Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доан осмотрел ресторанный зал. Давешний профессор-патриот в дальнем углу, средних лет мужчина и женщина, одеты цивильно, но от мужчины так и пахнет войной, улыбчивая официантка с высоким фиолетовым хвостом, две совсем юные барышни в камуфляжных брюках и куртке…
Окажись четвероухие в той же компании за пределами Кашинблеска, всё закончилось бы плохо – и для них, и для людей.
Мимо с гримасой ненависти на лице прошествовал воинственный юнец. Доан преградил ему дорогу.
– Хочешь на войну посмотреть?
– А… Я? Так у меня пропуска нет на выезд…
– Я на правах наблюдателя могу выписать временный на пару часов.
– А к-куда ехать? – и вдруг лицо его вспыхнуло озарением, а затем диким страхом. – С ними, что ли ехать? Да они нас убьют по дороге!
– Не смеши, – Доан надел шляпу. – Если убьют наблюдателя с Земли, на них ополчится всё Сообщество разумных планет. Но, если и ты дальше желаешь не высовывать носа из Кашинблеска…
– Я поеду!
И всё-таки миги слишком хладнокоровны, подумал Доан, оказавшись в приграничном посёлке. Будь он на их месте, не уверен, что смог бы спокойно смотреть на людей.
– Это что… Это… Это кровь везде?! – юнец пучил глаза и неуверенно топтался на месте, не решаясь пойти вслед за Доаном и миговскими офицерами, которые хладнокровно переступали через бурые пятна на земле.
Потом всё же решился, и вскоре все оказались у полуразрушенного дома, где сидела грязно-лиловая четвероухая старуха с глубокими морщинами и белыми волосами. Она вполголоса рассказывала, что уже несколько месяцев живёт в развалинах, а тем временем всё стреляют и стреляют…
– Почему она просто не уедет? – фыркнул юнец. – И сейчас не стреляют, у нас перемирие. Никто не мог стрелять в эти дни. А это что там?.. Это что… Это – рука?!
Юнец позеленел, ринулся в кусты, где его и вывернуло.
Вдали отчаянно завизжал хрюм.
Доан мрачно глядел по сторонам.
Людей на планете меньше, чем мигов. Вся Юстиниания – не больше пары крупных земных столиц, а Кашинблеск по размеру вообще курортный городок. Но вооружены люди лучше – до пришествия человечества мигам вообще не приходило в голову воевать и вооружаться. И только это спасло колонистов от мгновенного выселения.
– Вы всё увидели, что хотели? – медленно спросил высокий миг-офицер.
Он хорошо говорил на языке людей, вообще миги легко осваивали язык гостей. Лиловая кожа офицера отличалась едва уловимым оттенком, казалось, она светится изнутри.
Говорят, у мигов это признак высокородства.
Они стояли у машины, готовой отвезти всю процессию назад в Кашинблеск. Офицер ждал ответа на вопрос.
– Я… хотел бы побывать ещё вот здесь, – Доан ткнул пальцем в точку на карте. – Не сегодня. В другой раз. Если возможно.
– Посёлок Милимилль? Это глубокий тыл.
– Я понимаю.
– Хотите разведать дорогу в тыл? – на лице мига не дрогнул ни один мускул.
– Я не за этим на Феодоре. Впрочем, нельзя – так нельзя.
– Нам пора возвращаться, господин наблюдатель, – миг открыл дверцу авто.
Доану осталось только кивнуть.
Назад вернулись уже в серых сумерках. И едва Доан ступил в холл гостиницы, тут же встретил Виктора. Министр по военным вопросам стоял у широкой лестницы, ведущей на второй этаж, и о чём-то говорил с первым помощником. Высокий, широкоплечий, с погонами на мундире. Завидев Доана, Виктор шагнул к нему.
– Значит, к врагу в гости ездил? – оскалился белозубо. – Ещё и сознательную молодёжь с собой потащил.
– Для меня на этой войне нет врагов, – тихо ответил Доан. – Я – наблюдатель. А патриотов, значит, ты на меня натравил?
Виктор фыркнул.
– Они прекрасно справляются без указаний. Всё от меня подвоха ждёшь? Мы же тогда были детьми.
Доан дёрнул бровью.
– Через полчаса – ужин с миговскими офицерами. Неформальная встреча перед завтрашними переговорами. Она была запланирована на вчера, но моя сестрица слишком долго ехала через линию фронта. Сейчас принимает ванну и приходит в себя.
– Через тридцать минут – я в твоём распоряжении, – холодно ответил Доан.
– Да перестань ты, – Виктор похлопал его по плечу. – Матильда будет тебе рада. Одно ведь дело делаем.
– Я надеюсь, – проговорил Доан.
* * *
Семнадцать лет назад
– А почему тебя Эльфёнком называют? Из-за ушей?
Они выгуливали Пирожка – так теперь звали спасённого хрюма – в городском лесу, где он мог вдоволь набегаться, накупаться в речке и нарыть себе «хрюмовых грибов».
Странная дружба домашней хорошей девочки и беспризорного мальчишки длилась уже месяц. Однажды Матильда увидела, как жадно её новый знакомый всматривается в грибы, выкопанные хрюмом, и сказала:
– Хочешь, приходи к нам иногда обедать. Мама с папой мне разрешат.
Да, подумал Эльфёнок, свинью же разрешили оставить. Свиньёй больше, свиньёй меньше… Два раза, впрочем, он на обед зашёл. Втайне от Горелого. Родители, и правда, не возражали – во всяком случае, вида не показали, напротив, сокрушались, какой же он для своих лет низкорослый и тощий. А вот брат Матильды ходил за ним по пятам и пялил зенки, словно дырку хотел продырявить.
– Слежу, как бы ты не спёр чего, – сказал потом сквозь зубы.
Прямо так и сказал.
Не то, что бы Эльфёнок никогда ничего не крал… Но не в доме же, где его накормили настоящим мясом на косточке и с подливой, огромной миской с рассыпчатой пахучей кашей и ещё чем-то сладким.
Не в доме, где живёт Матильда.
Хотя, живи там один её брательник, ух, бы он…
– Извини. Не хочешь отвечать, не надо.
Эльфёнок мотнул головой. Задумавшись, он успел забыть, что Матильда задала вопрос. Что она там спрашивала? Про уши? Они у него слегка заострённые. Как у мигов, только у тех ещё и раздвоенные.
– Все говорят, что они у меня от папки. Уши.
– А кто твой папа? Миг?
– Я не знаю.
– А тебе и правда тринадцать лет будет?
– Да. И не будет, а было позавчера. Я просто расту плохо, потому кажется, что мне меньше. Так Рихаль сказал.
– Постой, как это – позавчера было? И ты молчишь?!
Эльфёнок пожал плечами.
– Ну, было и было…
– Но как же! Это же праздник. Это же… На день рожденья всем подарки дарят. Тебе… – она вдруг запнулась и заговорила тише, – тебе что-нибудь подарили?
Эльфёнок ковырнул носком землю.
– Рихаль книжку притащил. А Горелый пообещал не выгонять из банды. Так что, всё путём.
– Если б я только знала… Скажи, что ты хочешь? Но… только не очень большое.
– Та ничего я не хочу от тебя. Хотя… мне вот всегда интересно было, что за яблоня у тебя во дворе? Почему