и его компания… Сомневаюсь, что их волнует успешное завершение нашей миссии. Сомневаюсь, что они готовы сделать все возможное, как я, – что они готовы умереть, если это сделает мир лучше для остальных жителей Серта. Наемники славятся не этим. – Хок провел рукой по своим светлым волосам. – Удивительно, что он до сих пор не бросил нас.

Это все-таки обеспокоило Алдари. Она расстроилась из-за того, что это, похоже, тревожило Хока. Но, несмотря на свои сомнения, он собрал наемников и снова отправился в путь – на вторую часть этой экспедиции. Потому что другого выхода у него не было. Потому что король и королева запретили ему тащить за собой Алдари и подвергать ее опасности.

– Я все же не понимаю, зачем вы лгали мне, – сказала она. – Зачем было так все усложнять?

– На тот случай, если вы сбежите. Или даже если нам удастся вас похитить, заставить помочь и все получится, как я и надеялся, я все равно переживал, что ваши люди – и люди вашего будущего мужа, – Хок поморщился, – отомстят. Серт не может позволить себе воевать с чужаками, когда мы втянуты в нашу собственную вечную войну на этой земле. Я подумал, что если вас похитят наемники, которые последние двадцать лет не имели никакого отношения к короне, и все раскроется, то вину возложат на компанию наемников, а не на короля с королевой и весь эльфийский народ. У Сетвика даже был один клиент, монарх, который в прошлом не заплатил его компании, и он был готов подтвердить, что виноват именно тот человек и что именно он нанял компанию, чтобы похитить тебя. – Хок остановился, чтобы выдохнуть. – Я не хотел заходить так далеко в нашей лжи, опускаться до такой непорядочности, поскольку необходимость подтверждать нашу уловку показаниями уже противоречила тому, что я считаю правильным, но я также понимал, что мы не имеем права наживать врагов за границей.

– Думаю, это я могу понять. – Алдари оглянулась назад, на дорогу, хотя крепость уже давно исчезла из виду. – Что произойдет, если король пошлет за вами войска?

– Это возможно, но думаю… думаю, он этого не сделает. Он может не соглашаться с моими методами, но всю свою жизнь он молится о том, чтобы решить проблему с Искаженными. Теперь, когда он сделал то, что был обязан, – то есть выступил против, – думаю, он просто будет ждать и посмотрит, что произойдет.

– Как вы думаете, если нам удастся достичь успеха, ваши прегрешения будут прощены?

Глаза Хока стали задумчивыми.

– Очень на это надеюсь. Но даже если меня не простят, но мы добьемся успеха, оно будет того стоить. – Взгляд его стал острым и сфокусировался на ней. – Я знаю, что он послал записку вашему отцу, чтобы сообщить, что вы живы и здоровы. Уверен, ваши родные беспокоятся, и за это я прошу прощения. Мой грандиозный замысел казался мне блестящим, пока я не встретил вас и… мне вдруг стало небезразлично, что с вами произойдет. Я исходил из того, что читал и слышал о людях…

В прошлом они отказывались помогать его народу, они несли ответственность за чрезмерный вылов китов в морях, которые омывали и их земли, и они, по-видимому, обманули Сетвика и его наемников, не заплатив по крайней мере однажды. Алдари могла понять, почему Хок плохо думал о ее народе.

– Что ж, с моей стороны было неправильно судить вас, ничего о вас не зная. Я рад, что вы оказались хорошим человеком. Королеве вы тоже понравились, – улыбнулся Хок.

– Я ей понравилась? Мы почти не разговаривали.

Алдари подняла руку к ожерелью, которое подарила королева. Утром перед отъездом она надела его, спрятав медальон из листьев под платье.

– Ей понравилось, что вы захотели помочь нам и не вели себя как избалованное отродье. Так, по ее мнению, ведут себя все человеческие принцессы.

– Действительно.

– Она общалась с несколькими монархами и их детьми на протяжении многих лет, так что не думаю, что ее позиция не лишена оснований.

– Я тоже слышала такое. Например, что принцесса Зебия в королевстве Дарви хлещет своих слуг кнутом, если ее еда недостаточно горячая, когда ее приносят на пушистых мягких листьях эрваты в ее личные покои, – сказала Тели.

– Ты, наверное, прочитала об этом в книге, – покосилась на нее Алдари, потому что ни одна из них никогда не бывала в Дарви. – Наверное, в каком-нибудь мистическом романе.

– Я слышала это от другого телохранителя.

– Слух. Еще более достоверный источник.

– Независимо от того, что вы скажете своему народу, когда все закончится, я готов взять на себя всю ответственность. – Хок печально посмотрел на Алдари. – Я больше не хочу вам лгать.

– Я ценю это.

Казалось, он собирался сказать что-то еще, но Сетвик и дозорные снова вернулись на дорогу и присоединились к компании. Алдари надеялась, что это означало, что они отпугнули или даже справились с любой угрозой, которую успели обнаружить в лесу, и что новая крупная атака им пока не угрожает. Это было важно, особенно сейчас, когда не стоило ждать никаких соколов с сообщениями. Если наемникам понадобится помощь, позвать ее будет невозможно.

– Не знаю, чем это поможет, – сказала Алдари Хоку, – но я бы не стала просить отца отомстить. Даже если бы я очень сильно разозлилась, что меня принудительно кормят супом из мха и глазных яблок, и хотела бы возмездия, у моего народа недостаточно ресурсов, чтобы начать войну с кем бы то ни было.

Она надеялась немного поднять ему настроение этим шутливым замечанием о еде, но он только мрачно посмотрел на нее и спросил:

– А к народу вашего жениха это тоже относится?

Она поколебалась, но у нее был только один ответ.

– Нет.

К добру или к худу, у королевства Орат было много ресурсов. Вот почему ее отец так сильно хотел заключить с ними союз.

Хок снова грустно улыбнулся.

Глава 27

Сидя верхом на плетущемся олене, Алдари дремала, прижав подбородок к груди, но часто просыпалась, вцепившись в лохматый мех животного, чтобы не свалиться. Эльфийские олени были достаточно спокойными ездовыми животными и обладали сверхъестественной выносливостью, какой не было и у лошадей, но наемники не пользовались седлами, и Алдари не чувствовала себя в безопасности, даже когда не спала.

Ее плеча коснулась рука, готовая поддержать, если потребуется. Хок. Всю ночь он ехал рядом, присматривая за ней. Их взгляды встретились, она кивнула, что с ней все в порядке, и он убрал руку. Зевал он так же часто, как и она, но