Молли так и подмывало сказать, что Королевство уже перебралось за Перевал. Что оно уже марширует по загорью. И что она, Молли, хоть и вроде как подданная Её Величества, но, когда дошло до боя, без колебаний ввязалась в драку на стороне Rooskies, о чём, как ни странно, ничуточки не жалеет.

Это оказалось новостью для неё самой. Как же так — тогда она делала выбор в горячке боя, не думая, лишь чувствуя, что поступает по справедливости, по настоящей, глубинной правде. По совести. В тот момент она не могла поступить иначе.

Но и когда бой кончился — не пожалела.

Не пожалела о тяжком выборе, о том, что пошла против своих.

Да, её так и распирало от желания поделиться новостями с достойным лордом; к счастью, Молли всякий раз вовремя вспоминала о госпоже Старшей.

А милорд граф несся во весь опор, рассуждая о «магокомандах», что должны «разведывать пути», об «ударных отрядах», что прорвутся в глубокий тыл Rooskies; и всё это безо всяких бронепоездов, без тяжёлой артиллерии, без паровых ползунов…

Молли вдруг ощутила острое желание взять от печки тяжёлый ukhvat. Подцепить достойного графа под ушами, словно госпожа Старшая — полный горшок из устья, и пару–тройку раз макнуть в кадушку с каким–нибудь особо едким снадобьем, вышедшим из–под рук хозяйки.

— О–о–ох, — наконец вздохнул господин генерал. — Простите, дитя моё, я вас совсем заговорил. Но скажите, вы ведь учитесь у миледи?

— Да, мой лорд. Учусь.

— И… — Щёки графа слегка порозовели. Магия госпожи Старшей поистине творила чудеса. — И как же это — владеть магией? Признаться, дитя, меня всегда это, м–м–м, весьма занимало. Что вы чувствуете? Что ощущаете?

— Ничего не ощущаю, лорд Вильям. Я простая девочка. Только вот могу иногда…

— Что? — жадно спросил лорд, и язык его облизнул губы.

— Ничего особенного, лорд Вильям. Я ж только начала.

— Ну а та самая магия? Что она такое? Где она? Откуда берется? Как вы её чуете, дитя?

— Тепло в пальцах, мой лорд. Я подставляю руку под невидимое, и… пальцы теплеют. Я могу потом это выпустить. Как птицу из клетки.

— Как интересно! — Лорд вновь шевельнул ушами. — Магия отделяется, выходит на свободу… а откуда ж она берется в вас, мисс Молли?

Та лишь развела руками.

— Она просто есть, мой лорд.

— Хм-м, — протянул тот разочарованно. — А я так надеялся, что вы, мисс Молли, дочь просвещённого Королевства, развеете моё незнание…

— Была бы счастлива, мой лорд, но это — как дышать. Что тут объяснишь? Мой папа, он доктор, он бы смог, наверное, а я…

— Ничего! — что делало почтенного графа не совсем уж невыносимым, так это его оптимизм. — Я уверен, моя юная леди, что вы справитесь. Королевство перед вами в большом долгу, но, я не сомневаюсь, когда вы вернётесь и когда кое–какие мои знакомые, — он уронил голос до таинственного шёпота, — кое–какие мои знакомые в Норд- Йорке и в столице услышат ваш рассказ — всё изменится. Вы вернётесь домой не просто как мисс Молли Блэкуотер, но как героиня Империи!..

— О чём рассказываешь, болезный мой? — Госпожа Старшая возникла словно из ниоткуда, стиснув жёсткими пальцами плечо Молли. Но ведьма не сердилась, отнюдь, даже совсем напротив — залихватски и весело подмигнула своей ученице так, чтобы этого не видел достойнейший лорд. — О чём речь ведёшь?

— О, о, миледи! — смутился господин граф. — Я лишь расспрашивал юную мисс Блэкуотер о том, что же такое магия… простите мне моё любопытство, миледи, думаю, вы согласитесь, что для любого просвещённого человека непростительно упускать такой шанс проникнуть глубже к сей сокровенной тайне нашего мира, и я…

— Нет тут никакой тайны, — фыркнула Старшая, кивком указывая Молли на дверь. — Забираю у тебя твою собеседницу. Мы тесто заводим, пельмени будут.

— О! Пельмени! — Граф закатил глаза в предвкушении. — С мясом трёх сортов, конечно же?

— Как же иначе, — усмехнулась госпожа Старшая. — И вареники тоже сделаем. Пировать станем!

— По какому же поводу такое празднество, позволено ли будет узнать, миледи?

— По поводу успехов моей ученицы. Как выдрала её пару разочков, так сразу дела на лад пошли!

— Вы, миледи, прекрасная и удивительная женщина, я вам всегда это говорил, но как вы можете быть настолько жестоки к столь юной и обворожительной мисс?! Нет, я не спорю, телесные наказания, применённые по справедливости и в умеренном количестве, могут пойти на пользу подрастающему поколению, но в данном случае…

— Тебя, болезный, не спросила, — фыркнула ведьма. — Вареники с вишней сделать? Или с заморскими априкотами?

— М–м–м, и с тем, и с другим! — зачастив, выпалил лорд Вильям. — Но априкоты… откуда же…

— Да из ваших краёв, — небрежно объявила Старшая. — Как у нас говорят на fronte — makhnuli ne glyadya.

— Что–что? Простите, миледи, не слишком–то вежливо с вашей стороны вставлять выражения на неизвестном собеседнику языке! — укорил ведьму господин граф.

— Обменялись, не смотря, — ухмыльнулась хозяйка. — У нас так принято. С другом, спутником, товарищем по оружию зачастую меняются первым попавшимся. Нож на нож, скажем. Или пояс. Или…

— Меняются только одинаковым? — неподдельно заинтересовался лорд. — Скажем, револьвер на револьвер? Портсигар на портсигар?

— Нет, — покачала головой ведьма. — В том–то всё и дело. Нет никаких правил. Все стараются, чтобы их подарок был не менее, а более ценным, чем то, что ими получено.

— Но это же нонсенс! — Граф наморщил аристократический нос. — Кто же сам, добровольно будет уменьшать своё благосостояние, отдавая более ценное за менее?

Старшая вздохнула.

— Не смогу тебе объяснить, болезный. Пойдём, Молли, поможешь мне с тестом. Хочу ещё для пирогов поставить.

Молли послушно отправилась следом, попутно пытаясь уразуметь, какое тесто надлежит «ставить» (на что?!) и какое «заводить» (как паровой локомобиль, что ли?).

* * *

— С Жар—Птицей у тебя хорошо получилось, хорошо, не спорю. С облаками и туманами — похуже. А вот с землёй совсем никак не выходит! Что такое, Молли?

Госпожа Старшая стояла, уперев руки в боки.

— Не стараешься? — грозно осведомилась ведьма.

Молли поёжилась, а ладони против её собственной воли прикрыли места пониже спины. Пресловутой берёзовой кашей Старшая не злоупотребляла, но и спуску не давала. Пуще всего виноваты у неё были рассеянность и леность. Вот тут Молли влетало по первое число. Как ни странно, на старую колдунью она не злилась.

— Про войну с тобой говорить не буду, — сурово продолжала старуха, — хотя ползёт Королевство вперёд, медленно, но ползёт! Сёстры мои делают что могут, но… — Она скорчила недовольную гримасу. — Но! Одним словом, именно что «но»! Не могут без меня, casatiki…