Я осторожно выдвинул голову из-за бугорка… и чуть не лишился скальпа вместе с частью черепной коробки — стрела прочертила болезненную борозду у меня на голове. Брызнула кровь, и клок волос отлетел в сторону — наверное, со стороны показалось, что стрела снесла мне верхушку черепа и улетела в кусты. Я изобразил агонию — я так часто видел ее на войне, что изобразил очень натурально, — засучил ногами, захрипел и обмяк, раскинув руки в сторону.

Недолгое время было тихо… Я сдерживал дыхание, как ныряльщик, чтобы враг не догадался, что я жив, по движению моей спины. Затем я даже не услышал, а почувствовал, что кто-то приближается ко мне. Это была высокая стройная фигура в зеленом эльфийском наряде. Возможно, даже лицо у него было покрыто зеленой краской, чтобы не выдавало, когда он замаскировался в траве.

Я не шевелился, наблюдая сквозь полуприкрытые веки. Эльф шел тихо, осторожно, ожидая при каждом шаге какой-то неожиданности — на тетиве его лука лежала приготовленная стрела, а лук был уже готов к выстрелу. У меня даже сложилось такое впечатление, что эльф собирался сделать в меня «контрольный выстрел», подойдя поближе — из-за бугорка ему не было меня видно, а совсем близко подойти он боялся. Но я не собирался дать ему шанс «законтролить» меня в область уха и, как только позволило расстояние, правой рукой с земли метнул нож в шею противнику… вот только выстрел уже состоялся, и остановить стрелу я не успел.

Стрела пробила мне правое плечо, застряв в кости, рука сразу онемела и повисла. Сгоряча я не почувствовал боли, потом на меня накатила дурнота, меня вырвало, мир вокруг закружился, и я упал без сознания — скорее всего, я все-таки получил сотрясение мозга от первого выстрела, а второй уже довершил начатое. Не знаю, из-за чего это случилось со мной, но мне это в тот момент было совершенно безразлично.

Очнулся я часа через два, не меньше. Светило стояло высоко — возможно, прошло и больше времени. Голова страшно болела, глаза залило кровью так, что я едва продрал веки через засохшую корку, — почему-то раны в голову всегда сильно кровоточат. Плечо превратилось в огромную наковальню, по которой боль била молотами.

Я выругался. Вот если когда-нибудь представится такая возможность, я отомщу этому чертову Сарткану. Заставлю его пожалеть о своем решении. Ведь если бы не его отказ, я бы не потащился в одиночку через лес и не попался бы на глаза какому-то скоту, решившему, что я лучшая цель, чтобы испытать умение стрелять из лука.

Стрела так и торчала из плеча, и при каждом, даже минимальном моем движении она причиняла страшную боль, — надо было что-то с этим делать. Я лег на спину, взялся за нее рукой, сосредоточился, рванул… и потерял сознание.

Очнувшись, обнаружил стрелу на том же месте — моя рука, залитая кровью, соскользнула с древка, и все усилия были напрасны.

Я передохнул, собираясь с силами, потом сунул руку в песок и стал усиленно ее тереть, как штангисты натирают ладони магнезией перед поднятием штанги, чтобы не скользили по грифу. Снова взялся за древо, с силой сжал его… рывок! Страшная боль, но в этот раз сознания я не потерял, хотя в глазах потемнело и появились радужные круги и звон в ушах. Стрела подалась вверх, и я вырвал ее из плеча практически с мясом.

По руке ручьем потекла кровь, капая на землю и тут же впитываясь в сухой песок. «Э-э-э, Витька, так сдохнуть можно, очнись, что с тобой?!» — приказал я себе.

Скорее всего, я туго соображал из-за раны на голове. Попытался собраться и рассеять туман. Наконец с трудом, но мне это удалось. Я снял с себя куртку, рубаху, оставшись голым по пояс, а затем, сидя на земле и привалившись к стволу дерева, разорвал рубаху, подрезав ее вторым метательным ножом, который был в чехольчике на спине. Полосой ткани перевязал рваную рану, заглушив кровоток. Рану на голове осторожно ощупал — там был обнажен череп, скальп реально сорвало. Я, матерясь и шипя от боли, натянул клок кожи с волосами примерно на место, где он был, и замер, отдыхая и борясь с дурнотой.

Что делать? Куда идти? Назад? Назад еще дальше, чем до поселения эльфов. Вперед, к эльфам? А кто в меня стрелял и почему? С чего это эльф вдруг открыл на меня охоту? Может, он принял меня за кого-то другого?

Я с трудом поднялся и, цепляясь левой рукой за ствол дерева, направился к трупу врага…

Стволы деревьев двоились в моих глазах, и было трудно собрать мысли воедино…

Я сделал несколько шагов и встал над лежащим навзничь телом. Лица не было видно, но стало ясно, что это крупный и сильный эльф. Застонав от боли, я опустился на колени и здоровой рукой перевернул его на спину, затем замер, вглядываясь в красивое гладкое лицо, даже под зеленой краской поражавшее правильностью и тонкостью черт.

Подумал — ну зачем, зачем тебе это был нужно, несчастный болван? Что, тебе других баб было мало? Неужели это стоило убийства? Я обшарил труп, предварительно вынув из его горла мой нож. Мелькнула мысль: не взять ли лук? Но пришлось ее отвергнуть как глупую. Ну куда, куда мне с одной рукой натягивать эльфийский лук, который и здоровый-то человек натягивает с трудом. Да и стрелять из него я могу только на уровне дворового пацана — когда сам мастерил луки из веток вяза. Однако бросать на земле это произведение искусства не стоило. Я осмотрелся, выбрал дерево и повесил лук высоко на ветку, чтобы не добрались какие-нибудь звери или крысы — кому-нибудь потом он может и пригодиться. Туда же отправился колчан со стрелами.

На трупе, кроме одежды, кресала и растопки для костра, завернутой в плотную промасленную бумагу, почти ничего не было. Но где-то же должен быть его мешок с припасами, не мог же он отправиться в лес без ничего? Я стал методично обшаривать окрестности, уделив основное внимание тому месту, откуда предположительно он сделал первый выстрел.

Меня в этом поединке спасло чудо… и мое чутье, моя интуиция. Если бы я промедлил еще полсекунды, то валялся бы под деревом. Но как говорится: ты сдохни сегодня — а я завтра. Мое время еще не настало.

Мешка его я так и не нашел — или он хорошо его спрятал, что очень вероятно, или его вообще не было, а эльф отправился в лес на охоту только с кресалом. Такое тоже возможно. Он же тут дома, зачем ему мешки с едой? Убил дичь, пожарил, съел, вода в ручье — чего таскать множество припасов? Да нет, скорее всего, его мешок был где-то дальше, он вышел на охоту налегке, спрятав его в тайнике. «На охоту? — усмехнулся я. — Знатная у него была добыча… была бы — но вот не далась она, оказалась зубастой. Да хрен с ним, пусть теперь валяется там, где ему и место». И я пошел прочь от трупа Ваартакана.

Мне не было его жалко. Мне было на него плевать. Мог бы, я убил бы его еще сто раз. Я могу понять убийство человека за какие-то идеалы или по приказу (чем я и занимался несколько лет), могу понять убийство, совершаемое ради выгоды, но лишать жизни человека только за то, что он не дал тебе возможности переспать с женщиной, — этого я понять не могу. Это погибшее существо в моем понимании было ниже низкого, на уровне скота — только те бьются на поединках, чтобы овладеть самкой. Кто-то может сказать — это романтично! Чушь. Не романтика это, а дикость. И, кстати сказать, животные бьются честно, лоб в лоб, а не нападают исподтишка. Этот моральный урод был хуже любого скота.