– Мне нужно найти тех, кто так сильно меня ненавидит, и понять первопричину этой самой ненависти, – произнесла я задумчивою.

– Не представляю, за что можно ненавидеть столь прелестную молодую девицу, – галантно отозвался профессор, – особенно если она проявляет интерес к всемирной истории.

– Я бы сказала, что это интерес к истории Лоншира, – улыбнулась я на его комплимент. – Все, что происходит вокруг меня, каким-то образом связано с историей моей провинции. – Затем вспомнила слова Сорреса. – Вполне возможно, что с алгунами.

– С алгунами? – кустистые брови профессора поползли вверх.

– Да, именно с ними, – подтвердила я. – С давно вымершим народом, покоренным элирийцами пять столетий назад. К сожалению, нам мало что о них известно…

– Вы правы, юная леди! Их культурное наследие утрачено для нас навсегда, и это является огромной потерей для всего нашего общества. У нас не сохранилось даже образцов письменности алгунов, потому что нет ни единой их книги. Свои библиотеки они уничтожили сами, а то, что осталось… Во времена Вильгельма-Завоевателя все, что было связано с этим народом, вызывало у наших предков резкое отторжение и ненависть, поэтому они довершили начатое. Книги сжигали, алтари алгунов разбивали или строили на их месте наши собственные Храмы.

– Как, например, Храм всех Богов в Эндене на месте алтаря Богини Вересты, – кивнула я. – Да, я слышала эту историю! Но в Лоншире до сих пор остались мегалиты с выбитыми на них руническими письменами. Разве это не образцы письменности этого народа?

– Это архаический алгунский, – поправил меня профессор, – не имевший никакого отношения к языку, на котором алгуны говорили в эпоху, когда в Элирию прибыл Вильгельм-Завоеватель.

– Интересно, что же может быть высечено на этих камнях?

Профессор доподлинно этого не знал, но предполагал, что на мегалитах были выбиты строки с восхвалениями богов – по образцам на камнях, найденных на материке.

– Выходит, от алгунов ничего не осталось! – пробормотала я.

Ничего, за что меня можно было ненавидеть, а огромные старые камни, разбросанные по всему Лонширу, не имели никакого значения.

Но у меня все еще была одна зацепка.

– Вы когда-нибудь слышали о Святой Илирии? – поинтересовалась я у профессора.

– Неужели столь юная и прелестная девица знает имя этой пророчицы? – в глазах профессора промелькнуло одобрение. – Признаюсь, я впечатлен! Невероятно впечатлен!.. Вы обязательно должны учиться в Академии!

На это я пробормотала, что несказанно польщена его словами, пообещав непременно подумать.

– Скажу вам сразу, – вернулся к интересующей меня теме профессор, – одно время я увлекался этой темой и изучил все, что возможно было найти в библиотеках и храмовых архивах. Конечно же, только те источники, к которым меня допустили. Как вы понимаете, многое было со временем утрачено, а еще часть находится в ведомстве архиепископа, который не слишком любит делиться своими сокровищами. Поэтому полную картину составить мне не удалось.

Я тут же его заверила, что меня устроит даже неполная – лишь бы какая! – и попросила рассказать о пророчице все, что он знал.

В ответ профессор спросил, что мне уже известно.

– Почти ничего, – призналась ему, – если не сказать еще хуже! Подозреваю, Илирия жила около пяти сотен лет назад, и ее пророчества касались… – Единственная фраза, которую я почерпнула из книги в доме Аткинсонов, была о масках. Интересно, кто должен их сбросить и зачем? – Получается, она застала период войны с алгунами.

Последнее я произнесла наугад, но не ошиблась, потому что профессор согласно склонил голову.

– Монахиня Илирия прибыла на остров вместе с первыми кораблями Вильгельма-Завоевателя, после чего сделала несколько невероятно точных предсказаний о ходе военной кампании против алгунов. Также она оставила предсказание о судьбе местного народа, которое до сих пор считается довольно спорным.

Я с интересом уставилась на профессора.

– Элирийцы переплыли пролив, отделяющий остров от материка, – сказала ему. – Сотни кораблей в течение двух недель денно и нощно подвозили все новые и новые войска. За ними шли обозы с продовольствием и лекари. Но, несмотря на мощнейшую экспансию, война все равно оказалась долгой и кровопролитной. Длилась она несколько лет, но алгуны, пусть и превосходили элирийцев по силе своей магии, все же уступили. Думаю, основная причина была в том, что они, по большому счету, были миролюбивым народом. В конце концов алгунов загнали на территорию современного Лоншира, где они перестали существовать. Тогда какие здесь могут быть вопросы и, тем более, спорные пророчества?

Ответом мне стало длительное молчание.

– Ну что же, – наконец, произнес профессор, – то, что вы сейчас озвучили, юная леди, считается официальной версией произошедшего. Но то, что случилось в Лоншире на самом деле…

– Даже если все и было немного по-другому, – пожала я плечами и снова об этом пожалела, – исход событий нам прекрасно известен. Аглунов уничтожили пять столетий назад. Они не были мореплавателями, у них не имелось своих кораблей, поэтому они не могли перебраться на материк и зажить новой, прекрасной жизнью вдали от элирийцев, которым оставили свой остров. Мы бы обязательно об этом узнали.

– Вы правы! – согласился профессор. – Они не перебрались в другое место, и этот народ постигла крайне печальная судьба. Но в Лоншире армия Вильгельма-Завоевателя потерпела от алгунов несколько сокрушительных поражений. Я видел источники, в которых упоминалось, что элирийцы, растеряв свой воинский дух, отступают, а алгуны вернули себе контроль над провинцией. Затем все неожиданно закончилось, словно армия алгунов, а вместе с ней и остальной их народ в один миг исчезли с лица земли. Зато в Эндене, спешно возводимом на месте бывшей Сины, тотчас же объявили о победе, хотя я не нашел ни единого упоминания или описания финальной битвы.

– Тогда что же на самом деле произошло в Лоншире? – заинтригованная, спросила у него.

– К сожалению, я этого не знаю, юная леди!

– Но вы ведь догадываетесь?!

Профессор пожевал губы.

– История – наука точная, и мои догадки не имеют к случившемуся никакого отношения.

– Но, быть может, ваши догадки смогут пролить свет на то, что со мной произошло? Вдруг это каким-то образом связано с настоящим? С тем, что происходит со мной здесь, в столице?

Но напрасно я его пытала, профессор Моррис раз за разом качал седой головой, заявляя, что не видит ничего, что могло бы мне помочь.

Что бы ни произошло в Лоншире пять сотен лет назад, там оно и закончилось, а свои догадки, которые не опираются на реальные факты, он все-таки оставит при себе.

Я снова вздохнула.

– Ну если так, то… Давайте еще вернемся к Святой Илирии, – сказала ему. – Прошу вас, расскажите о ней побольше!