Саша, тоже рисовавший что-то на листе бумаги, – обычно это были невиданной красоты самолетики – встрепенулся и обреченно сказал:

– Есть. Вон хоть поеду.

Так, понятно: фасон держать надо, мол, непыльная работенка – и одному на какую-то дамочку прогуляться, это ведь не матерый убийца, а, стыдно сказать, всего лишь баба. Алексей к таким отступлениям от служебного этикета относился снисходительно. Подчиненные знают, когда, где и с кем можно вот так «пободаться». В присутствии высокого начальства держались официально, устав не нарушали, и «есть» и «так точно» слышались как из пушки. А среди своих можно и попростому.

– Что у нас по задержанному?

Вадим Игнатьев поднялся, оправил пиджак, как-то очень ладно открыл папку с листами исписанной бумаги и четко доложил, именно доложил, как военный человек:

– Задержанного вчера допросил следователь. Личность пока установить не удалось. Задержанный называет себя Петровым Петром Петровичем. Дактилоскопия идентификации личности не помогла – не рецидивист. Зато установлено, что убийство охранника в квартире Горчакова – с некоторой вероятностью его рук дело. Отпечатки пальцев найдены на дверной ручке квартиры. Да и почерк похож. Тогда тоже в подъезд приходил телефонный мастер. Кстати, охранник Андрей Вахмин пояснил, что в тот момент, когда убитый Коваленко исчез, был какой-то шум на чердаке соседнего подъезда, и он, Вахмин, вынужден был идти на помощь тамошнему охраннику. Это подтвердило пять человек. Список представлен. Ну а про женщину, которая заказала ему Ивана Ильича Горчакова, вы все уже знаете.

– Очную ставку, – сказал вдруг Сережа Пестров. – Кстати, очную ставку не мешало бы, только вот кого с кем составлять? – оглядывая всю команду, спросил Алексей.

– А что? Давайте всех со всеми, – азартно потирая руки, предложил Саша Мальцев. – Можно ведь устроить, чтобы они все как-то случайно встретились. Вот смотрите, – он встал и показал всем лист бумаги, на котором были нарисованы кружки и квадратики, и только в самом углу – самолетик. – Значит, так. Наталья Голицына, – он посмотрел на Алексея, прижал руку к сердцу, – извините, товарищ майор. Наталья Голицына, значит. Она была знакома с Иваном Горчаковым и его родственниками давно. Мотива у нее как бы нет, а вдруг есть? Мы, может быть, чего-нибудь не знаем. Может, она у них крупную сумму денег заняла и отдавать не хотела, вот и убила. А потом стала убирать всех свидетелей.

У Ивана заныло сердце, сразу запрыгали перед глазами какие-то странные искры. Он налил себе воды из бутылки, которую всегда ставил перед собой, и жадно выпил. Стало легче. Черт побери, а ведь ее никто не проверял насчет материального положения. На какие деньги она содержит эту квартиру, няню, покупает вечерние платья, делает прически на дому? На какие деньги она берет продукты в дорогущем магазине? Сколько она получает на своей работе? Почему никто этим не занимался, хотя бы для того, чтобы полностью исключить ее из списка подозреваемых? Почему он сам не додумался до очевидного: взять и проверить ее на непричастность к убийству. Конечно, она ни при чем. А вдруг это она? Все внутри протестовало: не может быть она, никак не может. Но мозг работал уже сам по себе: запросить в налоговой инспекции справку о доходах, узнать, какие финансовые отношения были у нее с убитыми соседями. Еще раз просмотреть дело. Господи¸ пусть это будет не она!

– И про невесту забывать тоже не надо, – с энтузиазмом продолжал Саша. Была она у фигуранта дома первого мая? Была. Могла напихать в бутылки яду? Могла. И «жуков» понаставить тоже могла запросто, да и понаставила. Ее пальчик на «жуке» был? Был. И эта Лидия Машкова – та еще штучка, мне кажется. Вот и надо им всем показать этого мнимого Петрова и поглядеть, кто как отреагирует.

– Тебе телевизор надо меньше смотреть, – добродушно сказал капитан Пестров, – эх ты, Коломбо.

Все улыбнулись. Эти двое стояли и по службе, и по жизни плечом к плечу, прикрывая и оберегая, по возможности, друг друга, но каждый считал своим долгом подшутить над товарищем.

– Так, собрались, – призвал к порядку Алексей. – Сергей, ты доставляешь сюда эту Лидию. Капитан Мальцев на подстраховке. Привезете сегодня, как можно раньше. Вадим, у меня к тебе особое поручение, задержись. Михаил, ты зайдешь на телефонную подстанцию, узнаешь, кто вызывал телефониста в подъезд Горчаковых. Не забываем, завтра похороны в одиннадцать. Венок я заказал от отдела, деньги вдове собирает Вадим.

Про похороны все, конечно, помнили. Не часто приходилось хоронить товарищей – все были молоды, здоровы, полны сил. А тут такое.

– Кстати, подойдите к дежурному, отметьтесь. Всетаки выходной день. Может, когда-нибудь отгул начальство даст.

Это уже Алексей так сказал, для проформы. Никаких отгулов не будет, это все знают. Но вдруг!

Наталья после возвращения из клиники чувствовала себя неуютно. Для чего она поехала? Можно было обсудить всю проблему по телефону, можно было дождаться завтрашнего дня, можно было вообще эту тему не поднимать. Она походила по закоулкам квартиры, обнаружила пыль на шкафу в прихожей и решила заняться делом. Вытащила пылесос, надела старую, заслуженную футболку и такие же брюки и стала определяться с приоритетами. Квартира большая, за один день не управиться, поэтому она делила ее на зоны и убирала по мере необходимости. Сегодня надо вымыть кухню-гостиную. Для начала займемся сантехникой. Она взяла бутылку с моющим средством и подошла к раковине. Столешница, варочная поверхность, сама раковина, даже смеситель, на который она почти никогда не обращала внимания, сверкали чистотой. Пол вокруг рабочего стола был – о Боже! – вымыт. Вообще, обеденная зона была убрана. Посуда из сушилки была вынута и расставлена по местам. Причем в шкафчике для посуды тоже, кажется, стало чище. Наталья улыбнулась. Это господин майор хозяйничал и заодно делал уборку. Класс! Она быстро закончила с гостиной и поднялась на второй этаж. На свою спальню и примыкающую к ней гардеробную она обычно тратила очень мало времени, потому что старалась поддерживать тут постоянный порядок. В гардеробной вещей было немного, не то что при Ольге.

Ольга умела и любила одеваться. Ее наряды были изысканны и уникальны. Она придумывала себе фасоны платьев, костюмов и требовала от портнихи точного выполнения задуманного. Только изредка она покупала готовую одежду, обычно это были джинсы и майки или шубы и куртки. После катастрофы Наталья не знала, что делать с этими вещами. Они еще год висели на плечиках, напоминая об Ольге. Но потом пришли Толя и Саша, упаковали все в большие пакеты и увезли. Саша обнял заплаканную Наталью за плечи и сказал:

– Надо жить, сестренка.

Случайно, через несколько лет, Наталья узнала, что часть вещей Ольги до сих пор хранится в доме Анатолия. Куда делись остальные платья, она не стала спрашивать.

Делать уборку в комнате Полины было сложновато. Игрушки, книжки, альбомы с рисунками, одежда и обувь, конечно, имели свое постоянное место, но всего было много, поэтому приходилось при каждой уборке сортировать вещи. Из чего-то Полина выросла, и эту одежду надо было откладывать. Какие-то игрушки надоели, их следовало спрятать или увезти на дачу. Эту любимую книгу про Винни-Пуха придется реставрировать. Она зачитана настолько, что на сгибе начала расклеиваться. Но сделать это надо вместе с дочкой, чтобы она потом бережнее читала.