— Ничего, — ответил я.

— Нет, вам что-то нужно, это ясно! — Теперь он почти кричал. — Иначе к чему было приходить? Вы же пришли сюда не для того, чтоб сообщить плохие новости, которые мне и без того известны. Вам нужны деньги?

— Ну, разумеется, нет, — обиделся я. — Пришел предупредить вас.

— Но зачем, с какой целью? — агрессивно спросил он. — Если, как вы утверждаете, я уже сделал инвестиции в мошеннический фонд, тогда ваше предупреждение запоздало. Да и вообще, с чего вы взяли, что это обман? Может, вы сами все это затеяли, а?

Да, разговор пошел совсем не так, как я рассчитывал.

— Просто подумал, вам надо это знать, чтоб больше не попадаться на удочку мошенников, — обиженно заметил я. — Сам я не имею отношения к обману, просто сын одной его жертвы. Надеялся, что у вас есть информация, которая поможет мне вернуть деньги. Вот и все.

Он снова опустился в кресло и молчал несколько секунд.

— Какого рода информация? — уже более спокойно спросил он.

— Ну, — ответил я, — при всем уважении к моей матери она далеко не финансовый гений, и обмануть ее ничего не стоило, но вас… — Я выдержал многозначительную паузу.

Он снова поднялся, подошел к столу. Взял большой белый конверт и бросил мне на колени. В нем находился глянцевый рекламный проспект, где описывались невиданные инвестиционные возможности, которые «выпадают лишь раз в жизни». Я пролистал его. Все выглядело очень убедительно и создавало впечатление вполне легитимной организации со снимками офисных зданий в Гибралтаре, с графиками роста доходов от инвестиций в прошлом и на перспективу, которые доказывали, что все движется в верном направлении, о чем свидетельствовали восторженные отзывы многих инвесторов.

— С чего вы взяли, что это обман? — спросил он.

— Знаю о двух отдельных случаях с разными людьми, в том числе с моей матерью и отчимом: после инвестирования в этот банк они потеряли свои деньги. Всем им говорили, что хедж-фонд, в который они вложили деньги, вдруг обанкротился и никакого имущества и финансовых активов у него не осталось. У меня есть основания полагать, что, во-первых, эти фонды никогда не существовали и деньги были просто украдены.

Я снова перелистал глянцевую брошюру.

— Профессиональная работа, — заметил он. — Представлена вся необходимая информация и гарантии.

Еще бы не профессиональная, когда охота идет за инвестициями в миллионы долларов.

— Но вы хоть как-то проверяли эти данные? — спросил я.

Он не ответил, но по выражению лица я понял — нет, не проверял.

— Почему же тогда ваша мать не обратилась в полицию? — спросил он. — Они могли возбудить дело.

— Не могла, — коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.

Я вспомнил странный вопрос, который он задал мне еще у ворот, интересуясь, уж не из налоговой ли я службы, и как он воинственно был настроен.

— Мистер Толерон, — начал я, — извините, что спрашиваю, но вас случайно не шантажировали, а?

Как и в случае с моей матерью, не потеря денег волновала Мартина Толерона больше всего, а потенциальная потеря лица — из-за того, что его оставили в дураках.

И если я думал, что он будет благодарен мне за то, что я раскрыл ему глаза на обман с инвестициями, то глубоко заблуждался. Думаю, он был готов даже заплатить мне за то, чтобы эта информация не стала достоянием широкой общественности.

— Разумеется, только между нами, я ничего никому не скажу, — пообещал я.

— Любой, кого я знаю, сказал бы, — со вздохом заметил он. — С радостью бы продал эту информацию желтой прессе, тому, кто больше заплатит. — Может, он и был весьма успешным бизнесменом и зарабатывал кучи денег, но на жизненном пути встретил совсем немного по-настоящему преданных друзей.

Его не шантажировали — по крайней мере, он это отрицал, однако признался в том, что недавно некто пытался вытянуть у него деньги, обвинив в фальсификации налоговых деклараций, где якобы утверждалось, что он не является гражданином Соединенного Королевства, хотя на самом деле это было не так.

— Я сказал ему проваливай, — сердито добавил он. — Но мне потребовалось немало времени и денег, чтоб утрясти проблему. Мне только этого, черт возьми, не хватало, аудита из Департамента по налогам.

— Так, значит, без махинаций все же не обошлось? — спросил его я.

— О чем вы, какие махинации, — ответил Толерон. — Просто всегда держал нос по ветру, пытался, где можно, чуточку обойти закон, ну, вы понимаете.

— НДС? — спросил я.

— Да, именно, — ответил он — Из-за этого ваша мать не хотела обращаться к властям с жалобой?

— Из-за чего этого? — решил уточнить я.

— Ее шантажировали, верно?

Я просто кивнул, последовав убеждению матери в том, что если не произносить вслух, это может как-то нивелировать признание.

— Вам знаком человек по имени Родерик Уорд?

— Не смейте упоминать здесь это имя! — вдруг взорвался он. — Называл себя бухгалтером, аудитором, а на деле был лишь жалким счетоводом. Это благодаря ему меня чуть не застукали налоговики.

Интересно, подумал я, к чему понадобилось миллионеру и капитану индустрии связываться с изворотливым мелким бухгалтером?

— А как вы с ним познакомились? — спросил я.

— Какое-то время он был дружком моей старшей дочери. Ну и заходил иногда, рассказывал, как можно сэкономить на налогах. Не надо было слушаться этого маленького ублюдка.

О! Какую же хитроумную паутину удалось сплести Уорду, чтоб залучить в нее столь солидного господина.

— Знаете, что с ним произошло? — спросил я.

— Слышал, он погиб в автокатастрофе.

— На самом деле это было убийство, — сказал я.

Он удивился, но нельзя сказать, чтоб эта новость шокировала его.

— Ну, если и так, то убил не я. Хотя с радостью бы отвернул голову мерзавцу. Тем лучше, что избавились.

— Его мог убить человек, у которого он тоже воровал деньги.

— Что ж, туда и дорога, — впервые за все время я заметил на губах его улыбку. Впрочем, она быстро исчезла. — Погодите минутку, — сказал он. — Ведь Уорд вроде бы умер прошлым летом?

— Да, — кивнул я. — В июле.

— Тогда кто же обчищает меня сейчас?

— Кто вручил вам этот проспект? Кто порекомендовал сделать инвестиции в хедж-фонд?

— А с чего вы вообще взяли, что был такой человек? — спросил он.

— Но ведь никто же не станет инвестировать по звонку от неизвестного или пленившись проспектом, брошенным в почтовый ящик. Особенно когда речь идет о двух миллионах долларов. Вам должен был кто-то порекомендовать.

Он немного удивился, услышав, что мне известна сумма его инвестиции.