Мурат не сразу ответил ей.

Некоторое время они медленно шли молча.

Неожиданно для Людмилы, которая уже отчаялась получить хоть какой — то ответ, он сказал:

— Знаешь. В детстве у меня, как у всех детей, надеюсь, были родители. Потом они умерли. Некоторое время я жил с бабушкой Таней. Потом из-за того, что она была уже старенькая, меня забрали у нее и отправили в детдом. Поэтому фактически считай, что я вырос без семьи. В детдоме общался, в основном, с пацанами. И никогда не задумывался о том, что у меня может быть семья, жена, дети. Их просто не было в моих мыслях о будущем. Потом армия. Теперь вот я здесь. И опять все как-то не думал о том, чтобы влюбиться в кого-нибудь. А еще больше — жениться. Я — одинокий странник. Привык уже жить один. И полагаться только на себя. Тем более, что, если жениться, то нужно брать на себя ответственность за другого человека. Пойми меня правильно. Я просто об этом не думал. Говорю в прошедшем времени не просто так.

Он замолчал так же внезапно, как и заговорил.

Они молча прошли несколько метров.

Люда боялась нарушить затянувшуюся паузу в разговоре. Поэтому молчала.

Но Мурат продолжил так, как будто и не останавливался вовсе:

— Но вот я встретил тебя. Мы так близко и долго общаемся с тобой. Мне хорошо с тобой. Действительно хорошо и спокойно. Раньше такого со мной не было никогда. Прости меня, если я сейчас скажу глупость, не обижайся на меня идиота. Я уже давно хотел сказать, что ты мне нравишься. Нравишься не как сиделка, а как девушка. Я уже давно думал сказать тебе об этом. Но не решался. По многим причинам. О всех не буду говорить. Но об одной я должен сказать. Понимаешь, я одинокий человек. Без кола и двора. У меня за душой ничего практически нет. Разве, что некоторая сумма, которую я заработал здесь в ополчении. Ведь я приехал сюда не ради денег. Я привык жить один. А отсюда довольно простой вывод: я просто не могу содержать семью. А жить за счет жены мне совесть не позволит. Поэтому…

Договорить он не успел.

Люда внезапно не только для него, но и для себя тоже, остановилась перед Муратом, встала на цыпочки и когда их губы оказались на одном уровне, поцеловала эти самые такие вкусные и приятные губы.

Потом все также молча отвернулась от него и все — также медленно пошла по тропинке, все дальше и дальше удаляясь от Мурата.

А тот стоял, как болванчик и ничего не мог сообразить, что все же такое произошло только что.

К этому нужно добавить, что прежде ему не приходилось целоваться. Конечно же, если не считать родственные поцелуи с родителями и бабушкой. Но то было совершенно иное ощущение. А теперь…

Теперь было так хорошо! Он все еще ощущался такой приятный запах, который исходил от этой удивительной девушки. И какой прекрасный привкус был на ее губах!

Мысли у него путались, стремительно сменяя друг друга. Но одна все ярче и настойчивее сверлила его мозг:

«Что же теперь делать?»

Он понимал, что должен что-то сделать. Но не знал что именно.

Так и стоял на одном месте.

«Нет. Нужно идти и объясниться. Иначе будем страдать оба. И она, скорее всего, гораздо больше, чем я. Ведь она девушка».

Но прошло примерно полчаса, пока Мурат решился двинуться вперед по направлению к лечебному корпусу госпиталя. Шел медленно и все размышлял, что же он сделает в первую очередь.

Так не спеша он добрался до своей палаты.

Но она оказалась пустой. Ни Люды, ни ее вещей не было и в помине.

Мурат растерянно оглядел ставшую мгновенно пустой и безжизненной палату.

«Ну, и чего ты добился, скотина? Обидел девушку. Хорошую девушку. И все? Но, потом, я же сказал ей правду. Да, я люблю ее. Наверное. Да мне с ней хорошо. Но дальше идти я просто боюсь. Да, ты не просто скотина, ты еще и трус! Погоди. Но ведь она ничего не сказала. Ничем не ответила. Поцелуй! Но это мог быть и прощальный поцелуй. Скорее всего, так и было на самом деле. Услышав такое! Она, конечно же, решила поставить все точки над «И». Поэтому и сбежала из палаты. А вовсе не от того, что я обидел ее».

С такой успокоительной мыслью Мурат разделся и улегся в казенную постель. Прикрыл глаза и решил, что здоровый сон пойдет ему только на пользу.

Но не успел он заснуть, как дверь палаты отворилась, и вошел Бао.

Мурат открыл глаза и сел на кровати.

Лицо Бао было по-прежнему спокойным и одухотворенным.

Он подошел к кровати Мурата, сел на стоявший рядом стул. И внимательно посмотрел в глаза Мурата.

— Что случилось? — Несмело спросил Мурат.

Бао ответил не сразу. Помолчав не много, он задал Мурату вопрос, который тот не ожидал услышать из уст лекаря:

— И после этого ты считаешь себя хорошим человеком? Настоящим мужчиной?

— Не понял. Что я сделал не так? — Искренне удивился наш герой.

— Отвечать вопросом на вопрос явно не лучший способ ведения разговора. И все — таки ответь на мой вопрос!

— Я и отвечаю, что не понимаю вопроса. Разъясните, доктор.

— Будь по — твоему. Если ты не понимаешь сам, то я спрошу иначе. Зачем ты обидел хорошую девушку?

— Я, — удивился Мурат.

И опустил голову вниз.

— Вы что-то путаете. Я никого не обижал.

— Почему тогда Люда написала заявление на увольнение из госпиталя?

— На увольнение? — Заволновался Мурат. — Но, я действительно не знаю. Я не обижал ее. Я сказал ей правду, которую хотел сказать уже давно. Что я люблю ее. Но мы не сможем быть вместе по той простой причине, что я привык жить один. Понимаете? И все.

— Так ты еще и к тому же глупый человек. Разве ты не видишь, что она любит тебя? Она выходила тебя на своих руках. Она отказалась от предложения одного мужчины выйти за него замуж. И все из-за тебя, черствый ты человек.

— Но я не знал об этом.

— Теперь это уже ничего не значит. И потом, ты, я вижу, уже поправился. И мне здесь больше нечего делать. Я ухожу. И оставляю тебя наедине с твоей гордостью барана. Не обижайся. Но ты баран. Если не сказать больше. Прощай!

Бао встал со стула и направился