еще на шаг ближе к Луне, но если что-то пойдет не по плану, то мы, весьма вероятно, угробим не только членов экипажа – Дерека Бенкоски, Халима Малуфа и Эстевана Терразаса, – но и всю космическую Программу. Имелся, разумеется, ныне и еще целый ряд промежуточных не слишком приятных возможностей, включая спонтанное прерывание запуска или просто ожидание подходящей погоды, но эти меньшие из всех возможных зол ничьих умов особо пока не занимали.

В общем, к началу обратного отсчета я оказалась в смотровом павильоне, предназначенном для приглашенных лиц, оттуда сквозь огромные стекла было вольготно наблюдать как за самим пуском, который вскоре будет, как все мы надеялись, произведен с пусковой площадки, так и за происходящим во многих помещениях здания напротив – здания ЦУП. Сюда же, в смотровой, поддержать мужчин в капсуле прибыли их жены и дети, а также и все уже побывавшие в космосе астронавты и их жены. Не оказалось средь них лишь Паркера и, разумеется, его жены, которую, похоже, вообще никто из присутствующих никогда и в глаза не видел. Мы все смеялись и болтали, делая вид, что ни малейшего повода для беспокойства у нас нет.

Завидев меня, от мужа отделилась миссис Лебуржуа и поплыла ко мне через все помещение. Она была худенькой блондинкой с длинной, как у лебедя, шеей и обладала склонностью время от времени, будто кошечка, изящно поджимать губки. Приблизившись, она улыбнулась, а затем неспешно поцеловала меня в каждую щеку.

– Ах, моя дорогая! Наша дочь все еще восторженно говорит о вас. Признаюсь, что даже ее отец не производит на нее столь неизгладимого впечатления.

– Но она должна быть впечатлена именно им! Ведь в космосе был он, а я об этом только мечтаю.

– Полагаю, мечты ваши недолго останутся всего лишь мечтами. – Ее лебединая шея изогнулась, и она заговорщически подмигнула мне. – А знаете, мой муж заставляет меня брать уроки пилотирования. Считает, что и я должна быть готова.

Такой подход к проблеме, быть ли женщинам астронавтами, являлся, на мой взгляд, чрезмерно оптимистичным, хотя, признаюсь, меня и весьма порадовал.

– Он… располагает какими-нибудь новостями?

– Боюсь, что новостей на сей счет пока не имеется. – Она нахмурилась. – Но он сказал директору Клемонсу, что, по его мнению, женщины непременно должны быть включены в состав отряда астронавтов. А я так думаю, он просто хочет… ну, знаете… Полететь в космос вместе с женой. Ну, вы замужняя женщина, несомненно, понимаете, о чем я?

Узрев, очевидно, ошеломленное выражение на моем лице, она прикрыла ладонью рот и хихикнула, и я немедля рассмеялась вместе с ней. Признаюсь, мне прежде и в голову не приходило, что порукою мне станут астронавты-мужчины, задумавшиеся о преимуществах… Ну, скажем так, исполнения супружеских обязанностей в состоянии невесомости.

– О небеса! Может, мне стоит на эту тему поговорить и со всеми женами астронавтов?

– Да мы уже все эту тему меж собой обсудили.

– Здорово! А вы?.. Вы встречались с миссис Паркер?

– К сожалению, нет. Она вечно «болеет» или чем-то неустанно занята. Сказать по правде, я полагаю, что она просто не хочет якшаться с иностранцами. Но кто я, в конце концов, такая, чтобы строить беспочвенные догадки? – Она пожала плечами и перевела разговор на другую тему: – Знаете ли вы… Невесомость, она делает, как бы это сказать, «интересные» преобразования в анатомии мужчины. Кровоток оказывается совершенно… не ограничен гравитацией.

– Ну, теперь и мне тоже хочется не просто отправиться в космос, но и оказаться там со своим мужем.

Я взглянула через стеклянное окно на сгорбившегося над своим столом Натаниэля. Одной рукой он прижимал к уху телефонную трубку, в другой держал сломанный карандаш. И тут в голову мне пришло, что давненько я уже не слышу объявлений по громкой связи, извещающих о степени готовности к грядущему запуску.

Может, динамики выключены?

Но когда и самое главное – зачем их выключили?.. Может, потому что?..

Очевидно, что-то пошло не так, что-то случилось вопреки плану.

Видимый в другом окне расположенного напротив здания стоял Клемонс и явно что-то кричал в свою телефонную трубку.

Часы обратного отсчета остановились на Т-минус двадцать восемь.

Другие приглашенные на смотровую площадку тоже заметили что-то неладное и устремились к окнам.

Миссис Лебуржуа схватила своего мужа за рукав, когда тот проходил мимо.

– Que se passe-t-il?

– Je ne sais pas. Ce ne fut pas une Explosion ou nous aurions senti. – Он вздрогнул и посмотрел на меня. – Доктор Йорк, скажите. Если бы произошел взрыв, мы бы его почувствовали?

– Несомненно. Скорее всего, случился просто сбой предстартовой процедуры, и аппаратуру в самое ближайшее время исправят. – Я улыбнулась его жене. – Честно говоря, запуски и прежде частенько останавливали, и может статься, что на этот раз причина тому – всего лишь банальный каприз погоды.

За исключением того, что во всех описанных мною случаях каждый в команде, обслуживающей взлет, становился хотя и раздраженным, но тем не менее оставался спокойным, а сейчас явно произошло что-то вовсе не рутинное, а из ряда вон.

Я наклонилась поближе к стеклу, ища глазами Басиру, которая, как мне то было доподлинно известно, дежурила на этом пуске. Разглядела ее, а рядом с ней – еще и Миртл, и обе они карандашей в руках не держали и обе выглядели потрясенными.

За моей спиной заговорил Паркер:

– Причин для беспокойства нет. Да и с ракетой ни малейших проблем не наблюдается.

Я, как и большинство находящихся в зале, повернулась к нему. Он стоял рядом с одним из многочисленных здесь диванов, держа в руке телефонную трубку. Он повесил трубку, а все мы в немом ожидании подались вперед.

– Произошла всего лишь задержка запуска из-за неблагоприятных погодных условий, и пока все службы запуска находятся в режиме ожидания.

Слова его были явной ложью. Я отлично знала, как выглядит задержка из-за погодных условий, и если бы проблема была лишь в погоде, то множество инженеров от скуки крутились бы в своих офисных креслах – сейчас же они пребывали в крайней степени беспокойства.

Я открыла было рот, намереваясь бросить ему вызов, но тут же его закрыла. Время для того было явно неподходящим. Да и вообще слова первого человека, побывавшего в космосе, разумеется, звучали гораздо весомее моих, пусть пока и не высказанных.

Паркер поймал мой взгляд и едва заметно кивнул. Будто благодарил за то, что не вмешиваюсь.

Случилось что-то очень, очень неправильное, но я, что меня саму удивило, поверила ему в наличие веской причины не называть сейчас ложь ложью.

Я повернулась к миссис