– Я хочу знать, кто они! Хельга пожала плечами:

– Скоро выяснится! Почему это так беспокоит тебя?

– Я уверена, это она!

– Кто – она?

– Ларен! Не притворяйся, будто ты не понимаешь, кого я имею в виду.

– Ларен, – негромко повторила Хельга. – Как странно, я уже давно не вспоминала о ней. Ты в самом деле считаешь, что девчонка могла уцелеть, что она вернулась? Это было бы очень занятно. Правда, Таби с ней нет – ты ведь ничего не говорила о малыше, верно? Ему сравнялось бы нынче шесть лет, совсем дитя, а ведь всем известно, как хрупок такой ребенок: достаточно одного дуновения, и вот он уже вянет и умирает. Да, они такие нежные, такие слабые, эти дети. Но ты-то чего беспокоишься, даже если это и в самом деле Ларен?

– Черт бы тебя побрал, Хельга! Держишься так уверенно, будто ты лучше всех нас! Ненавижу тебя! Если Ларен вернулась, она устроит нам такие неприятности, что всего твоего варева не хватит, чтобы створожить их.

Хельга с улыбкой пожала плечами:

– Пусть готовит свои неприятности. Мы ведь непричастны к тому, что с ними произошло. Уймись, Ферлен! Все жиреешь, пора бы тебе отказаться от сладостей, которые ты потихоньку таскаешь в постель. А Кардль, бедняжка, такой худенький, у него живот прямо-таки прилип к спине.

– Разрази тебя гром, Хельга! Я выносила восьмерых детей. Женщина поневоле толстеет, когда рожает дитя.

Хельгу эти слова ничуть не смутили, она-то знала о восьми беременностях своей сестры, об этих восьми неудачах. По-прежнему пожимая плечами, она продолжала:

– Надеюсь, это и вправду Ларен, наша пропавшая сестренка. Странным ребенком она росла, все делала по-своему, пока не родился Таби, а тогда сделалась ему настоящей матерью, куда лучшей, чем та вероломная тварь. Как же она теперь выглядит? Ей сейчас, наверное, восемнадцать лет. Интересно, какой она выросла?

– Ты ничего не собираешься предпринимать? Хельга уставилась в узкое оконце, из которого открывался вид на окружавшие город холмы. Земля плавилась под жарким солнцем, хотя давно уже наступила осень.

На холмах еще густо зеленели трава и деревья, цвели ромашки и одуванчики. Хельга нехотя обернулась к сестре. Смотреть на Ферлен не слишком приятно, но ведь, что ни говори, они – родные.

– Конечно, я собираюсь принять меры. Но сперва надо выждать и убедиться, что Ларен в самом деле вернулась. А тогда – посмотрим.

Ларен надела льняное платье бледно-желтого цвета.

– Оно удалось Илерии лучше других, – сказала она Меррику, оправляя складки.

Такая же шафрановая лента была оплетена в три узенькие косички, поднимавшиеся со лба и красиво падавшие назад, за уши. Ларен надела два браслета – оба подарил ей Ролло в то утро.

"Настоящая принцесса”, – подумал Меррик, и сердце его больно сжалось. Они попали в родной дом Ларен, и ее походка, речь обрели неожиданное достоинство и плавность. Впервые с того дня, как Меррик увез рабов из Киева, он почувствовал себя ниже Ларен и ощутил беспокойство.

– Ты боишься?

– Да! – ответил он, не успев подумать, потом сообразил: не могла же Ларен проникнуть в его мысли. – Ты имеешь в виду, боюсь ли я твоих сестер и их мужей?

Она кивнула и взяла его за руку.

– Ты мне уже столько рассказывала о них, что я не страшусь встречи с незнакомыми людьми. Дело не в этом. Меня тревожит другое. – Он посмотрел вниз, на ее пальчики, зажатые в его ладони, и быстро добавил, чтобы она не успела перебить его вопросом:

– Сегодня ты хорошо спала.

Ларен улыбнулась ему:

– Я и не ожидала, что так получится. В моей старой комнате, той самой, из которой увели и меня и Таби, ничего не переменилось…

Ларен замолчала, но ее пальцы продолжали сжиматься и разжиматься в руке Меррика. Он понимал, что Ларен нервничает. Они стояли в ожидании позади огромного кресла Ролло, в небольшой комнате, отделенной пурпурным занавесом от парадного зала.

Они слышали женские и мужские голоса, нарастающее любопытство, вопросы, догадки.

– В жизни не видел такого убранства, – пробормотал Меррик. Вновь ему показалось, что он попал не на свое место, и вновь Меррик испытал недовольство собой.

Ларен рассеянно кивнула в ответ.

Меррик с улыбкой покачал головой. Она стала рабыней, потом сделалась его женой, а теперь вновь вернулась к роскоши, окружавшей ее в детстве. Похоже, ей это совершенно безразлично.

Они замолчали. Заговорил Ролло, и глухие раскаты его голоса заставили всех внимать ему.

– Я созвал вас, чтобы объявить о возвращении моей племянницы Ларен, дочери моего старшего брата Халлада, владетеля Эльдярна.

На миг все словно обезумели, затем пурпурный занавес взвился вверх, Меррик и Ларен вышли из-за кресла и встали рядом с Ролло.

Послышался дружный вздох:

– Это Ларен, поглядите только на ее рыжие волосы!

– Она превратилась в женщину. Сколько лет ей исполнилось в тот год, когда они пропали?

– Да нет, это просто девчонка, похожая на Ларен. Ларен давно мертва. Те, которые похитили Ларен, конечно же, убили ее.

– Это сделал Оркнейский граф, это он, ублюдок, увел и ее и Таби.

Ролло приподнял руку:

– Приветствуйте мою племянницу! Ларен оглядела многолюдное собрание, почти всех здесь она знала с младенчества. Ларен сказала:

– Я снова дома. Привет, Мимерик, ты все еще играешь на лютне, точно христианский ангел? А ты, Дорсун, по-прежнему поражаешь любую мишень из своего лука? Я помню, четыре года назад ты отстрелил на лету крыло у птицы. Эдель, старый приятель, ты что-то растолстел. Знаю-знаю, ты большой любитель медовой коврижки, и поварихи суют тебе лакомые кусочки, когда никто не видит, стоит тебе улыбнуться, и они отдадут тебе все, чего ты пожелаешь.

Тут Ларен остановилась, выжидая. Меррик следил, как на лицах придворных недоверие сменяется растерянностью, растерянность – изумлением. Наконец из всех глоток вырвался крик:

– Ларен! Ларен!

Ролло охотно предоставил пяти дюжинам гостей кричать и вопить еще минут десять. Затем он вновь приподнял руку, и все мгновенно смолкли.

– Моего племянника Таби нет с нами. Он был совсем маленьким, когда его похитили, и всем ясно, как трудно выжить ребенку, даже когда о нем хорошо заботятся. Однако мы не станем скорбеть. Мы уже и так видели много горя. – Ролло повернулся к Меррику и подтолкнул его вперед. – Это супруг Ларен, Меррик Харальдссон из Норвегии, родич короля Харальда Прекрасноволосого. Я давно уже познакомился с ним, а теперь он приехал сюда, потому что я пригласил его явиться и занять подобающее ему место.

Меррик улыбнулся и тихонько шепнул Ларен:

– На самом деле я прихожусь королю разве что шестиюродным братом, к тому же у нас в Норвегии все состоят друг с другом в родстве.