Может ли Америка обеспечить мирное строительство желательного для нее новой страны?» Бремер обрисовал ход строительства новой армии, о выборе в Иордании крупнейшей полицейской школы в мире. Окружающие говорили о недостатках американской разведки, так и не проникнувшей в недра противостоящей силы, не имеющей четкого представления о стратегии баасистов. Рамсфелд всегда боролся с разведкой на уровне ее значимости в Вашингтоне. Пентагон вечно конкурировал с ЦРУ.

С Рамсфелдом полчаса говорил Дэвид Кэй. Видя, что Ирак не производит ОМП, Рамсфелд хитро перекинул ответственность на ЦРУ. Газетчикам: «Я не спрашивал Кэя об этом. У меня множество иных экстренных дел».

8 сентября 2003 г. Бремер опубликовал в «Вашингтон пост» статью под названием «Путь Ирака к суверенитету», в которой употреблялось слово «оккупация». Бремер словно не знал, что переведенное на арабский язык (ихтилал) в высшей степени унизительно. Так в арабском мире называли оккупацию израильтянами палестинских земель. Определенно, арабы-иракцы не думали о Германии или Японии, а рассуждали о своем регионе. Бремер безапелляционно заявлял, что коалиция на время взяла иракский суверенитет.

В Наджафе старший аятолла Али Хусейни Зистани – некий «римский папа» среди шиитов – объявил, чо никогда не встретится с представителями сил, ворвавшихся непрошенно в Ирак. В Вашингтоне содрогнулись. Поступил запрос, как отреагировали члены Правящего совета? Между июлем и сентябрем 2003 г. Бремер и Зистани встречались более 10 раз. Они обсуждали стратегическую обстановку в стране. Спокойнее всего было на севере, у курдов и на шиитском юге. Подготовка новой иракской армии ускорялась. В Иордании готовили иракскую полицию. Но в суннитском треугольнике и в некоторых частях Багдада крепость восставших сил лишь умножалась.

На службу вышли уже 40 тысяч проамериканских иракских полицейских – но, в основном, это была старая полиция. В течение 15 месяцев официальный Багдад должен был получить 25 профессиональных полицейских из Иордании. Бремер считал, что без профессиональных полицейских он не удержит Ирак.

16 сентября Бремер впервые созвал новый иракский Совет министров. Все сели за огромный четырехугольный стол. Он сам сел в самый центр, рядом с английским послом, сэром Джереми Гринстоком. Переводчики обеспечивали быстрый переход с английского на арабский. Бремер высказался более чем откровенно: «Нравится вам это или нет, но я вам должен сказать, что коалиция обладает суверенной властью в Ираке. Он обозначил семь ступеней, которые следует предпринять до получения Ираком суверенитета (включая создание конституции, ее ратификации и выборов). Несогласование этих пунктов с Кондолизой Райс положило начало их взаимному отчуждению.

Бремер перестал скрывать свое презрение в отношении иракцев. Вулфовицу он сказал: «Эти люди не могут организовать даже парад, не говоря уже об управлении страной». В очередной раз громкоговоритель, после громкого взрыва, объявил тревогу и «вице-королю» США в Ираке пришлось спуститься в укрепленное бомбоубежище. Окружающие объяснили, что стреляют гаубицы повстанцев. Всем заблуждающимся пушки напоминали: война продолжается. Гаубицы били со стороны юго-запада, из-за Тигра.

29 сентября повстанцы смертельно ранили одну из трех женщин в Правящем совете – Акилу аль-Хашими. Стреляли из «калашникова».

24 сентября Бремер возвратился в Соединенные Штаты. В Белом доме его и супругу Френси ждал обед с президентской четой. Бремер задал тон, сказав, что испытывает оптимизм в отношении Ирака, но обеспокоен все более массовой и стратегически растущей массой вооруженных инсургентов. Он жаловался на недостаточность американских войск, на позицию конгресса, на качество разведслужб, на иракскую бюрократию, на качество создаваемой иракской армии.

Что примечательно, за столом не было подлинной дискуссии, настоящего анализа сложившейся ситуации. Президент лишь попросил ограничить число помощников, прямо обращающихся к Бремеру. Самому же Бремеру, служившему при восьми президентах, хотелось сказать, что задачей президента является не непосредственное управление, а определение главной цели и выбор готовых достичь эту цель помощников.

Одним из первых, кто сказал, что «президент теряет мир» был Стив Хербиц – глаза и уши Рамсфелда в Пентагоне. Он устроил встречу двух влиятельнейших неоконов – Пола Вулфовица и Ньюта Гингрича. За столом ресторана Les Halles 30 сентября 2003 он и изложил свое печальное наблюдение. «Буша не переизберут, если он потеряет Ирак. Долгая неопределенная оккупация принесет только несчастье. В Ираке президент должен сделать следующее: определить дату передачи правления иракцам; я предлагаю 30 сентября 2004 г. Мы должны одеть иракцев в униформу. Я предлагаю одеть 300 000 человек к июню 2004 г. (Бремер предлагал сорокатысячную армию и полицию численностью 146 тысяч человек.)».

Но собеседники не изъявили восторга. Гингрич считал, что Ирак станет главным вопросом президентской кампании. Вулфовиц испытывал сомнения. Но к концу встречи двое приглашенных разделили идеи Хербица о конкретном сроке и восстановлении армии. То были первые сигналы осознания Вашингтоном своей неудачи на берегах Тигра и Евфрата. В конечном счете, было решено, что обозначение финальной даты имеет свой смысл и что необходимо что-то сделать для создания новой иракской армии. Все трое пообещали действовать. Вулфовиц постарается воздействовать на Рамсфелда и Хедли. Гингрич берет на себя комитет по международным отношениям, комитет по оборонной политике, а главное – на Чейни. Оба они были избраны в конгресс в 1978 году и их дружба продолжалась четверть века.

Эта встреча знаменует также начало открытой критики Бремера. Гингрич обвинил его в неверном информировании ведущих ведомств. Гингрич считал неверной экономическую политику Бремера. «Бремер – самое большое несчастье в американской внешней политике современности. Самым опасным существом для мира является самоуверенный, восхитительный в своих манерах джентльмен с неверными представлениями и огромным энтузиазмом. Бремер представляет себя неким Макартуром в Японии. Самой большой ошибкой было бы не уволить его вовремя». Гингрич распалился до такой степени, что пообещал немедленно навестить Роува (писателя президентских речей) и Хедли, вовлечь в «заговор» Райс и Чейни. Главное – потерпеть в этой войне поражение.

Кондолиза Райс встретилась в сентябре 2003 г. с руководством Центрального разведывательного управления для обсуждения возможностей создания иракской разведки. Тенет жевал сигару. Его заместитель Маклафлин достал ручку. Руководство ближневосточного отдела достало бумаги. Для непосвященных была заметной взаимная неприязнь Тенета и Райс. Присутствующие знали, что госдепартамент и министерство обороны не одобряют рассматриваемой идеи – иракцы, по их мнению, увидят в новой разведке некое продолжение разведорганов Саддам Хусейна; новая разведка будет давать то, что американцы хотят услышать. Американские же разведчики нуждались в помощи местных коллег, во внутренней иракской информации. А пока в Ираке находилась самая большая в мире группа сотрудников из ЦРУ.

Маклафлин считал Вулфовица и Хедли наивными людьми, если не простаками. Вулфовицу же не нравилась вся эта идея – ЦРУ свяжется с продажными людьми, информации которых просто нельзя доверять. После девяти месяцев пререканий ЦРУ одержало верх, получив право на рекрутирование 1000 иракских разведчиков к июлю 2004 года.