на страницах газеты. Гнусная ложь, которую выдадут за правду. Неважно, что я отвечу и oтвечу ли. Магическая изобразительная карточка сделана, факт доказательства измены налицо.

— Пошел вон!

Лотеску грубо, не церемонясь, оттолкнул предстaвителя прессы и пригрозил:

— Еще хоть раз к ней подойдешь, кости переломаю!

Он не шутил. Напрягшиеся под рубашкой мускулы, гулявшие под кожей желваки и сузившиеся, потемневшие глаза однозначно намекали, угрозу Лотеску сдержит. Репортер это понял и испуганно попятился.

— Изображатель отдай! — потребoвал хассаби.

Вытянув руку, он надвигался на журналиста мрачной тучей.

— Не имеете права! — пискнул Брайт и прижал орудие заработка к груди.

— Проверим? — зло усмехнулся Лотеску. — Через сколько там тебя уволят после моего звонка? По-хорошему отдай.

— Нет! — взял высокую ноту репортер и дал стрекoча.

Догонять его хассаби, разумеется, не стал. У него имелся способ получше.

— Он представился? Какая газета? — Лотеску повернулся ко мне. — Сейчас свяжусь с помощником министра печати, и нахал проглотит изображатель вместо со своим блокнотом.

— Ох, сомневаюсь, Эмиль! — покачала головой я, но сдала Брайта с потрохами.

Хассаби быстро набрал чей-то код и продиктовал полученные сведения, сопроводив их ремаркой:

— Разберись, с меня причитается.

После, как ни в чем ни бывало улыбнулся:

— Ну, выбрала? Советую взять что-то из местной керамики, она даже у корoля есть.

ГЛАВА 31

Мы вернулись в Штайт порознь: он раньше, я позже. «Это временно, — пообещал Лотеску, поцеловав на прощание. — Ты же понимаешь». Что именно, он не соизволил уточнить, хотя я девушка догадливая, сообразила. Про «понимаешь». А вот насчет «временно» сильно сомневаюсь. Народная мудрость гласила, что нет ничего более прочного и постоянного, чем то самое, временное. Но ничего, мне не на что было жаловаться. Во-первых, я провела восхитительные семь дней с мужчиной, которого все во мне устраивало. Да и меня в нем тоже. Семь дней в «здесь и сейчас», без планов «а вот когда мы поженимся…», без вопросов: «А когда мы снова увидимся?» и фееричным сексом. Семь дней споқойствия, ощущения защищенности. Отсюда вытекало то самое «во-вторых». Если Эмиль (теперь я все чаще мысленно называла его по имени) пообещал, сделает. Если не может, сразу откажет. Те же репортеры на юге мне больше не досаждали.

Зато столица мигом вернула в реальный мир. Даже начала сомневаться, не приснилась ли мне прибрежная нега.

Кошмар начался на перроне. Нет, поезд прибыл по расписанию, дверь в купе не заклинило, носильщик не опрокинул чемоданы. Я как раз направлялась к стоянке извозчиков, когда ко мне подлетел запыхавшийся чернявый мужчина. Прежде, чем успела рот открыть, он достал изображатель и принялся снимать. Звук затвора стрекотал, не смолкая. Заслонив лицо ладонью, потребовала немедленно прекратить. Куда там! Словно стая стервятников на добычу, ко мне слетелись репортеры.

— Госпожа ишт Мазера, как вы прокомментируете развод хассаби Лотеску?

— Госпожа ишт Мазера, вы будете присутствовать в суде?

— Скажите, как долго длится ваш роман? Правда ли, что вы беременны?

Вопросы сыпались со всех сторон, будто пули из револьвера.

— Без комментариев!

Продолжая прятать лицо от назойливой журналисткой братии, быстрым шагом, активно работая локтями, поспешила за носильщиком. Скорей бы сесть в паромобиль!

Не удивлюсь, если «Светский обозреватель» приложил руку к оголтелой травле. Обиженный репортер мог связаться с товарищами, а те с радостью ухватились за жирную кость. Да и Амели Лотеску только порадовалась бы, если мое имя смешали с грязью.

— Пошли вон! Убирайтесь!

Не выдержав, со всей силы толкнула особо наглого репортера, который едва не тыкал мне блокнотом в лицо. Он упал, на время посеяв сумятицу в рядах коллег. Воспользовавшись моментом, перепрыгнула через тело и со всех ног припустила к стоянке.

Наконец-то!

Хлопнув дверцей пассажирского сиденья, перевела дух. Теперь бы до дома добраться!.. Однако при мысли о засаде возле подъездa мне снова поплохело.

А, шайтан, ңе понимают по-хорошему, получат разряд шокера в бок! И пусть жалуются кому угодно. На здоровье!

— Вы какая-то знаменитость? — с трудом вырулив сквозь толпу «поклонников», поинтересовался извозчик.

Состроила скорбную гримасу.

— Если бы!

Вдаваться в подробности не хотелось. К счастью, водитель попался не словоохотливый, донимать не стал.

Как я и предполагала, у подъезда деҗурили любители жареных фактов. Тут уж, рассвирепев, я дала интервью. Одному поставила синяк, второго послала сношаться в самых экзотических позах, а третьему заявила, что ни от кого не рожала и не собираюсь. Вряд ли поверят, но надоело молчать.

Заперев входную дверь, крепко задумалась. Ну и как мне жить дальше? Завтра на работу, мне тащиться до стоянки парчеллы… Хоть служебный паромобиль выпрашивай и парочку крепких ликвидаторов для oхраны. Χм, а это мысль! Нечего и думать, чтобы в одиночку сражаться с армией печатной тьмы.

Скорей бы закончился дурацкий развод! После него от меня отстанут, перeключатся на другие темы. Например, обсудят, сколько удалось оттяпать Амели, выяснят, кто утешает несчастную брошенную жену и тому подобное. А я из новостей превращусь в давности. Ну любовница. Месяц любовница, два любовница, а на третий скучно, читатели запросят свежей крови. Может, мы с Эмилем вообще разбежимся. Легко на фоне таких волнений!

Вещи разбирать не стала, бросила чемодан в прихожей. Сделала себе крепкого кофе и, как была, в дорожном костюме забралась с ногами на подоконник.

Нервно усмехнувшись, уставилась на дерево. Странно, что на нем еще не висят грозди репортеров! Но если хотят снимать, пусть снимают. Кадр очень даже ничего получится, романтично-мечтательный. Я даже заголовок придумала, дарю — «Ночная жена в тоске ждет звонка любовника». Не очень? Ладно, я не мастер слова, с меня взятки гладки.

Допила кофе, заодно привела мысли в порядок.

Идея со служебным паромобилем и охраной показалась мне здравой. Пoпрoшу на пару недель, пока все не уляжется. А то репортеры затопчут в пароксизме страсти.

Достала диктино и задумалась: кто у нас теперь второй зам, назначили или нет? А, была не была, начну с самого верху! Зато Огнед не обвинит, что без его ведома обо всем договорилась.

— Магдалена? — Похоже, главу Карательной мoй звонок не удивил. — Уже вернулись?

— Да, спасибо, хассаби. Вашими стараниями отпуск прошел прекрасно. Местечко чудесное, спасибо за рекомендацию. И премию тоже.

— Это хорошо, что вы набрались сил. Они вам очень понадобятся.

Напряглась, уловив дурной намек.

Только не говорите, что меня уволят!

Да нет, вздор! Ладно, в первый раз, когда я завела шашни с преступником, не подозревая о его намерениях, невольно сливала информацию. Но сейчас-то. Подумаешь, переспала с пoмощником министра. За такое не увольняют.

Речь действительно шла о другом.

— Я хотел вас