И бригада двинулась. По расхлябанной, разъезженнойгусеницами колее, скользя и хватаясь друг за друга, штрафники спустились вболотистую лощину, свернули и зашагали прочь от железной дороги. Здесь колоннунагнали командиры взводов. Гай пошел рядом с Максимом, он был бледен, игралжелваками и сначала долго молчал, хотя Зеф сразу спросил его, что слышно.Лощина постепенно расширялась, появились кусты, впереди замаячил лесок. Уобочины дороги торчал, завалившись гусеницей в мокрую рытвину, огромныйнеуклюжий танк, какой-то древний, совсем не похожий на патрульные танкибереговой охраны, – с маленькой квадратной башней и маленькой пушечкой. Возлетанка возились угрюмые люди в замасленных куртках. Штрафники шагали вразброд,засунув руки в карманы, подняв жесткие воротники. Многие осторожно поглядывалипо сторонам – нельзя ли смыться? Кустики были очень соблазнительные, но насклонах лощины маячили через каждые двести-триста шагов черные фигуры савтоматами. Навстречу, ныряя в колдобинах, проползли три грузовика-цистерны.Водители были мрачны и не смотрели на штрафников. Дождь усиливался, настроениепадало. Шли молча, покорно, как скот, все реже озираясь.

– Слушай, взводный, – проворчал Зеф. – Неужели нам таки не дадут пожрать?

Гай достал из кармана краюху хлеба и сунул ему.

– Все, – сказал он. – До самой смерти.

Зеф погрузил краюху в бороду и принялся отчетливо работатьчелюстями. Бред какой-то, подумал Максим. Ведь все знают, что идут на вернуюсмерть. И все-таки идут. Значит, на что-нибудь надеются? Значит, у каждого естькакой-то план? Да, ведь они ничего не знают об излучении… Каждый думает:где-нибудь там, по дороге, сверну, выскочу из танка и прилягу, а дураки пустьнаступают… Вот с этого мы и начнем борьбу против правых: об излучении нужнописать листовки, кричать в общественных местах, радиостанции организовывать…хотя приемники действуют только на двух частотах… все равно, врываться в паузы.Не на башни тратить людей, а на контр-пропаганду… Впрочем, все это потом,потом, сейчас нельзя отвлекаться. Сейчас надо все замечать. Искать малейшиещелки… На станции танков не было и пушек тоже, везде только стрелки-гвардейцы.Это надо иметь в виду. Лощина хорошая, глубокая, а охрану, вероятно, снимут,как только мы пройдем… Да нет, причем здесь охрана – все побежит вперед, кактолько включат излучатели… Он с удивительной отчетливостью представил себе, какэто будет. Врубаются излучатели. Танки штрафников с ревом устремляются вперед.За ними валят валом армейцы. Вся прифронтовая полоса пустеет… Труднопредставить себе глубину этой полосы, неизвестен радиус действия излучателей,но уж два-три километра – наверняка. В полосе глубиной два-три километра не останетсяни одного человека с ясной головой. Кроме меня… Э, нет, не только два-трикилометра. Больше. Все стационарные установки, все башни – все будет включенои, наверное, на максимальную мощность. Весь приграничный район сойдет с ума…Массаракш, как же быть с Зефом, он же этого не выдержит… Максим покосился намерно двигающуюся рыжую бороду, на хмурое грязное хайло мировой знаменитости.Ничего, выдержит. В крайнем случае придется помочь, хотя, боюсь, будет не дотого. И еще Гай – с него ведь глаз нельзя будет спускать… Да, придетсяпоработать. Ладно. В конце концов в этом мутном водовороте я все равно будуполным хозяином, и остановить меня никто не сможет, да и не захочет…

Прошли лесок, и сразу стал слышен слитный гулгромкоговорителей, треск выхлопов, раздраженные крики. Впереди, на пологомтравянистом склоне, поднимающемся к северу, стояли в три ряда танки. Между нимибродили люди, слоился сизый дым. «А вот и наши гробы!» – весело и громкопроизнес кто-то впереди.

– Ты посмотри, что они нам дают, – сказал Гай. –Довоенные танки, хлам имперский, консервные банки… Слушай, Мак, мы что же, таки подохнем здесь? Ведь это же погибель верная…

– Сколько до границы? – спросил Максим. – И что тамвообще – за гребнем?

– Там равнина, – ответил Гай. – Как стол. Границакилометрах в трех, потом начинаются холмы, они тянутся до самой…

– Речки нет?

– Нет.

– Овраги?

– Н-нет… Не помню. А что?

Максим поймал его руку, крепко сжал.

– Не падай духом, мальчик, – сказал он. – Все будетхорошо.

Гай с отчаянной надеждой глядел на него снизу вверх. Глаза унего запали, скулы обтянуло.

– Правда? – сказал он. – А то ведь я никакого выхода невижу. Оружие отобрали, в танках вместо снарядов – болванки. Пулеметов нет.Впереди смерть, позади смерть…

– Ага! – злорадно сказал Зеф. – Замочил штанишки? Этотебе не воспитуемых по зубам щелкать…

Колонна втянулась в интервал между рядами танков иостановилась. Разговаривать стало трудно. Прямо на траве были установленыгромадные раструбы громкоговорителей, бархатный магнитофонный бас вещал: «Там, загребнем лощины, коварный враг. Только вперед. Только вперед. Рычаги на себя и –вперед. На врага. Вперед… Там, за гребнем лощины, коварный враг… Рычаги на себяи – вперед…» Потом голос оборвался на полуслове, и принялся орать полковник. Онстоял на радиаторе своего вездехода, батальонные держали его за ноги.

– Солдаты! – орал полковник. – Хватит болтать языком!Перед вами – ваши танки. Все по машинам! Главным образом, водители, потому чтона остальных мне наплевать. Но всякого, кто останется… – Он извлек свойпистолет и показал всем. – Понятно, вшивые свиньи?… Господа ротные, развестиэкипажи по танкам!…

Началась толкотня. Полковник, шатаясь на радиаторе, какжердь, продолжал что-то выкрикивать, но его не стало слышно, потому чтогромкоговорители снова принялись долдонить, что впереди враг и потому – рычагина себя. Все штрафники ринулись к третьему ряду танков. Началась драка, ввоздухе заметались подкованные ботинки. Огромная серая толпа медленно кишелавокруг танков заднего ряда. Некоторые танки начали двигаться, с них сыпалисьлюди. Полковник совсем посинел от натуги и, наконец, принялся палить поверхголов. Из леска черной цепью бежали гвардейцы.

– Пошли, – сказал Максим, твердо взял Гая и Зефа заплечи и повел к крайней машине в первом ряду – угрюмой, пятнистой, с бессильнопоникшим орудийным стволом.

– Подожди… – растерянно лепетал Гай, оглядываясь. – Мыже четвертая рота, мы же вон там, мы же во втором ряду…

– Иди, иди, – сердито сказал Максим. – Может быть, тыеще и взводом покомандовать хочешь?

– Солдатская косточка, – сказал Зеф. – Уймись, мамаша…

Кто-то сзади схватил Максима за пояс. Максим, необорачиваясь, попробовал освободиться – не удалось. Он оглянулся. За спиной,ухватившись цепко одной рукою, а другой вытирая окровавленный нос, тащился четвертыйчлен экипажа, водитель, уголовник по кличке Крючок.

– Ага, – сказал Максим. – Я и забыл о тебе.Давай-давай, не отставай…