Как видите, у товарища есть средство на задабривание меня несложным путем «бытовых подарков», но средств на фотокопии, хотя бы 2–3 писем в год, не находится. Всё это — особенно посулы «бытовых подарков» — мне решительно не нравится. И вообще — ну его в задницу. Каким-нибудь путем постараемся добиться фотокопий, а остальное приложится.

Получила Ваши комментарии к Казанове; как раз в это время прочла в маминой записной книжке о 6 или 8 томах мемуаров Казановы (которые она хотела бы иметь). Так что не 18, как мне казалось! Надо пораскинуть мозгами, где можно найти их, коли нет в Ленинской библиотеке. Может быть, в Библиотеке иностранной литературы? Может быть, позвоните Наташе Столяровой, у нее есть ходы в разные библиотеки. И я ей напишу 2 слова по этому поводу. Мне кажется — просто немыслимо обойти молчанием «достоверные» места пьесы, тем более что вся она «замешана» на достоверном материале.

Думаете ли Вы сделать (т. е., конечно, обе мы сделаем!) вводную часть, или как там это называется, к комментариям Казановским — вводную часть о цветаевской драматургии вообще — где сказать более подробно о цикле романтических пьес, охарактеризовать вкратце каждую из них? В архиве есть, в частности, подобный план несохранившегося «Ангела».

О «Фениксе» есть (в архиве) еще материалы, как будто бы пригодные для комментариев. Нужно будет углубить и развить тему «не-признания» театра (зрительного) и вместе с тем увлечение формой театральной пьесы, от «Метели» до «Тезея» и «Федры». Увлечение формой диалога и монолога для раскрытия внутренней сути людей и событий. Укрепить «мостик» между тем, что, относя ранние пьесы к поэмам, в поэмах она обращалась к монологу, т. е. опять же стилистически, к «театральному» приему. Или это уже не относится к комментариям? Господи! Дай сил, времени и ума, чтобы все это вытянуть и дотянуть до кондиции…

Андреевы приехали и что-то привезли; буду в Москве в той проблематической половине ноября, когда и Орлов приедет (обещал дать знать) — чтобы повидаться и с ними, и с ним — выезжать «сепаратно» по каждому случаю не удастся, т. к. Ада будет прочно сидеть в Москве недели две, чтобы доводить до ума пресловутую квартиру, а мне придется просить соседку переночевать тут ночи три; там у них свои семейные и бытовые трудности, так что к этому варианту приходится прибегать только в самых крайних случаях и очень ненадолго. Очень надеялась, что Андреевы приедут с Наташей в Тарусу на праздники (в прошлый их приезд так и было), но Наталиша предпочла «махнуть» с очередным ami в Судак.

Не совсем поняла, что теперь с «Моим Пушкиным» — почему эта именно вещь начинает странно (тьфу-тьфу) множиться хотя бы в проекте: и в «Неделе», и в «Дне Поэзии», и в проектируемой книжечке?[636] Может быть, в «День поэзии» дать прозу хотя бы о музее, наиболее подходящую из трех?[637] Или уже поздно? Подумайте! Может быть, посоветоваться с Алигер, или со Слуцким, или с обоими? О музее — т. к. «проходимо», год юбилейный (музея) — (да и мамин…). Простите за все эти «может быть», да «нужно бы» и т. д. — но пол-ума хорошо, а полтора — лучше! А. А. будет на днях в Москве, позвонит… а пока целую.

Ася ничего не знает о «театральном периоде» (Вахтанговском) — ее не было в Москве.

Милая Анечка, Вы, видно, очень переутомлены и перегружены, Вам надо снять с себя часть побочных, хоть и цветаевских, забот, и немного прийти в себя. Предлагаю Вам отставить, до окончания книги, в частности заботы о морковинских фотокопиях; дольше ждали, можем и еще подождать; а также не брать на себя заботу и ответственность за вечер в СП. Единственное мое пожелание и условие, это чтобы в нем не принимал участие Асеев[638]. Остальное — на воле Божьей и СП. Я написала Алигер и Антокольскому, прошу Алигер связаться с Журавлевым, он мою просьбу принять участие знает. То, что надо оставить при Вас — это, время от времени, узнаванье, как идут дела с Пушкинской книжкой[639]. Много времени это не займет.