— Пей свой чай. — Дулиттл вздохнул.

Я посмотрела на свой стакан. Мне уже доводилось пить чай со льдом у дока, и я решила проявить крайнюю осторожность. Я отхлебнула немного. Сахарный передоз. Я ожидала, что мои зубы мгновенно разрушатся от сладкого шока. Ничего. Мой рот оказался крепче, чем я думала.

Дулиттл сел в кресло и посмотрел на меня, на этот раз в его глазах не было обычного веселья. Его голос был тихим.

— Ты не можешь продолжать в том же духе, Кейт. Ты думаешь, что будешь жить вечно. Но рано или поздно нам всем придется расплачиваться. Однажды ты будешь смеяться и шутить, скатишься с кровати и упадешь. И тогда не будет трех дней постельного режима. Будут три месяца.

Я потянулась и коснулась его руки.

— Спасибо, что привел меня в порядок. Я не хотела расстраивать тебя.

Он сморщил лоб:

— Пей. Тебе нужна жидкость.

Кто-то постучал.

— Это я, — раздался голос Джима.

Дулиттл протянул мне свитер. Я натянула его, и он впустил Джима. Тот выглядел так, словно жевал кирпичи и выплевывал гравий.

Он взял стул, поставил его у моей кровати, сел и посмотрел на меня.

Я снова посмотрела на него.

— Извини, что подняла на тебя руку. Это больше не повторится.

— Все путем. Ты была не в себе. Тебе уже лучше?

— Да.

— Тогда, давай попробуем еще раз. Расскажи мне о схватке.

— Дали рассказала тебе об Эрре?

— Рассказала.

Я обрисовала ему сражение, упустив в повествовании нашу семейную связь, и описала свое спасение.

— Чешуя, — повторил Джим.

— Да.

Я знала, о чем он думает, оборотни, появившиеся в результате заражения вирусом Lyc-V, были млекопитающими. Было всего несколько случаев, когда люди превращались в рептилий или птиц, но все это происходило из-за внешних магических факторов, а не из-за инфекции Lyc-V, и ни одно из этих превращений не имело промежуточной стадии. Оборотень, который схватил меня, был в форме воина. Наполовину человек, наполовину что-то чешуйчатое.

— А какие у нее были глаза? — Спросил Дулиттл.

— Оливковая радужка, щелевидный зрачок. Красноватое свечение.

— Свечение — не лучший индикатор, — пояснил он. — Глаза гиены отражают свет в любом диапазоне цветов, но глаза Буды всегда светятся красным. А вот щелевой зрачок — это интересно. Он взглянул на Джима.

— На крыше был человек, — вспомнила я. — Она сбила его с ног. С ним все в порядке?

Джим кивнул.

— Он рассказал то же самое: чешуя, красные глаза, хвост. Я уже чувствовал подобный запах раньше.

— И что это было?

Джим поморщился:

— Крокодил.

Крокодилы-оборотни. Куда катится этот мир?

— Дивные вещи творятся — Дулиттл указал на мой стакан. — Пей.

Я показала стакан Джиму.

— Добрый доктор положил мне в мед ложку чая.

— Ты пьешь чай, приготовленный барсуком-медоедом, — усмехнулся Джим, — чего ты ожидала?

Дулиттл фыркнул и начал укладывать марлю и инструменты в свою медицинскую сумку.

— Если не ты приставил ее ко мне, то кто тогда?

— Не знаю, — ответил Джим.

Это не мог быть Кэрран. Безопасность — это территория Джима; если бы Кэрран почувствовал, что мне нужен телохранитель, он попросил бы Джима позаботиться об этом.

Кэрран. Оу.

— Где мы сейчас находимся? — Спросила я.

— Один из домов клана волков, — ответил тот. — Основная их клановая резиденция находится за городом, но у них есть несколько точек сбора в пределах Атланты. Эта была ближе всего.

— А Кэрран?

— В Крепости.

— Ты ему об этом доложил?

— Пока нет. Есть ли еще что-нибудь, что ты должна мне рассказать?

— Нет.

Он не выказывал никаких признаков движения:

— Ты точно ничего не хочешь мне сказать?

Кот и мастер шпионажа, смертельная комбинация.

— Нет. С чего ты это взял?

— Ты никудышная лгунья. — Джим откинулся назад.

— Это правда. — Дулиттл свернул свой стетоскоп. — Я играл с вами в покер, юная леди, весь стол знал, когда вам выпадала хорошая карта.

— Обман заставляет тебя чувствовать себя неловко, — сказал Джим. — Это может сработать на улицах, потому что, когда ты обещаешь кому-то навредить, никто не сомневается, что ты это серьезно. Но если бы ты пришла ко мне на задание, я бы уволил тебя в первую же минуту.

— Хорошо. Я плохой лжец. — Я посмотрела на Джима поверх края своего бокала. — Это не значит, что я что-то скрываю. Может быть, в этой истории просто больше ничего и нет.

— Ты держишь стакан между собой и мной и прижимаешь его ко рту, чтобы слова не вылетели наружу, — сказал Джим.

Я поставила стакан на стол.

— Это касается Ордена? — Спросил Джим.

— Нет, это мое личное дело. Это не имеет отношения к Стае.

— Ладно, — сказал Джим. — Если что-то изменится, и ты захочешь рассказать мне или тебе понадобится помощь, ты знаешь, как меня найти.

Он встал и вышел.

Я посмотрела на Дулиттла:

— Откуда такая внезапная доброжелательность?

— Кто знает, почему кошки как-либо поступают. Мое предположение, то, что ты взяла удар на себя, для него может иметь какое-то отношение… — Дулиттл поднял голову и поморщился. — Они просто не могут оставить в покое.

В подвале раздался стук.

— Кто там еще? — Крикнул Дулиттл.

— Я пришла к пациентке! — Раздался женский голос.

— Она голая? — спросил другой женский голос. — Мне всегда хотелось увидеть ее обнаженной.

— Замолкни. Джордж, ты заставишь меня стоять здесь весь день?

— Это та, о ком я думаю? — Я посмотрела на дока.

Он ощетинился и направился к двери.

Кроме Кэррана, только два оборотня в Стае вызывали у меня смятение: Мэхон, медведь Атланты, палач Стаи, и тетушка Би, альфа клана гиен и мать Рафаэля. Остальные были опасны, но только эти двое заставляли меня на минуту-другую задуматься, прежде чем двигаться дальше. Я видела тетушку Би в действии, без ее человеческого обличия. Отшивать ее было не в моих интересах, независимо от того, насколько я сейчас была зла или слаба.

— Прекрасно выглядишь, Джордж, — сказала тетушка Би. Если я сейчас вытяну шею, чтобы поглазеть на этих двоих, то разрушу то малое подобие достоинства, которое у меня еще осталось, поэтому я сидела на месте.