буду.

— Что у тебя в карманах?

Михаил обшарил его, оружия не было. Если, конечно, не считать небольшого квадратика картона с нарисованной короной и тремя красными точками вокруг. Как же без них-то! Хмыкнув, Чертанов небрежно бросил картон на панель и запустил двигатель.

* * *

Все перевернулось с ног на голову. Еще вчера Антон, перспективный стажер, трудился с ним рядом, за соседним столом, распутывая дело о серийном маньяке. А уже сегодня, с наручниками на руках, сидел на прикрученном к полу табурете, в метре от стола, и был обвиняемым, человеком, который чуть не убил Михаила. Над этим стоило задуматься.

Какие же метаморфозы должны произойти с человеком, чтобы его сознание так помрачилось? Сейчас перед ним сидел законченный мерзавец, способный за пятак загрызть малолетнюю девочку.

Чертанов умышленно тянул с допросом. Подозреваемый должен понервничать, поерзать на табурете, как-то неадекватно повести себя. Однако ничего подобного не происходило, Антон сидел как привязанный, не шелохнувшись. Он вообще выглядел неким продолжением табурета, невозмутимым изваянием. Такое его поведение тоже никак не вязалось с психологией матерого живодера.

Чертанов открыл дело, поглядел на фотографии убитых девушек. Он надеялся, что вид растерзанных тел вызовет у него гнев, который он обратит на человека, сидящего напротив. Но ничего подобного не произошло. Скорее наоборот, в глубине его души скользким ужом угнездилась жалость.

— Значит, ты утверждаешь, что это именно ты убил Людмилу? — устало поинтересовался Михаил.

Антон шевельнулся, стряхнул оцепенение и сказал, нахмурившись, почти возмущенно:

— Да, я… А то кто же?!

— И как же тебя угораздило? — вполне искренне посочувствовал Чертанов.

Парень пожал плечами:

— Даже сам не знаю, как это вышло. Мы ведь с ней раньше встречались… Да ничего только у нас не вышло. Вот поэтому я женился, чтобы забыться, что ли… А тут вдруг на меня нашло что-то такое… Предложил ей немного прогуляться. Ну, пошли… Вот идем мы рядом, а я все на ее шею посматриваю. А она у нее такая тонкая, такая изящная, — он немного приподнял руки, наручники на его запястьях слегка звякнули, — мне прямо так и захотелось приласкать ее. А когда дотронулся до ее шеи, так руки как-то сами собой ее и задушили.

— Как ты это сделал? — спросил Чертанов, внимательно наблюдая за бывшим стажером.

Антон пожал плечами:

— Сначала положил руку на ее плечо, как будто хотел обнять ее. Люда сразу подалась ко мне. И тут на меня какое-то напряжение накатило… Так всегда со мной бывает в подобные минуты, — после некоторого молчания признался он. — Ну я и сжал ей горло. Людмила затрепыхалась, забилась, глаза вот такие стали! — раздвинул он большой и указательный пальцы. — И задохнулась. На меня такое облегчение накатило, как будто к облакам воспарил. Собственно, из-за этого ощущения я ее и задушил, — невесело признался Антон.

Бывший стажер довольно точно описал состояние, в которое впадает серийный убийца. Некоторые из них в этот момент даже испытывают оргазм.

— А ты штаны-то не обмочил от удовольствия? — серьезно поинтересовался Чертанов.