– Ты все предусмотрел. – Она поцеловала его сразу,как только они закрыли за собой дверь.

– Да, – сказал он, гордясь собой. – Я не имелвозможности попросить позаботиться об этом свою секретаршу.

– Только этого еще не хватало…

Она счастливыми глазами смотрела, как он наливает ейшампанского и протягивает матово поблескивающий в полутьме бокал. Но она лишьпригубила и отставила его. Она была слишком взволнована, чтобы пить. Все этобыло словно настоящий медовый месяц – и ожидание было томительным и пугающимдля них обоих. Ведь они не знали, какие призраки будут их преследовать…

– Боишься? – прошептал он, когда они скользнулипод одеяло, он в плавках, а она в ночной рубашке. – Я тоже, –сознался он, а Грейс уткнулась носом ему в шею и обняла его. Чарльз выключилсвет. Теперь горела лишь свеча в дальнем конце комнаты. Это было незабываеморомантично.

– Ну, и что мы теперь будем делать? – прошепталаона прямо ему в ухо через минуту.

– Спать, – тоже шепотом ответил он.

– Ты серьезно? – Она даже привстала, он тихорассмеялся

– Нет… не совсем…

Он поцеловал ее, почти желая, чтобы все поскореезакончилось, и все еще не отваживаясь на более решительные действия, – онне знал, как себя вести, что делать… и к том же он боялся сделать ей больно.Все оказалось несколько сложнее, нежели он предполагал. Но, поцеловав ее, онразом позабыл и о ее переломанных костях, и о страшном прошлом. Не было ни воспоминаний,ни времени… и никого в ее жизни, кроме Чарльза и его невероятной нежности,бесконечной страсти и любви к ней… Он медленно приближался к ней, и онадвигалась ему навстречу… все ближе и ближе… и вот они стали единым существом, иГрейс почувствовала, что растворяется в нем, и вот это ощущение делаетсяневыносимым… Это было столь прекрасно, столь волшебно… И вдруг они оба потерялирассудок, а когда Грейс очнулась в его объятиях, была потрясена до глубиныдуши. Она никогда не испытывала ничего, даже отдаленно напоминающего то, чтопроизошло с ней только что. Это вообще ни с чем нельзя было сравнить. Прошлоеушло безвозвратно, исчезла и боль. Были только Чарльз и их любовь – и вот чутьпогодя уже она сама желала его, сама стремилась ему навстречу.

– О Господи… – сказал он, спустя некоторое времяоторвавшись от нее. – Ты слишком молода для меня, ты просто убьешь меня…но что за сладкая смерть!

И тут он понял, какую чудовищную глупость сморозил, и вужасе уставился на нее, но Грейс лишь счастливо смеялась. Теперь все былохорошо, все было правильно…

А назавтра она заставила его купить ей банановое мороженое,и вообще уик-энд прошел потрясающе. Правда, основную часть времени они провелив номере, изучая друг друга, однако успели и погулять по пляжу, и полежать насолнышке… Когда они возвратились в воскресенье в Нью-Йорк, то сразу же легли впостель и занялись любовью – отчасти чтобы убедиться, что волшебство не покинетих и здесь… Чарльзу показалось, что здесь даже лучше.

– Да, кстати… – сонно прошептал он потом, – тыуволена, Грейс.

Он уже почти спал, но Грейс словно пружиной подбросило впостели. Что он говорит? В чем дело? У нее мурашки побежали по коже.

– Что? – почти крикнула она. Изумленный Чарльзоткрыл глаза. – Что ты имеешь в виду? – Она во все глаза смотрела нанего.

– То, что ты слышала. Ты уволена. – На лице егосияла .счастливая улыбка.

– Но за что? – Она почти плакала. Ей так нравилосьработать с ним, и она вот-вот собиралась вернуться на службу! Этонесправедливо! Что он делает?

– Я не сплю со своими секретаршами – это мое железноеправило, – объяснил Чарльз с улыбкой. – А что ты так волнуешься? Яуже подыскал для тебя другую работу. Это явное повышение по службе – впрочем,все зависит от того, как ты сама на это посмотришь… Как насчет того, чтобыстать моей женой?

Теперь он вовсе не выглядел сонным. Грейс трясло как влихорадке.

– Ты серьезно?

– Нет. Просто шуточка… А ты сама как думаешь?Разумеется, серьезно! Ты согласна?

– Правда? – Она не верила своим ушам. Но он отдуши расхохотался:

– Конечно, правда!

– Ой!

– Что «ой»? Да или нет?

– С радостью! – С этими словами Грейс склонилась ипоцеловала его, а он сжал ее в объятиях.

Грейс так и не вернулась в контору – через полтора месяцаони с Чарльзом поженились. В сентябре они улетели в Сент-Барт на две недели, апотом она перевезла свои немудреные пожитки в его дом. Он жил на Шестьдесятдевятой улице в маленьком, но необыкновенно элегантном городском домике. Ичерез неделю их совместной жизни в этом доме они впервые серьезно поссорились –это было нечто из ряда вон выходящее. Она хотела вернуться к своейдобровольческой деятельности в приюте Святого Эндрю и приходила в ужас от того,что Чарльз пытался ее остановить.

– Ты сошла с ума? Или уже забыла, что приключилось стобой, когда ты была там в последний раз? Нет, нет и еще раз нет! – Чарльзбыл непоколебим. Она могла делать все, что ее душе угодно, – все, нотолько не это! Он не собирался сдаваться.

– Это же была чистейшая случайность… – настаивалаГрейс, но Чарльз был еще упрямее, чем она.

– Нет, вовсе это была не случайность! У каждой изтамошних женщин опасный муженек. А ты там вовсю советуешь их бабам «вырватьсяиз-под гнета» – да этим ребятам сам Бог велел пуститься за тобой наперегонки.Сэм Джонс – лишь первая ласточка.

К тому времени они уже узнали, что смертную казнь емузаменили на пожизненное заключение. Известно было, что он уже в тюрьмеСинг-Синг.

– Никуда ты не пойдешь! А если надо будет, то я сампоговорю с отцом Тимом. Грейс, я это запрещаю!

– Хорошо, а чем мне тогда заняться? – Она чуть неплакала. Ей было двадцать три года и решительно нечего было делать до тех пор,пока он не приходил со службы в шесть часов вечера. На фирму он тоже непозволял ей вернуться. Она могла, правда, раз в неделю ходить куда-нибудь с Винни,но та уже всерьез подумывала переехать в Филадельфию, поближе к матери.

– Ходи по магазинам. Ходи в школу. Найди какой-нибудьблаготворительный комитет и заседай там…

Ходи в кино. Ешь мороженое, – твердо отвечал Чарльз. Онстарался каждый день во время ленча заскакивать домой, но порой это никак неполучалось. Когда Грейс обратилась за помощью и поддержкой к отцу Тиму, онаполучила столь же решительный отказ. Невзирая на ее блестящие способности ибесценную помощь, священник поддержал Чарльза в его решении. Грейс ужезаплатила слишком дорого за свою работу в приюте – настало время прекратитьрасплачиваться за чужие прегрешения… Настало время для собственной жизни.

– Ублажай мужа, занимайся собой. Ты заслужила это,Грейс, – мудро сказал священник.