Поза Рено снова стала напряженной.

— Ты говоришь, что Калеб лгал тебе в постели?

— Как и в чем я лгал тебе?! — одновременно с Рено спросил Калеб. Его голос звучал негромко, но он перекрыл вопрос Рено. — Ответь мне, Виллоу. Поведай, как я соблазнил тебя лживыми россказнями. Может, я обещал жениться на тебе?

Звук, который вырвался из груди Виллоу, мало чем напоминал смех, тем не менее это все-таки был смех.

— Нет! Никаких обещаний!

— Может, я говорил тебе о вечной любви и о прочих вещах, какие обычно говорят все соблазнители?

Виллоу прерывисто, хрипло вздохнула.

— Нет. Не было слов о любви, тем более о вечной любви.

— Тогда в чем я врал тебе? Ответь мне.

Виллоу проглотила комок в горле. На нее было больно смотреть. Она на мгновение закрыла глаза Калеб был совершенно прав, и они оба это знали. Ему не требовалось лгать. Она сама свалилась ему в руки, словно созревший под солнцем персик. Легкость победы должна была удивить его Ничего странного в том, что он увидел в ней женщину легкого поведения.

Для него она и была таковой.

— Ты скрыл от меня, что шел по следу моего брата, — проговорила наконец Виллоу, не поворачиваясь к Калебу.

— Я считал, что ты возлюбленная Рено, — резко сказал Калеб. — Это давало мне надежду отомстить за Ребекку Твоего брата трудно выследить. Мне не по душе была идея использовать женщину, чтобы найти Рено, но при сложившихся обстоятельствах я и сейчас поступил бы так же.

Виллоу повернулась и посмотрела на Калеба впервые с того момента, когда вышла из ночной темноты и окунулась в другую темноту, из которой не видела выхода

— Я надеюсь, что Марти лгал твоей сестре, — спокойно сказала Виллоу. — Надеюсь, что ее любимый человек много раз рассказывал ей сказки о любви… Надеюсь, что умерла она с верой в них. Это делает воспоминания, по крайней мере, не такими… постыдными.

— Нет ничего постыдного в том, что мы делали! — теряя самообладание, повысил голос Калеб. Виллоу обладала способностью разрушать его защитные бастионы, которые для других людей казались неприступными. — Мы с тобой не первая пара после сотворения мира, которая не дождалась, когда священник поставит печать и подтвердит брак.

— Какой брак? — спросила она.

— Тот, который будет зарегистрирован, как только мы выберемся из этого проклятого места, — пояснил он.

— Человек из Юмы, я не выйду замуж за тебя.

Калеб был настолько ошеломлен, что лишился дара речи.

Но Рено был начеку.

— Либо ты выходишь за него замуж, либо ты подписываешь ему приговор! Выбор за тобой, Вилли.

Калеб метнул весьма выразительный взгляд на Рено, однако когда он заговорил, голос его был спокойным, а слова взвешенными.

— Пули отличаются от слов тем, что их нельзя взять обратно, когда ты справился с гневом.

Некоторое время Виллоу смотрела сквозь Калеба, словно его и не существовало. Наконец она выдохнула долго сдерживаемый в легких воздух.

— Да! Мой брат потрясающе быстро обращается с оружием, не так ли?

Калеб не это имел в виду, но он был слишком обеспокоен звуком ее голоса и не стал возражать. Это был голос суровой немолодой женщины, а не голос девушки, которая совсем недавно столь радостно и безоглядно принимала и дарила ласки.

— Да, это он делает неплохо, — спокойно заметил Калеб.

Воцарилось молчание, во время которого Виллоу смотрела на высокого человека, которого она любила до того, как по-настоящему узнала его. Но, как ни больно признавать, виновата была она сама, а не Калеб. Он ей не лгал. В том не было никакой надобности.

Это она с большим успехом лгала самой себе.

«Глупая маленькая форель, которая не видит разницы между похотью и любовью. И принимает тихую заводь за реку жизни».

Виллоу закрыла глаза и зримо представила, как в мгновение ока в руке Рено появляется револьвер. Не было предупреждения или колебания — ничего, кроме скорости, и стальное холодное оружие готово убить.

Виллоу переплела и сжала пальцы. Она заметила кровь на тыльной стороне ладони. Боли она почти не чувствовала. Гораздо большую боль причиняли ей мысли.

«Калеб не любит меня, но он готов жениться на мне, чтобы не оказаться под дулом револьвера брата».

Калеб, который не один раз спасал Виллоу жизнь на протяжении всего пути к Сан-Хуану, Калеб, который не принуждал ее стать любовницей. Если уж на то пошло, то она его принудила, чего и сама от себя не ожидала.

«Конечно, Калеб меня не любит. Ветхозаветный мужчина не любит женщин легкого поведения. Он использует их, хотя… не перестает презирать».

Воспоминание о собственной безграничной чувственности жгло ее щеки огнем.

— Так что же, Вилли, у нас будет? — нетерпеливо переспросил Рено. — Свадьба или похороны?

Виллоу понимала, что необходимо сделать выбор, но приемлемого решения не находила. Она не могла приговорить Калеба к смерти от руки брата. Она не могла приговорить себя к жизни с человеком, который в лучшем случае смотрел на брак как на долг, который нужно походя отдать, выполняя основную миссию — месть за сестру. А в худшем…

«Женщина легкого поведения».

В худшем случае Виллоу приговорит себя к браку с человеком, который не будет испытывать к ней ничего, кроме презрения, да еще вожделения, которое может удовлетворить любая женщина.

Виллоу медленно открыла глаза и посмотрела вначале на брата, который не понимал ее, затем на мужчину, который не любил ее.

— Я сделаю то, что должна, — сказала Виллоу.

Калеб внимательно посмотрел на нее, почувствовав, что под спокойно сказанными словами скрывается смятение, а возможно — и непокорность

Рено удовлетворенно кивнул.

— Ближайший священник находится в форте за водоразделом. — Он улыбнулся сестре. — Я устрою тебе свадьбу, пусть для этого придется целый сезон вести разработки.

— Этого не требуется, — сказала она.

— Мне это будет только приятно.

— Приятно? — Это было произнесено таким тоном, что мужчины обменялись друг с другом недоумевающими взглядами — Что может быть приятного в свадьбе, которая играется под угрозой смерти? Поэтому ты и готов отдать все что добудешь за сезон, Рено. Ты хочешь, чтобы свадьба наверняка состоялась.

— Ты ошибаешься, Вилли!

Она посмотрела на брата так, словно видела его впервые

— Откуда у тебя эта уверенность? Почему ты думаешь, что Калеб не бросит меня и не умчится прочь, когда окажется вне досягаемости твоего оружия?

— За кого ты меня принимаешь? — гневно спросил Калеб.

— За ветхозаветного человека, — усмехнувшись, ответила Виллоу. — Ты мне ничего не должен. Я тебе не родня Я просто была средством для достижения твоей цели. Око за око и девственную сестру за девственную сестру Сестру, правда, не того человека, но это мелочь, которую, я думаю, тебе бог простит. Твои намерения были чистыми. Справедливость без границ. Возмездие.