Он не знал, что делать, и это причиняло ему боль и вызывало грусть. Великий Оззи оказался в тупике из-за мальчишки, не желающего признать, что нуждается в помощи. И он взял на себя решение тяжелой проблемы.

— Хорошо. — Он вытащил пару двадцатидолларовых бумажек. — Но тебе надо бы купить себе одежду получше и хорошей еды.

— Ого! — Орион, вытаращив от удивления глаза, выхватил банкноты. — Ты и впрямь богат, мистер… э, Оззи.

— Ты прав. И это значит, что ты будешь делать то, что я скажу, иначе тебя ждут неприятности. Для начала можешь проводить меня к конюшне и помочь отыскать еду для путешествия.

На полную подготовку ушло два дня — дольше, чем предполагал Оззи. Но в Лиддингтоне усердные торговцы практически отсутствовали, как и конкурен­ция между ними. По большей части люди, встречавшиеся Оззи, вели себя, будто укуренные, и вскоре он понял, что это вполне могло оказаться правдой. Дети целыми днями болтались на улицах. Посещение школ, похоже, не было обязательным, и они учились тому, чему могли научить их родители.

Тем не менее он добился успеха. Мистер Стаффорд был весьма рад его видеть и, в отличие от Ориона, не проявил никакого скептицизма по поводу странствий в лесах.

— Этим занимались многие мои клиенты, — признался он. — И я всегда согласен выкупить свои товары, когда вы вернетесь. Некоторых покупателей я больше никогда не видел, и я уверен, они путешествуют по Галактике. Кто знает, как далеко могут завести эти тропы? Они не отмечены ни на одной кар­те. И не верьте мерзавцам, которые попытаются всучить вам подделки.

А таких, как оказалось, было весьма много. Пока Оззи и Орион ходили по городу, собирая недостающее снаряжение, Оззи получил не меньше дюжины предложений. Ему показывали витиевато расписанные пергаменты с золотыми рунами и прекрасными рисунками животных и растений и линиями, ведущими к созвездиям, неизвестным в Содружестве; один мошенник показал черный гладкий лист с замысловатыми схемами — якобы оригинал карты, полученный из рук сильфенов. В остальном же это были потрепанные бумажки или стра­нички старых записных книжек отважных путешественников, прошедших по тропам. Оззи ничего не купил, хотя усилия, потраченные на тщательно про­думанный обман туристов, привели его в восхищение.

Мистер Стаффорд уговорил его купить лонтруса в качестве вьючного животного. В лесу, как он утверждал, не так уж много еды, и провизию лучше взять с собой. Поэтому Оззи пришлось навестить также шорную мастерскую, чтобы купить сбрую вместе с сумками. Еще он попросил мистера Стаффорда пере­ковать выбранную им лошадь — рослую кобылу по кличке Полли буро-гнедой масти. Сухие пайки были заказаны у разных торговцев.

На третий день он поднялся ранним утром, когда над горизонтом едва появился золотистый краешек солнца, а над ручьем еще струились клочья тумана. Трава после ночного дождя сверкала влагой, и мир от этого выглядел особенно бодряще свежим. Хорошее начало поездки. Оззи радовался старту путешествия, несмотря на приветливое отношение хозяина гостиницы и мистера Стаффорда. Ко всему прочему представление местных жителей о ночной жизни в «Послед­нем пони» ограничивалось пением народных песен под расстроенное пианино, питьем эля в количествах, которые могли бы свалить лошадь, и громкими зал­пами кишечных газов. Два столетия назад все это доставило бы ему удоволь­ствие, и он бы с радостью присоединился к веселому обществу. Но постепенно он стал сознавать, что, несмотря на омоложения, возраст все же имел кумуля­тивную природу и со временем начал привносить в жизнь некоторую долю мудрости.

Сразу за пределами Лиддингтона раскинулись многочисленные фермы; аккуратные изгороди из боярышника и ясеня разделяли ровные маленькие поля, и между ними извивались проселочные дороги. В полях уже началась работа, пастухи гнали коров на дойку. Затем культивируемые земли сменились обшир­ными пастбищами, а зеленые изгороди — хлипкими заборами; животные из двух десятков миров пощипывали траву и сено и не обращали на путешественника ни малейшего внимания.

Каменистая колея постепенно пошла вверх, море позади Оззи скрылось из вида, а вскоре дорога и вовсе исчезла, превратившись в простую тропу среди высокой травы. Лонтрус спокойно трусил вперед, и его лохматая серо-корич­невая шерсть развевалась на ходу в такт размеренной поступи восьми ног. Он был примерно такой же длины, как Полли, и на треть выше ее, но мог перево­зить вдвое больше груза, чем любая лошадь. На большой голове, имеющей форму костяного клина, блестели два близко расположенных глаза, а двойная нижняя челюсть позволяла на ходу срывать пучки травы. Эти животные, если были голодны, были способны съедать целые кусты.

По пути Оззи оглядывал проплывавшие мимо окрестности и нередко за­мечал отдельно стоявшие домики, словно утонувшие в волнах высокой травы. С наступлением дневной жары дома стали попадаться все реже и реже. У него имелось несколько наивное предположение, что горизонт этой огромной планеты должен был быть шире. На самом деле размер планеты стал очевид­ным из-за тишины. Воздух впитывал все звуки, погружая мир в полное без­молвие. Ощущение казалось очень странным. Над этой местностью, ограни­ченной морем и лесом, совсем не было птиц — только огромный луг с его ручейками и бугорками, где даже деревья встречались крайне редко. Но на­стоящая тишина, как он понял, была обусловлена молчанием насекомых. Если они здесь и обитали, то летали и ползали совершенно бесшумно, и это каза­лось ему неестественным.

Через три часа он добрался почти до кромки леса, темным покрывалом окутывавшего холмистую равнину до самых гор — он всегда стоял здесь и с годами становился еще больше. Ровный плотный массив уходил к самым горам, за­хватывал нижние склоны и лежащие между ними долины.

За последний час Оззи несколько раз почти терял тропу, скрывавшуюся под густой травой и зарослями диких цветов. Но Полли, словно зная дорогу, всегда уверенно трусила вперед и снова выходила на тропу. Теперь он увидел два белых столба, выделявшихся на темном фоне древесных стволов. По мере приближения стал очевидным их колоссальный размер — это были массивные колонны из мрамора высотой около шестидесяти метров. На самом верху ко­лонн стояли какие-то фигуры — грубые изображения гуманоидов; ветра и дож­ди столетий, если не тысячелетий, стерли их лица, оставив лишь оплывшие контуры. Эти столбы были известны как единственные обнаруженные арте­факты культуры сильфенов. Никто не знал их другого значения, как только начала лесной тропы.

Полли и лонтрус резво прошли между ними, даже не сбившись с шага. У подножия одного из столбов Оззи заметил обломки деревянной хижины. Это явно человеческое жилище оставалось без присмотра уже долгие годы. Позади виднелись небольшие кучки камней, выложенные прямоугольником и еще не совсем утонувшие в траве и зарослях коричневого испанского мха.

Деревья начинались в трехстах ярдах за столбами. Вблизи Оззи снова услышал негромкие голоса птиц, круживших высоко в небе. И вскоре он уже ехал по лесу. В первых рядах стояли небольшие, похожие на земной бук растения с листьями не длиннее пальца руки, трепетавшими на слабом ветерке, словно маленькие флажки. Потом среди них стали встречаться сосны с гладкими оловянисто-серыми стволами и тонкими крепкими иглами. Зато трава стала реже, и тропа проявилась отчетливее. Деревья с обеих сторон становились все выше, их раскидистые кроны уже не давали солнечным лучам опускаться на землю. Копыта Полли бесшумно ступали по земле, покрытой толстым слоем гниющих листьев и иголок. Уже через несколько минут Оззи, обернувшись через плечо, не увидел ничего, кроме деревьев. На некоторых стволах он заметил вырезанные людьми инициалы и стрелки, указывающие направление. Он в них не нуждал­ся, сама тропа была проторенной, словно аллея. Да и деревья по сторонам росли так густо, что свернуть было почти невозможно. И снова его окружала тишина. Если какие-то птицы и вили здесь гнезда, они оставались где-то на самых вершинах деревьев.