ты ее парень? Девушка очень понравилась, — с вызовом включается Кирилл. — Красивая, тоже такую хочу. Что делать будем?

— Он позвонил? — переспрашивает Демьян.

Проверяю и киваю — да, козлина позвонил себе. Тут же пересылаю Баженову его номер.

— Ясно, — произносит Демьян, водит пальцем по экрану своего мобильного.

— Ничего не хочешь больше сказать? — усмехается Кирилл.

Оглядывается — за его спиной собралось четверо друзей. По физиономиям видно — мозгов мало, зато гонора хоть отбавляй.

Он обращается ко мне:

— Я тебя наберу. Моей будешь. Охрану не зови, это наш семейный клуб. Закон мне не писан. А пока выпей шампусик, почувствуй вкус роскоши.

— В этом я сомневаюсь, Кирилл, — улыбаюсь я, прижимаясь к Демьяну. — Мой мужчина — хакер, и теперь у него есть твой номер телефона. Ты сам его дал — это так глупо! Если ты еще хотя бы раз приблизишься ко мне или, не дай боже, напишешь или позвонишь, — а я тебя, котик, блокировать не буду, — Демьян взломает тебя и твою жизнь. А потом сольет в унитаз.

— Что? — хмурится Кирилл. — Что за дичь ты несешь?

— Слушай внимательно девушку. — Баженов показывает ему экран телефона, на котором скрин паспорта, следом открывается какой-то чат, переписка, фотографии.

Он листает страницы, при этом лицо Кирилла вытягивается. Бедняга бледнеет, глаза же наливаются кровью. Это ужас. Ужас от встречи с монстром.

— Как?! Это невозможно! Незаконно!

— Закон тебе вроде бы не писан? — уточняю я.

Кирилл, видимо, прокручивает в голове свои секреты, а они есть у всех. Мы щедро отправляем тайны в интернет, отчего-то думая, что после этого они по-прежнему принадлежат только нам.

— Семейный клуб? — приподнимает брови Баженов. — Я его закрою завтра, хочешь? Твоя семья будет в панике метаться, а ты будешь знать, кто виноват. Заодно проверим, достаточно ли крепкие у тебя яйца, чтобы признаться родителям, указать на меня и пояснить причину. Итак, возьмешь меня на слабо?

— Да как ты смеешь…

— Только, сука, дай повод, — перебивает Демьян. Его глаза жутко стеклянные. — А сейчас извинись перед моей девочкой, которая, судя по всему, твоя гостья и которую ты напугал. — Баженов притягивает мою ладонь к губам и галантно целует.

Кирилл фыркает, начинает обсценно ругаться, психовать, но в конце бравады — извиняется.

— И на будущее: если девушка говорит «нет», значит, она имеет в виду «нет», — просвещаю я. — Мой мужчина не нуждается в спонсорской помощи, но, если вдруг нам понадобятся деньги, мы теперь знаем, кому позвонить. — Я киваю на бутылку игристого, что Кирилл притащил с собой.

Тот ее остервенело хватает и уходит, и я кричу вслед:

— Не раздавай кому попало свои номера! Мало ли что может случиться!

Кирилл переходит на бег, а я смеюсь. Качаю головой и поворачиваюсь к Демьяну. Его взгляд окутывает и согревает, я расслабляюсь и начинаю новую игру — соблазни любимого. Опускаю глаза, смотрю прямо, поправляю пуговицу на черной рубашке, при этом незаметно порхаю по груди легкими прикосновениями.

— Хочешь кальян? Мы тут заказали с девочками, но не успеваем курить, всё пляшем. С яблочком.

— Я хочу тебя в этом платье. Новое?

— Новое. — Прижимаю палец к его губам. — Потерпи.

Демьян не целует, но и не отстраняется. Просто смотрит своими пустыми глазами. Да так смотрит, будто ничего, кроме меня, на свете не существует. Волоски поднимаются дыбом, я люблю его каждой клеткой своего тела.

К нам подходят подруги, весело здороваются с Баженовым. Он знает каждую из них и запросто общается. Некоторое время все вместе обсуждаем ситуацию, смеемся. Травим байки из поездки.

Баженов не курит сигареты уже два месяца и с жадностью втягивает дым кальяна, пока я танцую, не сводя с него глаз. Он следит за каждым моим движением, мы оба знаем, что скоро займемся любовью.

Покурив, он отдает мундштук и подходит. В медленном танце мы движемся плавно, чуть лениво. Атмосфера становится ярче, воздух насыщеннее.

Когда через полчаса садимся в машину, Демьян спрашивает равнодушно:

— Ко мне или камень-ножницы-бумага?

Я прыскаю. С вызовом поднимаю кулак, Демьян делает то же самое. Три раза качаем руками и показываем. У него — камень, у меня — бумага.

Значит, ночуем у меня.

— Да блин! — ругается Демьян, нажимая на кнопку «двигатель-старт». — Ты всегда выигрываешь, читерша.

— Потому что ты всегда показываешь камень. — Расторопно пристегиваюсь.

Зимой мы жили вместе и вроде как привыкли, да так, что теперь, вернувшись домой, ночуем то в его квартире, то в моей. Скитаемся. Слишком много вещей, за раз не перетащишь, а переезжать — процесс сложный и длительный.

Едем ко мне. Поднимаемся в лифте. На лестничной площадке спешим, мои пальцы дрожат и путаются, пока ищу нужный ключ, пытаюсь попасть в замочную скважину.

— Возьму тебя быстро, — раздается за спиной.

— Демьян, Дёма… — шепчу я сбивчиво, немало смущенная откровенностью. — Потерпи еще.

Едва заваливаемся в квартиру и закрываем дверь, Демьян подталкивает лицом к стене и задирает платье. Мое дыхание становится шумным, когда он стягивает колготки, стринги. А затем, присев, жадно мнет, целует и кусает ягодицы. Захватывает зубами, оставляет влажный след. Своей торопливостью он транслирует обожание и восхищение — я ощущаю себя богиней, мне настолько хорошо, что закрываю глаза и не сдерживаю стонов.

Демьян тянет бедра на себя. Когда слушаюсь, он прижимается губами к промежности, ведет языком. Меня пронзает током. Как бы сильно ни выгибалась, как бы ни старалась отстраниться, моя поза слишком откровенная, а его лицо в бесстыже-пикантной позиции — между ягодицами. Трясет. Смелость и наглость, которые я излучала в клубе, лопаются, как мыльные пузыри в наглых руках фокусника. Закусываю губу и дрожу, обалдевая от интимности, стыда и ощущений. Вмиг превращаюсь в скромницу, сгорающую от шока и наслаждения, вот так ему отдаваясь.

Поласкав вдоволь, Демьян выпрямляется. На то, чтобы расстегнуть ширинку, у него угодит несколько секунд. Дальше неминуемо следует вторжение. Из-за разницы в росте мне больно, он высокий и большой, приходится привстать на цыпочки и поднять ногу повыше. Вот так хорошо. Можно. Через пару толчков «терпимо» превращается в «идеально», и я замираю, предвкушая пик. Ощущения прокатываются по нервным клеткам, жгут. Демьян упирается ладонью в стену у моего лица, голодно берет меня сзади. Долго, быстро, требовательно, пока его тело не расслабляется. Мы быстро раздеваемся, падаем в кровать и отдаемся процессу.

Около трех часов ночи я пеку оладьи в кухне, Демьян сидит за столом и скромно жует кусочек черного хлеба, что остался с завтрака. Больше продуктов в доме не обнаружилось.

На его плече никотиновый пластырь, с которым, тьфу-тьфу-тьфу, процесс идет легче. В этом