— Спасибо за пояснение, — я вежливо кивнула и отвернулась, показывая, что не слишком заинтересована в дальнейшей беседе.

— Да я как бы не за этим пришёл, мэм. Просто очень болтливый, когда волнуюсь. А я всегда волнуюсь, когда беседую со столь очаровательными девушками, — обаятельно улыбнулся рыжий. — Позвольте мне исправить содеянное.

— И как вы представляете это?

Театрально поклонившись, взмахнув невидимым пером на невидимой же шляпе, мужчина достал из наплечной сумки катушку чёрных ниток, в которую была воткнута иголка. Теперь он смог привлечь моё внимание.

— Вы всегда носите подобное с собой, месье?

— Так получилось, — пожал плечами ирландец. — Позвольте мне ваше одеяние, мэм.

— Что, прямо здесь?

— Точно, вы ведь замерзнете! Полагаю, лучше спуститься в салон.

Значит, у него был доступ в один из салонов? Я внимательней пригляделась к мужчине. Одежда выглядела не новой, но была добротной и опрятной, а сам ирландец чисто выбрит, и даже пах не дешевым алкоголем, как следовало бы ожидать, а парфюмом с ненавязчивым, но приятным ароматом. И несмотря на ужасный акцент, речь его была поставлена правильно. На рабочего он точно похож не был, хотя и до почтенного буржуа не дотягивал.

От безысходности ли, а может, и от любопытства, я приняла приглашение нахального незнакомца. Салон второго класса, в котором отдыхали пассажиры, был переполнен. За столиками не было свободного места, но ирландец всё же смог освободить одну из скамеек у боковой переборки.

— Что вы сказали тому господину, что он так шустро пересел? — шёпотом спросила я у ирландца.

— Что моя жена в положении, и что ей в любой момент может стать дурно.

— Лгать — нехорошо. И я не ваша жена.

— Кто знает — может, когда-нибудь это и станет правдой, — хмыкнул мужчина. — Ну же, раздевайтесь!

— Да вы уже и говорите, как мой супруг, — проворчала я, стягивая жакет. — А вы зачем снимаете с себя пиджак? Месье, я же пошутила!

— Просто не хочу, чтобы вы замерзли.

На мои плечи лёг пиджак, и я затихла, старательно пытаясь не покраснеть под любопытными взглядами кумушек по соседству. Между тем ирландец ловко вдел нитку в иголку, и начал изучать порванный шов жакета, что-то недовольно ворча о ленивых портных.

— Вы что, и вправду будете шить прямо здесь?

— Угу. Не бойтесь, я умею. Моя бабушка заставляла освоить меня это мастерство. При желании я не только дырку смогу заштопать, но и самому сшить себе рубашку. Или жене панталоны. Хотя я не женат, к слову. Это вам так, на заметку.

— Вы не можете без пошлостей, да? — укоризненно спросила я. — Говорите хотя бы потише. На нас и так косятся.

— Хорошо, мэм, — послушно кивнут ирландец. — Кстати, пора бы нам и познакомиться. Я Патрик О`Ши родом из Дублина, хотя последние несколько лет живу в этом ужасном Лондоне. Талантливый актер, не менее талантливый поэт, и прекрасный спаситель храбрых дам… Точнее, наоборот. Храбрый спаситель прекрасных дам, хотя в прекрасности мне тоже не откажешь. А вы?

Язык у него точно без костей.

— Клэр Легран.

— И всё? — разочарование в голосе ирландца заставило меня улыбнуться.

— И всё.

Теперь, когда мы сидели совсем близко, я могла немного лучше изучить мужчину. Ему было около двадцати пяти, хотя из-за широких плеч и крепкой фигуры вначале он показался мне старше. Волосы отчаянно рыжие, с медным отливом, кожа светлая, с россыпью веснушек на переносице и скулах. Немного кривоватый нос, скорее всего не раз ломанный, упрямый подбородок, выразительный и подвижный рот, карие глаза — вполне обычные, без всякой чертовщины. Хотя и не без хитринки.

— Так вы актёр?

— А что, не похож? — хмыкнул О`Ши. — Ну хотите, Шекспира прочитаю? «Короля Лира», например?

Он откашлялся, готовясь к декламации, и я поспешно закивала.

— Верю-верю! И что вы делали во Франции, мистер О`Ши?

— До чего же вы любопытны! Смотрел «Бориса Годунова».

— Это что-то русское?

— Из какой глубинки вы приехали? — снисходительно спросил ирландец. — Это русская опера, которую привез в Париж гениальный Дягилев. Так как сам до Петербурга я едва ли когда-нибудь доберусь, то я не мог упустить этот шанс услышать Шаляпина хотя бы во Франции. Он восхитителен! Знаете, я ведь разбираюсь в музыке, и сам неплохо пою.

О русских сезонах в Париже, проводимых уже второй год, я краем уха слышала, но если честно, мне было совсем не до этого.

— Так вы не только талантливый актер и поэт, но еще и не менее талантливый певец? — ехидно спросила я, наблюдая за тем, как ловко мелькала иголка в руках ирландца. — Значит, вы отправились во Францию только ради оперы?

— И ещё съездил к троюродной тётушке в Лион. Она вышла замуж за одного из лягушатников… Ау! Мэм, зачем так больно щипаться?!

— Не говорите о моих соотечественниках так грубо.

— Ну хотите я вам шутку про ирландцев расскажу? Один ирландский священник в Белфасте прочел проповедь, направленную против пьянства: «Дети мои, пьянство — это ужасно… Виски заставляет нас терять разум… мы ссоримся с англичанами и стреляем в них… и промахиваемся…»

— Ш-ш-ш, да потише вы! Вы понимаете, что эта шутка более оскорбительна для англичан, которых здесь большинство, чем для ирландцев?

К тому времени О`Ши закончил свою работу, и я поспешно вывела его на палубу, пока он не стал причиной нового скандала. — Вы так ничего и не рассказали о себе, мадмуазель Легран. Как я должен вас очаровывать, если я не знаю ничего о том, что вам нравится? Но, позвольте предположить, что вы натура творческая! Хотя судя по тому, что вы не знаете, кто такой господин Шаляпин, едва ли певица. Так что же вам по душе?

Я пожала плечами, и оперлась о поручни, задумчиво глядя на свинцовую холодную воду, плещущуюся внизу. До другого берега плыть ещё около часа. Можно развлечь себя небольшой беседой, тем более что ирландец оказался забавным.

— Ну же, неужели столь талантливый человек, как вы, не может догадаться? У вас три попытки.

— Вы флиртуете со мной, Клэр? — ухмыльнулся О`Ши.

— Я?! Нет!

И все же это было именно то, что я делала. Этот ирландец располагал к себе, хотя характер имел весьма ершистый. И флиртовать с ним, несмотря на всю его дерзость, казалось почему-то безопасным. Совсем иначе, чем это было с Михаилом — когда в даже самом простом разговоре я чувствовала, будто хожу по натянутой струне.

Нет, не стоит думать о Ракоци. Он остался там — в прошлом.

— Вот мое первое предположение — вы наверняка прекрасно танцуете. Может быть, даже профессионально, — между тем сказал неугомонный ирландец, попытавшись незаметно ко мне придвинуться. Так, чтобы наши плечи соприкоснулись. Я окинула его суровым взором, но это не произвело на него ни малейшего впечатления.