– Мне запрещено покидать окрестности Брекена. Уж как-нибудь доберусь до города пешком. Словом, берите смело. Я дам денег… Не отказывайтесь, Джейн, это в долг, я не оскорблю вашу гордость. Зато относительно комфортная дорога и возможность побаловать себя какой-то безделицей скрасит ваши унылые будни подле старой тетки.

Бедняга так тревожился за меня, искренне сочувствовал, что я испытала приступ жгучего стыда. Хотелось все отменить, вежливо извиниться перед Ричардом, но сама судьба толкнула меня навстречу авантюре.

Наше уединение прервал слуга. Он передал мне письмо, в котором черным по белому сообщалось, что я должна в течение месяца погасить все свои долговые обязательства, в противном случае мне грозило судебное разбирательство. Увы, с недавних пор я спускала деньги в Суре, не подозревая, что совсем скоро лишусь финансовой подпитки от родителей. Я-то рассчитывала одолжить немного в счет жалования и спокойно лечила душевные раны от романа Эрика с Синтией покупками в кредит. И вот наступило время расплачиваться…

– Все в порядке, Джейн? – забеспокоился Натан, когда я смяла счет и запустила им в камин.

– Да, – через силу улыбнулась я. – Всего лишь мелкие неприятности.

Настолько мелкие, что, если Ричард на правах будущего супруга не ссудит мне нужную сумму, я угожу в долговую тюрьму. Одно бальное платье, сшитое взамен розового, стоило жалования за месяц.

Сославшись на нездоровье, я ушла спать. Краем глаза видела, как Натан поднял, развернул счета. Какой позор! Уеду завтра же рано утром: не желаю объяснений за завтраком, не хочу осуждающих взглядов. Только не от него! Вдобавок я не желала причинять Натану очередные неприятности – с него станется предложить жениться, чтобы вытащить меня из финансовой дыры. Нет уж, я уберегу лорда от ужесточения наказания за скоропалительный, пусть и фиктивный союз без высочайшего разрешения. Ему тоже уготована какая-нибудь маркграфиня, подобрана с колыбели и утверждена отцом, если не самим королем.

У меня затекло все тело. Страшно представить, во что бы оно превратилось, не воспользуйся я щедрым предложением Натана, наверное, рассыпалось на кусочки. Хихикнула, гадая, стал бы Ричард его собирать. На пассажиров почтовой кареты не надеялась бы, те сгребли бы прах веником в уголок, а то и вовсе выбросили в окошко.

Зевнув, порадовалась, что за окном вечер, в густых тенях, да еще за окошком экипажа не видно, как грубо попираются нормы поведения настоящих леди. Те самые, где они не производят никаких звуков, а если вдруг, по недосмотру, то из соответствующих частей тела вылетают бабочки.

Экипаж неспешно катил по улицам Римана к гостинице – Ричард заранее сообщил название той, в которой остановится. Странное он выбрал местечко: на левом берегу сонной Римы, далеко от терм. Ну да ему видней. В конце концов, мы замышляли не совсем законное дело, глупо совещаться о фиктивном браке у всех на виду.

Дика, к сожалению, пришлось оставить в Брекене. Он сопротивлялся, даже прикинулся одним из чемоданов, но я была непреклонна: ящерам на курорте не место. В итоге крыластик неохотно согласился, но в качестве моральной компенсации потребовал привести сувениры. Пообещала, хотя смутно представляла, что можно купить растущему дракону. Да и компенсировать ему нечего, это я мучилась телесно и душевно, а он ел, спал и резвился во владениях лорда Рурка.

Ох, как в ночь перед отъездом я боялась настойчивого стука в дверь! Пришлось бы наброситься на Натана с поцелуями, сверяясь с книгами, уморить в постели, лишь бы только не обсуждать неприятную тему. Тяжело, знаете ли, признавать, что от тебя отказались родители, а мозгов на достойную жизнь не хватает. И очень легко оказывать благодеяния – не вам же унижаться. Но обошлось, Натан сохранил мою невинность и душевный покой. Хотя какой там покой, я за ночь глаз не сомкнула.

После Брекена Риман поражал пестротой нарядов. Отдыхающие как раз вышли на вечерний променад, и я в полной мере осознала, как отстала от жизни. Это я-то смеялась над брекенцами? Да меня саму здесь засмеют! В привезенных нарядах я сойду разве только за кухарку.

– Эх, мода, госпожа Браль! – с мечтательным вздохом помянула свою столичную портниху.

В последний раз я шила у нее платье… Да в прошлой жизни, шесть лет назад.

Ведьмин котел, а вдруг у меня провинциальный говор появился? Нужно скорее возвращаться в столицу, а то превращусь в Марианну или кого-то похуже.

Риман в полной мере оправдывал звание модного курорта. Никаких нищих, улицы убраны, чуть ли не вылизаны до блеска. Повсюду беседки с целебными минеральными водами, где любой желающий может повернуть вентиль и наполнить принесенный с собой сосуд. Белоснежные, выполненные из мрамора, они навевали мысли о королевском дворце.

А какие в Римане гостиницы! Я видела парочку, с красными дорожками, важными швейцарами, инкрустированными поделочными камнями фасадами, и боялась представить, во сколько обошелся бы номер в подобном великолепии. Может, по этой причине Ричард обосновался в «Гусином пере»? Бассейн, собственный дворецкий – это хорошо, но жить на что-то надо.

Самым шикарным сооружением были, конечно, термы. Сначала я приняла их за королевскую резиденцию, но, прочитав указатель, убедилась, что ошиблась. Представьте себе площадь. Посреди – фонтан со все той же целебной водой. С одной стороны площади жилые дома, с другой – аркада, ведущая к монументальному зданию с колоннами. Обязательно прогуляюсь сюда завтра, окунусь в источники, немного поплаваю.

Но вот манящий огнями центр остался позади. Справившись у прохожего, кучер свернул на мост, затем на тянувшийся перпендикулярно набережной бульвар. Здесь тоже гуляли, но большей частью пили, благо рестораций хватало. В воздухе витал запах жареного мяса. Его готовили прямо на открытом воздухе, на специальных жаровнях.

Еще один поворот, кривая, петляющая улочка, и мир развлечений окончательно остался позади. В жилых кварталах царила практически полная тишина. Лишь изредка ее нарушал стук ставень или чей-то смех.

Улицы стали заметно уже. Дома плотно жались друг к другу, тянулись ввысь: земля в Римане стоила дорого. Обшарпанные фасады, закрытые до завтра лавочки на первых этажах – в прыгающем свете фонарей все казалось нереальным, декорацией к какому-нибудь спектаклю. Перед одним таким неприметным зданием экипаж остановился.

– «Гусиное перо», – доложил соскочивший с козел кучер.

Распахнулась дверца экипажа, обдав меня ночной свежестью. После духоты кареты я не сразу привыкла к чистому влажному воздуху, словно выброшенная на берег рыба, сделала пару судорожных вздохов.

– Вы уверены?

Я не торопилась вылезать. Здание совсем не походило на гостиницу. В окнах темно. Нет привычных цветов на подоконниках или в подвесных кадках. Штукатурка местами полностью отвалилась, обнажив кирпичную кладку.

Кучер сходил к крыльцу, проверил и подтвердил: точно так, «Гусиное перо», вот даже вывеска имеется. Вопреки обыкновению, ее повесили не над входом, а на углу здания.