– Слушай меня, Кастания! Слушай меня, Аршанс! Слушайте меня, добропорядочные и благочестивые! Ибо пришел я сказать вам правду.

– Господин Теримитц, как начинался Ваш…

– Слушайте и внемлите. Беда грядет, стучит в ваши дома, стоит на пороге. Они прикинулись невинными и смиренными, они затаились и выжидают, они возомнили, что им позволено все. Я видел такое, что противно узреть любым благочестивым глазам. Мое сердце разрывалось от боли, когда опускались руки у самых стойких. Мои уши не могли больше слышать жалобных стенаний несчастных, обреченных терпеть непослушание и дерзость.

   Дальше последовал длиннющий список эльфийских «преступлений». Заговорил, улыбнулся, уронил камень, не смог руками выкорчевать пень, пытался оттолкнуть натравленную собаку, потерял сознание во время порки, упал в обморок после трехдневного голодания, не смог рубить дрова сломанной рукой, не кричал во время наказания, застонал во время наказания, пытался бежать, подставил ногу под колесо кармага, отвернулся во время принятия ванны хозяйкой, сморщил нос во время оправления ею же естественных потребностей…

– Мар, меня сейчас стошнит. Может, выключим?

   Упрямо покачала головой. Перечисление продолжалось, зал возмущенно гудел. Ведущая прекратила бесплодные попытки задать вопрос и умиленно взирала на оратора. Я обвела глазами друзей. Лица Алиани не видно, Узиани вцепилась обеими руками в плечо закусившего губу Тайриниэля, от Младших плещет неприкрытой злостью, гном… А что с гномом? Глаза мутные и стеклянные, что-то невнятно бормочет, руки сжаты в кулаки.

– Фаарр, посмотри!

– Твою же… Алиани, Бахрапа спать, быстро! Сукин сын – ментальник. Вот в чем дело! А я-то думаю… Вад, когда у них массовое воздействие разрешили?

– Понятия не имею, не слышал.

– Алиани… Ясно, занята. Потом ответишь.

– Фаарр, что он говорит?

– Продолжает. Мар, я это повторять не буду, сменит тему, скажу.

   Теримитц вещал еще минут десять. Потом опять воздел руки к потолку. Фаарр продолжил «перевод»:

– Больше этого не будет! Теперь Высокая комиссия возьмет на себя эту тяжелую, но почетную обязанность. И я клянусь, что ни один подлый мерзавец не уйдет от ответа, расплата настигнет каждого! И вы, дорогие сограждане, не оставайтесь в стороне. Узнав о содеянных непотребствах, поспешите сообщить Высокой комиссии или лично мне. Приходя на Прощальную площадь проявите сознательность. Помните, каждый ваш удар, плевок, слово послужит нашему делу и пойдет во благо нечестивым душам отпетых негодяев, ибо не будет им прощения, пока не искупят своей тяжкой вины перед народами славного Аршанса. Запомните мои слова и передайте всем.

   Дин Мисси была профессионалом, она уловила-таки паузу в его речи и поспешила воспользоваться моментом:

– Господин Теримитц, наши журналисты засняли уникальные кадры доставки первого обвиняемого на Прощальную площадь. С Вашего дозволения мы можем представить их вниманию почтенной публики.

   Почтенная публика восторженно взвыла, Теримитц снисходительно и высокомерно кивнул, давая разрешение на показ. Экран засветился.

   Фаарр подвинулся ближе и взял за руку, благодарно посмотрела на него и схватилась за предложенную ладонь, как за спасение, сейчас мне это было необходимо.

   Камера медленно проехала вдоль длинного ряда клеток шириной не более полутора метров и высотой метра в два, на задней стенке каждой болталась толстая цепь с ошейником, такие же цепи с наручниками свисали с боковых решеток. Проскочила мимо помоста и продемонстрировала несколько клеток попросторней, без цепей, с грубыми широкими скамьями.

– Господин Теримитц, будьте любезны пояснить досточтимой публике назначение этих клетей.

– До Высокой комиссии доходят слухи, что не все граждане Аршанса в полной мере понимают серьезность происходящего. Некоторые из них в силу собственного неразумения выказывают сочувствие недостойным этого подлым нечестивцам. День-другой в такой клети пойдет им во благо и поможет избавиться от опасных заблуждений.

   Камера вернулась к помосту и крупным планом продемонстрировала весь палаческий инвентарь, задерживаясь на каждом предмете. После развернулась назад и показала площадь с небольшими скоплениями горожан в разных ее местах. Из подъехавшего черного экипажа, запряженного тройкой вороных лошадей, неспешно выбрался Теримитц собственной персоной и важно прошествовал к помосту.

– Под Черную Невесту косит, сука, – сквозь зубы прокомментировал Огненный.

   Посреди площади остановился большой черный кармаг. Двое крепких мужчин в одинаковых темных костюмах открыли дверцу в его задней части, выволокли оттуда и швырнули на землю связанного эльфа. Камера приблизилась и замедленно показала его разбитое в кровь лицо, размозженные кисти рук, грязные лохмотья. Мордовороты в костюмах вздернули эльфа на ноги и, толкая в спину, погнали к помосту. Он сильно приволакивал ногу, спотыкался, несколько раз падал, его поднимали и опять гнали вперед. Перед Теримитцем силой заставили опуститься на колени. Тот презрительно скривился, схватил эльфа за волосы и потянул назад, принуждая поднять голову, некоторое время рассматривал его лицо, явно наслаждаясь увиденным, потом пнул его ногой в грудь и отступил в сторону, брезгливо вытирая пальцы поданным кем-то из костюмов платком. Эльфа опять подняли на ноги и втолкнули в первую от помоста клетку. Один из конвоиров втиснулся следом, нацепил ему на шею ошейник, снял веревку и надел кандалы на руки и ноги. С противным лязгом захлопнулась передняя решетка, повернулся ключ в замке. Теримитц удалился под приветственные вопли и аплодисменты толпы на площади и в зале. Экран погас.

– Господин Теримитц, какое преступление совершил этот отброс общества и что его ожидает?

– Не стоит связывать этих недостойных выродков с обществом, они не имеют к нему никакого отношения. Этот осмелился снять рубаху в присутствии дочери хозяев и ее подруг, девушек скромных и благонравных, а после оклеветал их, утверждая, что они сами на этом настояли. Его хозяин, честный и порядочный кастаниец, господин Сипут, едва узнав о новом Законе настоятельно просил Высокую комиссию избавить его от необходимости самому принимать соответствующие меры, ибо не уверен в своих способах достойно наказать нечестивца. Высокая комиссия пошла ему навстречу, невзирая на то, что еще не начала работу.

– Так работа все-таки будет начата раньше?

– Нет, мы не нарушаем законов, работа будет начата точно в срок. До этого дня обвиняемый останется в клетке на Прощальной площади. Ему будут каждый день давать воду и через день – пищу. До вынесения приговора граждане Кастании будут лишены возможности выразить свое негодование действием, но могут свободно выражать его словом.

– На какое наказание он может рассчитывать?

– Приговор вынесет Высокая комиссия. Думаю, пятидесяти плетей, по десять за каждую из присутствовавших девушек, переламывания обеих рук и раздробления всех пальцев будет достаточно. И пребывание в клетке, пока хозяин пожелает либо не пожелает его забрать, но не менее семи дней. Теперь я вынужден вас покинуть, у Председателя Высокой комиссии много дел. Помните мои слова, добропорядочные и благочестивые граждане Кастании! Помните мои слова, добропорядочные и благочестивые жители Аршанса!