— Почему это происходило?

— Думаю, что это была инстинктивная реакция. Наверное, она служит какой-то цели в развитии младенца и необходима для его выживания. Но… — Он помолчал. — Теологи могут сказать, что это Господь сделал именно так, а не иначе.

— Но почему Господь сделал так, а не иначе?

Он взглянул на меня с изумлением.

— Было время, Маттео, когда считалось, что подобные вопросы — ересь.

— Не знаю, что плохого в стремлении понять суть того или иного явления.

— Есть много людей, которые не согласятся с тобой. Они боятся открытий.

— Но Господь не может бояться своих творений, — возразил я.

Хозяин кивнул, соглашаясь со мной.

— Да, если только Он — Истина, как утверждает церковь.

— В одной древней легенде говорится о том, что это Прометей слепил человека из глины. И был за это наказан.

— Да. И его считали искусным кузнецом и алхимиком.

— Как Зороастро.

— Да, — вздохнул хозяин. — Как Зороастро.

Он сразу понурился, и его лоб и рот исказились глубокой печалью.

Я никогда не думал о хозяине как о старике. Когда мозг маэстро был занят решением какой-нибудь задачи, его лицо и особенно глаза всегда оживлялись интересом или мыслью.

Когда он работал — писал картину, что-то моделировал или делал заметки, — сосредоточенность разглаживала его черты, как будто пульсировавший в нем талант наполнял энергией все его существо. Но стоило мне упомянуть имя его друга, которого постигла во Фьезоле такая страшная смерть, как мне тут же бросилось в глаза, что Леонардо постарел.

— Как вы думаете, когда-нибудь мы сможем лечить такие ужасные травмы?

— Возможно, — сказал он. — А теперь… Маттео, я устал.

— Оставь меня сейчас, я немного отдохну.

Наутро я проснулся очень рано и сразу сел заниматься. Теперь рано темнело, и мне нужно было использовать весь световой день. Я сидел во внутреннем дворике, завернувшись в одеяло, чтобы не замерзнуть, и вдруг ко мне подошел Грациано.

— Только что прибыл нарочный с почтой. Тут для тебя письмецо.

Уже протягивая руку к письму, я увидел, от кого оно. Почерк был мне хорошо знаком. Это было письмо от Элизабетты дель Орте.

«Мой дорогой Маттео!

Пишу тебе, чтобы сообщить: дядюшка серьезно болен. Нынче днем прямо в поле с ним случился удар. Паоло был в это время на рынке в Милане, а я хлопотала по дому. Дядя не мог ни двигаться, ни позвать на помощь; судя по всему, он пролежал на земле немалое время. Я обнаружила, что случилось, только тогда, когда дядя не пришел обедать; я пошла искать его и увидела лежащим на земле. Я не могла его поднять сама, поэтому сбегала за Бальдассаре. Тот принес одеяло, мы вдвоем перекатили дядю на одеяло и волоком дотащили до дома.

У дяди обездвижена половина тела, и говорит он с таким трудом, что я почти не разбираю его речь; он вынужден жестами показывать, что ему нужно. Бальдассаре был так добр к нам, что оплатил услуги врача. Лекарь дважды пускал дяде кровь, но это не помогло. Кажется, дяде даже стало хуже.

Я ставлю горячие компрессы и кормлю дядюшку ячменной похлебкой и теплым молоком с добавлением ромашки и валерианы. Но что еще можно сделать, чтобы помочь выздоровлению или хотя бы принести больному некоторое облегчение, я не знаю.

Дорогой Маттео, ты очень хорошо разбираешься в травах и лекарствах. Прошу твоей помощи, твоего совета: как лучше помочь моему бедному дядюшке?

Знаю, что ты очень занят учебой и у тебя почти нет свободного времени, поэтому не жду, что ты ответишь мне тотчас.

Любящая тебя сестра и подруга

Элизабетта»

Я отнес письмо хозяину и дал ему прочитать.

— С вашего позволения, — сказал я, когда он закончил чтение, — я спрошу у мессера делла Toppe, не посоветует ли он что-нибудь в связи с этим.

Ничего не ответив, маэстро встал, подошел к полке и снял оттуда стопку каких-то бумаг. Порывшись среди них, нашел несколько рисунков.

— Вот, Маттео. Посмотри внимательно на эту зарисовку.

Я посмотрел на указанную страницу.

— Кажется, ты был со мной, когда я делал это вскрытие?

— Это был столетний старец, скончавшийся в больнице при монастыре Санта-Мария-Нуова во Флоренции. — Маэстро раскрыл маленькую записную книжку, которая была привязана к бумагам. — Я записал сюда некоторые из своих наблюдений. Видишь ли, с годами артерии у старика стали тонкими и изношенными. Они засорились так же, как засоряются каналы. И это стало препятствовать движению крови.

— Как у Умберто, того старика, которого вы анатомировали в Аверно?

— Да, — кивнул он. — Удар, случившийся с дядей Элизабетты, — это недуг, который часто поражает стариков. И если поток крови затруднен, то и некоторые функции тела нарушаются.

Рисунок, который он показал мне, был сделан не в моем присутствии. Должно быть, это произошло в то время, когда хозяин ездил из Милана во Флоренцию, чтобы решить вопрос наследства. Я заметил, что его метод иллюстрирования вскрытий изменился. Теперь он делал несколько изображений одного и того же органа, чтобы можно было рассмотреть его с разных сторон. Непроизвольно я потрогал свою руку. Почувствовал и сухожилия, и мускулы, и даже то, что находилось глубже.

Под кожей находились все те слои, которые зарисовал маэстро. Его зарисовка была результатом многих часов анатомических исследований и лично проведенных вскрытий. Обычной же практикой было поручать вскрытие прозектору и его ассистенту: один из них разрезал труп, а другой — доставал органы.

— Ты должен посмотреть и увидеть все это сам, Маттео, — объяснил маэстро. — Некоторые из моих наблюдений противоречат здравому смыслу. Если не задавать себе вопросов и не пытаться найти на них ответ, то ошибки могут перекочевать от нас к следующему поколению ученых.

— Ваши наблюдения помогают понять, почему так происходит.

— Ты всегда спрашиваешь «почему», да, Маттео?

Когда он произнес это, я на миг встретился с ним глазами, и мне показалось, что он взглянул на меня так, словно гордился мной. Но мгновение это прошло, и я не был уже в этом уверен.

— И все же почему у этого человека пострадала только одна половина тела? — пробормотал он себе под нос. — Почему так происходит?

И сделал на полях пометку для себя: «Спроси об этом».

— Что еще могло к этому привести? — размышлял он вслух. — Что еще могло вызвать симптомы, описанные Элизабеттой? Удар? Но известны и другие болезни или состояния, сопровождающиеся ударом, то есть припадком с потерей сознания. Тому есть много примеров с античных времен. Так, например, Юлий Цезарь страдал падучей. Но… — тут он повернулся ко мне, — ты ведь встречался с этим дядей Элизабетты дель Орте? На что ты обратил внимание в его состоянии?