Затем пришла на премьеру спектакля, где Патрик играл нелепого, но жутко смешного слугу. И вместе с его труппой праздновала удачное выступление. Помогала с декорациями в Олдвиче, когда заболел их художник, просила Патрика чинить мне сломанный диван. И больше не сидела дома одна, по-настоящему знакомясь с Лондоном благодаря болтливому, но на редкость обаятельному ирландцу. Вскоре нас считали парочкой уже все знакомые. Я знала его друзей и приятелей, он стал почти своим среди моих.

Шла весна 1909 года, и сердце моё постепенно оживало.

*Речь о цикле Сикерта «Убийство в Кэмден-Тауне».

23 июня 1909 год

Клэр Легран

Всё же я была слишком наивна, думая, что прошлое можно просто оставит позади. Оно напомнило о себе, когда я совершенно этого не ждала.

И снова из-за моей собственной неосторожности. Как и почти два года назад, я слишком поздно возвращалась домой. Обычно я уходила гораздо раньше, или заранее просила Патрика зайти за мной. Но в этот раз засиделась на импровизированной вечеринке в честь удачной сделки Уолтера, и потеряла счет времени. Уже стемнело, и на улицах Кэмден-Тауна можно было встретить разве что подвыпивших завсегдатаев пабов или проституток.

И маньяков. Таких как Джек Потрошитель, так и не пойманного, между прочим. И последнее его убийство произошло здесь же, в Кэмдене… Стоило об этом подумать, как тьма будто сгустилась над головой, а в шорохах стали слышаться звуки шагов и хриплое дыхание. Я почти перешла на бег, пугливо оглядываясь, и боясь увидеть силуэт в высоком цилиндре и длинном плаще-пелерине. Почему-то мне казалось, что легендарный убийца должен был одеваться именно так.

Впереди виднелся тёмный островок парка, который я обычно проходила насквозь. Но в этот раз разумнее было обойти. Только вот район я знала не так хорошо. И скоро оказалось в пустом тупике, с заколоченными дверями и глухими ставнями окон. И ни души, только гротескно огромные тени крыс, отражавшиеся от чудом не разбитого фонаря.

— Мамочки, — прошептала я, попятившись назад.

Круто развернулась на каблуках, и замерла. В этот раз это не было моим воображением. Выход из тупика мне преграждала высокий мужчина в цилиндре и с тростью.

— Не стоит бояться. Вам не будет больно, леди, — лениво протянул незнакомец.

Лицо его было худым и вытянутым, даже каким-то волчьим. И хоть на нём не было написано угрозы, бесстрастность пугала меня гораздо больше.

— Сделайте шаг, и я буду кричать, — предупредила, панически оглядываясь. Мне хотя бы досочку, чтобы отбиться.

— Вы не будете кричать, и позволите мне подойти к вам, — так же спокойно сказал мужчина.

В висках закололо, и это ощущение было весьма знакомым. Внушение.

— Простите, вы ведь вампир, да? — спросила я.

Мужчина замер, будто растерявшись.

— Вы тут охотитесь? — уточнила, так и не дождавшись ответа, но все больше укрепляясь в своих подозрениях. То-то он показался мне таким бледным. И у глаз какой-то странный оттенок, если приглядеться.

— Да. А откуда… Кто вы?

И снова попытка гипноза. В этот раз гораздо сильнее. Я скривилась, потирая лоб.

— А вы можете без вашей магии? У меня от внушения только голова болит.

— Леди, вы меня не боитесь? Совсем?

Теперь вампир просто таращил свои глаза, не прибегая к трюкам.

— Но вы же не Джек Потрошитель? И не собираетесь меня зверски убивать и расчленять?

— Нет. Я стараюсь не убивать людей.

— Может быть, вы тогда будете так добры, что и кровь мою пить не будете? Я довольно много выпила, так что не думаю, что вам будет вкусно.

— А-а-а… Хорошо.

— Угу.

Не сводя взгляда с мужчины, я обошла его по стеночке, и ещё раз вежлив кивнула.

— До свидания. Большое спасибо. Хорошей охоты.

— Конечно. Простите за беспокойство.

Всё же в Лондоне даже вампиры — джентльмены. Помнится, моя первая встреча с Ракоци прошла не так хорошо.

Но далеко уйти не удалось. Вампир нагнал меня меньше чем через минуту, уже у парка. Он вцепился мне в локоть, заставив вскрикнуть.

— Больно!

— И всё же интересно, кто вы такая. Знаете о вампирах, не боитесь нас, да и ещё имеете иммунитет на внушение! Ответьте на мои вопросы и может…

Вампир внезапно замолчал, дергая ноздрями, будто унюхавший что-то необычное пёс.

— Ваш запах… Не могу понять. Он какой-то не такой.

Прежде, чем я успела хоть что-либо возразить, он стянул с моей шеи шёлковый платок, и довольно цокнул.

— Метка! Мне следовало бы сразу догадаться, как только я услышал ваш акцент и понял, что вы неуязвимы к внушению. Вы ведь француженка, в которую был влюблен Майкл?

— К-какой Майкл? У меня нет ни одного знакомого Майкла!

— Майкл Ракоци.

В душе моей всё перевернулось.

— Сколько же у него имён! Вы знаете Михаила?

Вампир кивнул.

— Немного. Хотя не видел его лет пятьдесят. Но слухи быстро расходятся. Хотелось бы выразить вам своё сочувствие. Очень неудачно, что так получилось. Ладно, я — порядочный и законопослушный высший. В Лондоне даже младшие цивилизованны и хорошо воспитаны. Но ведь случиться может всякое. И для кого-то, кто имеет зуб на Майкла, ваша метка будет не препятствием, а поводом для нападения. Особенно теперь, когда Ракоци не сможет вас защитить. Бедная, как же, наверное, тяжело остаться одной…

Бедная, как же, наверное, тяжело остаться одной…

Заметив недоумение на моем лице, вампир осёкся.

— Вам же, конечно, никто ничего не сказал. Смертных в такое не посвящают. Но так лучше, гораздо лучше.

Именно в этот момент я поняла, что то, что мне сказал Луи, могло быть неправдой.

— Михаил. С ним что-то случилось? Он жив? Скажите мне!

Почему я так волнуюсь? Почему так тревожно сжимается сердце? Правильнее было бы волноваться за себя, или злиться из-за того, что Ракоци навесил на меня какую-то «метку». Вместо этого я могла лишь думать о своём вампире. Своём высшем.

Которого я не любила, но так и не смогла забыть. Или даже выкинуть из своих снов. Обычно сновидения, в которых появлялся Михаил, были мучительны и тревожны, и после них я долго не могла избавиться от тянущей душу тоски. Но может быть, это чувство не было случайно. С ним могло случиться что-то плохое…

Ответ я услышать не успела.

— Клэр! Господи, я всюду тебя искал! Сикерт сказал, что ты ушла недавно, но я нигде не мог тебя найти!

Патрик. Он стиснул меня в объятиях, и только убедившись, что я в порядке, перевел свой взгляд на высшего.