Поднялись в очень нехуевый пентхаус. Когда я увидела его мать, то смело заключила, что прямо видно, что это мама инопришеленца.

Она, разговаривая по телефону, выходила из столовой навстречу, когда Яр в прихожей снимал с меня пальто. Одета в джинсы и элегантную блузу, вроде бы просто, но сочетаемо так, что хочется одобрительно покивать. Темп ее речи достаточно быстрый, не сказать, что стремительный, но и не в среднем темпе. Тембр переливчатый, приятный, заставляющий инстинктивно прислушаться из-за выраженной эмоциональной окраски голоса. Рост чуть выше среднего, фигура очень недурственна, заметно, что спортом не пренебрегает от слова совсем. Шаг ровный. Уверенный. Осанка правильная, красивая, особенно с учетом двигательных стереотипов: как идет и как именно держит телефон – статная женщина…  

Удлиненное каре, завитые стайлером волосы, придающие объем и потрясающую текстуру шатушу. Очень ухоженное лицо. Прямо очень. Я бы сказала даже, что не местными ухажерами, а примерно теми же, что и за лицом жены Тима где-нибудь в Германии ухаживали, но здесь все-таки более сдержанное отношение по принципу разумной достаточности, скашивающий возраст лет на пятнадцать, или около того. Около того, потому что мейк наложен грамотно, настолько грамотно, что не сразу поймешь, что он есть.

Черты лица узнаваемые, Яр похож на нее действительно и глаза от нее, только у его матери все же ближе к серому. И взгляд похож, проницательный. Очень.

– ..ну и все, тогда за приемку распишись и смело в отпуск. Ага, чао-какао, – бросила она в трубку, останавливаясь рядом и протягивая мне руку, приятно улыбнулась. Матерь божья, я тоже такие виниры хочу! – Здравствуй, Ален, я Лида. Без теть и отчеств, я не люблю свой возраст. Как я уже поняла, ты тоже это поняла. – Улыбнулась шире и, привстав на цыпочки, обняла Яра, чмокнув его в щеку и оставив тень нюдовой помады,  тут же оттерла след ладонью, нажимая чуть сильнее чем нужно, – обалдеть, вспомнил про маму, я уже не надеялась.

– Ты у меня по расписанию в следующем месяца стояла. – Усмехнулся он, взяв меня за руку и шагая вслед за ней в столовую. – Планы поменялись, хорошо, что графики совпали.

– Ты когда-нибудь дождешься и вместо: «здравствуй, сын», услышишь «вы к кому?». – Фыркнула она и хотела накрыть на стол, но мы отказались и согласились на чай.

– Я найду хороших врачей, если у тебя будет настолько все плохо с памятью, не переживай. – Парировал он, отодвигая мне кресло за небольшим круглым столом, и садясь напротив, пока я мысленно лепила лайк дизайнеру и очаровывалась видом из большого панорамного окна. –  Как у тебя дела, мам?

– Опять суд через неделю. – Удрученно произнесла она, метая явства на стол. – Задолбали.

Как в той песне прямо: я друг, ты друг, мы кримина-а-альный круг… Я посмотрела на ухмыльнувшегося Яра, глядящего в спину матери и стрельнувшего:

– Тебя наконец-то посадят и я смогу гулять допоздна?

– Сказали, что нет, просто тонну бумаг надо написать, что это конфискат, бюрократия же одна кругом. Я очень просила меня посадить и чтобы тебя не пускали, но мне отказали. Придется опять терпеть друг друга, сынок, – пожала плечом она, разливая чай. Подняла на меня взгляд и улыбнувшись, пояснила. – Оказалось, что я контрабандист. Сыну сигареты везла, и их было больше чем можно и это нужно было задекларировать, а я не знала об этом. Им отдала, сказала, хоть обкуритесь, а они на суд меня вызвали.

– Ты не так сказала. – Возразил Яр, с иронией в голосе и глазах глядя на нее, – повезло, что за оскорбления ментов тебе еще статью не пришили.

– Зарубежное образование, полжизни в Америке и Европе. – Удручено глядя на сына и расставляя перед нами бокалы, покачала головой и пошла за своей кружкой. – А разговаривает как дикарь лесной.

– Ты забыла добавить, что до четырнадцати лет я рос в интеллигентной семье потомков столбовых дворян, профессоров и ученых, разговаривающих исключительно  высокохудожественным и публицистическим стилем. – Кивнул Яр, когда она села напротив нас и с печалью на него посмотрела.

– Господи, кого я родила... – закатила глаза она.

– Дебила. – Ухмыльнулся Яр под ее суровым взглядом, – что? На этот вопрос тебе всегда так отвечали. Автоматом выскочило.

– Это был не вопрос. – Резнула взглядом, достаточно острым, Яр лишь фыркнул.

– Это хорошо, потому что я соврал, когда отвечал. – Повернул голову ко мне и доверительно сообщил, – на самом деле у нас не было столбовых дворян, профессоров, ученых и интеллигентов. Так что можно сказать, что мы с тобой из одного социального класса, наш брак будет равноценен, моя деревенская любовь.

Хотелось парировать смешно, но там было с матом, а без мата весь цимес терялся да еще тут мать инопришеленца, причем прикольная, надо держать статус, поэтому поразмыслив я произнесла:

– М. А то, зная тебя, я сейчас подумала, что тебя подкинули.

– О, встретились две ехидны, значит. – Лида довольно улыбнулась,и расслабленно произнесла, – ну, тогда можно сразу по свойски. Алена, прости меня за него. Не было печали, но мне его дали, пришлось работать с тем, что есть. Я старалась, как могла, честно, но он упертый и иногда побеждал мои старания. – С печалью посмотрела на иронично покивавшего Яра, а потом снова на меня с легким интересом спросила, – чем занимаешься, Ален?

– Юрик. Реклама. – Тут же ровно произнес Яр, отпивая чай.

– Слава, Алена умеет разговаривать, если ты не знал, сынок, – с такой знакомой мне иронией посмотрела она на Яра. – Ты иногда хоть затыкайся, тогда много нового узнаешь о людях рядом. И то, что они о тебе думают. Тебе это полезно.

– Иногда она сигнал с базы теряет, я страхую. – Яр откинулся на кресле и улыбнулся мне, метнувшей на него убийственный взгляд.

– Если ты будешь так с ней разговаривать, то умрешь холостым, а я тебя не для этого рожала. – Лида перевела задумчивый взгляд на меня. – Много тебе говорить не буду, раз уж ты с ним, значит, ты нашла в нем неоспоримые достоинства, не знаю, правда, как и с каким трудом тебе это далось, но нашла. Упорная значит, еще один плюс.  Я пойду сразу по его проблемам, чтобы предупредить тебя и добиться того, о чем я мечтаю, так что... Он, – кивнула в сторону иронично улыбающегося Яра, – иногда с головой не дружит, бесится часто с пустого места, и надо оставлять его в тишине и одиночестве, он не осознает, что зачастую в своих аффектах сам виноват. Не осознает совсем, ведь не царское это дело – свои косяки признавать. С этим бороться бесполезно, сразу говорю. Еще он ленивый в быту -  кран наладить, гвоздь забить, розетку починить, посуду за собой помыть и прочее. Но все умеет, так что не верь, когда начнется «у меня заморское образование, я всю жизнь учился, я не знаю, как с проблемами смертных справляться», прямо мгновенно обрубай и заставляй. Третья его проблема и самая неразрешимая – самооценка для рабов, а я бог и ко мне должны относиться соответственно. Здесь просто молча кивай, пока с него не схлынет галлюцинация, а если совсем берега потеряет, звони мне. И вообще в любой непонятной ситуации  – звони мне, я ему всыплю по первое число. Теперь ты, – недовольно глядя на сына скептично приподнявшего бровь, произнесла, – это адекватная девушка. Понимаешь? Адекватная, то есть не такая как ты. И нельзя над ней издеваться, обижать своим придурочным поведением и проверять насколько развито ее чувство юмора. Потому что адекватные люди понимают над чем можно смеяться, а что уже за гранью, а до тебя никак не дойдет. Во всех ситуациях, я буду на ее стороне, потому что я тебя, к сожалению, хорошо знаю и знаю, как людям с тобой тяжело приходится. Если доведешь ее, тебе мало не покажется, потому что я хочу внуков. Вот. Я все сказала. Нет, не все: трех внуков и идите дальше свои карьеры делайте. Теперь все.