– Твои новенькие, Вад?

– Возможно. Я так и не знаю откуда они взялись. Девочки говорят, появились и все. Их много, со дна не поднимаются, ни с кем не общаются, между собой тоже. Остальные их опекают, кормят, жалеют. Скорее всего они. Принимаем версию. Что еще?

   Больше ничего не было. Все остальное расшифровке не поддавалось.

   Над Пророчеством бились еще два дня. Выдвигали и опровергали новые версии, все больше склоняясь к тому, что именно первые выглядят самыми правдоподобными. «Белые пятна» продолжали оставаться белыми. Кроме одного, про изменение цвета. Я предположила, что речь о платье, но догадкой поделилась только с Младшими, остальные про странную одежду не знали. Почему изменение «было будет» мы не разобрались, но вариант приняли. Многочисленные отцы, матери, корни и род лежали далеко за гранью понимания и не давали даже крошечных зацепок.

   На третий день Фаарр, дриады и я отправились в Лес. Я несла с собой пиалку с огоньком, Младшие настояли, чтобы он непременно был при нас, как средство связи. Шли около часа. У кромки Леса Огненный с нами распрощался, велел в случае любых непредвиденных обстоятельств вызывать его и исчез.

   Распоряжение Фаарра выполнить не получилось. Пока его пиалка с огоньком была в пределах досягаемости, мы спокойно продолжали общаться. Пришлось отнести ее подальше. И не успели мы вернуться на выбранную для уроков опушку, как полностью перестали понимать друг друга. Ни одно слово из щебета дриад, кроме имен, знакомо мне не было. Для обучения языку у нас остался самый примитивный способ. Зеленоволосые девушки показывали на дерево или траву и называли их, я повторяла. Много таким способом не выучила, запас слов ограничивался не слишком большим разнообразием окружения, но как на Аршанском Общем звучат человек, дриада, огонь, птица, бабочка, одежда и разная растительность запомнила. И буквы гномьей азбуки тоже, даже сумела сложить из них новые слова.

   Сам лес был обычным, если его флора чем-то и отличалась от нашей, то мне судить об этом было сложно, ботаника не мой конек. Другие дриады не появлялись. Мы немного повалялись на травке, наслаждаясь наземной жизнью. Все-таки подводное существование ощутимо давило на психику, солнышко и птичье пение радовали, как никогда раньше. Лесные девы показали свои способности. Трава по их велению втягивалась в землю, прорастала обратно, опутывала мне ноги и щекотала ладони. Цветы распускались и сворачивались в бутоны, крутили во все стороны любопытными головками и тянулись к рукам. Я все высматривала среди них аленку, но не нашла, а спросить пока не получалось. Деревья обнимали ветвями и осторожно поднимали вверх, слегка дергали за волосы и гладили листвой щеки. Сами дриады, стоило им прикоснуться к стволу дерева, растворялись в нем и появлялись уже из другого, предугадать которое было невозможно. Узиани постепенно начала нервничать, повторять: «Тайриниэль!», и мой лексикон пополнился еще несколькими словами. Я говорила имя, а девушки – название народа.

   Огонек голосом Фаарра сообщил, что уже ждет нас. До этого мы время от времени бегали к нему отчитываться, что все в порядке. На одном таком докладе он нас и обрадовал. Огненный выслушал наш рассказ о моих достижениях, но оценить по достоинству не смог, для него я звучала, как прежде.

   Дома затребовала газету и отыскала в ней все знакомые слова. И попрощалась с хорошим настроением, наткнувшись на фото Крауха Теремитца. Мерзкий председатель комиссии уведомлял широкую общественность, что работа по внедрению в массы его подлого закона идет полным ходом, уже получены первые заявления хозяев и доставлен первый обвиняемый. И анонсировал собственное большое интервью каналу «Первое Честное МВ», выигравшему тендер на прямую трансляцию показательных процессов с Прощальной площади. Фаарр дочитал, скомкал пачку листков и протянул мне. Сожжение газеты облегчения в этот раз не принесло.

– Когда это долбанное интервью?

– Сегодня. Сразу после новостей.

– Я хочу посмотреть.

– Толку, Мар? Не поймешь же ничего.

   Это было правдой. Речь, льющуюся из маговизора я не понимала. Демонстрировать это перед гномом, прилипавшим к экрану, едва тот загорался, опасалась и просто сидела молча, догадываясь о происходящем по комментариям друзей, или уходила к себе. Само маговидение ничем не отличалось от нашего ТВ, и честно говоря, прельщало меня не сильно. Кино другого мира, в иной ситуации и в иное время, наверное, посмотрела бы с удовольствием, но сейчас надуманные страсти волновали меня мало. А просмотр новостных программ из-за незнания языка терял всяческий смысл. Но не сегодня.

– Я хочу посмотреть долбанное интервью этого долбанного председателя долбанной комиссии.

– Ого, Мар, такого я от тебя еще не слышал, – Огненный искренне поразился изменению моего лексикона. Сама тоже поразилась, но другие слова выразить мои чувства не могли. – Думал, ты у нас совсем культурная.

– Я культурная. Но это долба…

– Все, понял, не заводись, посмотрим. Я тебе переведу, повторю то, что он говорит. Хочешь?

– Да, спасибо, Фаарр.

– Только держи себя в руках. Ладно?

– Я постараюсь.

   Банкетки с вычурными спинками и резными ножками, ковер в пастельных тонах, большие вазы с живыми цветами по краям делали студийную сцену довольно уютной и располагали к неторопливой спокойной беседе. Холенная дама средних лет антуражу студии соответствовала. Слегка выпадали из общего стиля здоровенный матовый экран на стене и маячивший за спиной дамы громила с колючим цепким взглядом. Камера, или чем тут ведется съемка, скользнула по зрительному залу. Однако, аншлаг, ни одного свободного места. Дама расплылась в искусственной улыбке и заговорила. Фаарр синхронно повторял за ней.

– В Кастании вечер, а значит, с вами «Первое Честное МВ» и я, Дин Мисси. Самые свежие новости, самые честные обзоры и самые интересные гости. Сегодня у нас в гостях, тот, кто обладает талантом будоражить умы и способен пробудить общественное сознание. Да, именно так, дорогие сограждане, мы впали в спячку, забыли об опасности, притаившейся в ожидании удобного момента, бросили наших соотечественников в одиночестве справляться с непосильной ношей. И как, ни стыдно это признавать, я сама пребывала в таком же состоянии. Когда-то незабвенная Моринда фер Терри отдала все силы, чтобы открыть нам глаза и защитить от подлых беспринципных негодяев, готовых на все ради порабощения мира. Да, я говорю о них, об этих мерзких уродливых отбросах общества, об этих вырожденцах, об эльфах. А что сделали мы? Успокоились, закрыли глаза, решили, что все прекрасно, а те несчастные, которым досталось нелегкое бремя владельцев рабов, справятся сами, без нашего участия. Дальше так продолжаться не может. Встречайте – Краух Теримитц!

   Зал приветственно взревел. На сцену вышел тип из газеты. В своей черной мантии-рясе, он походил на фанатичного монаха времен Инквизиции. Блекло-серые волосы, бесцветные глаза, тонкие губы брезгливо искривлены. Мне он показался еще более омерзительным, чем на страницах газеты. Вскинул вверх несуразно длинные руки и зал опять взревел.