— Делаем, но мало, потому что даже в хорошие годы больших излишков не бывает. Мы запасаем шерсть, ткани, вяленое мясо лам, которые и обмениваем у народов побережья на кукурузную муку, кинву, картофель, батат, вяленую рыбу, — ответил Ванка.

Сам того не подозревая, он сообщил мне нужную информацию. Наверняка его предупреждали, чтобы не проболтался о целях посольства, но интересовало меня другое. Понятно было, что прибыли колья, чтобы выпросить мир на любых условиях. Мне нужно было знать, сколько и какого продовольствия смогут они отдать в этом году. Урожай был хороший, значит, тряхнем их основательно.

Продовольствие мне надо было для примерно месячного перехода более трех тысяч человек. Оставаться в Пакаритампу не было смысла. Хаке в лице колья и других племен в сотни раз больше. После моего убытия они рано или поздно сомнут пукина. Дело даже не в нынешних победах под моим командованием. Я заметил, что между менталитетами этих народов непреодолимая пропасть. Что для пукина хорошо, то для хаке смерть. И наоборот. Надо было перебираться на территорию с другим, более совместимым населением. Южные, засушливые регионы отпадали сразу. На востоке, даже если бы мы потеснили многочисленных и воинственных аука, пришлось бы менять образ жизни, превращаться в полукочевников, растворяться в них, иначе уничтожат инородное тело. На западе все заселено довольно плотно и, что важнее, там крупные централизованные государства. Отвоевать там территорию можно, а вот удержать — вряд ли. Остается север, где образ жизни примерно такой же и нет крупных, сильных государств. Как я узнал в двадцать первом веке во время экскурсии в Куско, бывшую столицу империи инков, именно это направление и выберут их предки, пришедшие откуда-то с юга. Осталось проверить, пукина ли это были?

Узнав, что к нам идет посольство колья, я собрал влиятельных людей Пакаритампы и объяснил им наши перспективы и мое предложение. Само собой, никто не хотел уходить с обжитого места неизвестно куда, но и спорить со мной тоже. Им ведь предки оставили инструкцию, что придет Манко Капак и сделает их народ опять великим. К тому же, жрецы, хранители истории народа, сообщили, что раньше, когда пукина были сильными, проживавший на севере народ аярмака был их союзником. Правители состояли в многочисленных перекрестных браках. Более того, аярмака считались «старшими братьями», потому что правители жили в городе богов Акомана. Судя по описаниям, это Саксайваман — цитадель на территории Куско, по развалинам которой я прогуливался много веков вперед. Хаке во время нашествия основательно потрепали и аярмака, лишили былого могущества, так что сопротивление там ожидается слабое, если вообще будет. Перспектива променять не очень благоприятное место на склоне горы на город богов показалась влиятельным людям пукина заманчивой. Тем более, так хочет Манко Капак, а спорить с сыном Инты и Кильи — себе дороже.

74

В Куско, Мачу-Пикчу и другие интересные места в том регионе я попал, благодаря старшему механику Сесару Домингесу, почо, как называл он себя. Это оскорбительное прозвище, которым мексиканцы из зависти, наверное, обзывают своих земляков, выросших в США. «Стопроцентных» мексиканцев янки величают чиканос, фриджолеро (фасольщик) или просто мокрыми спинами. Сесаро жил в Фостер-Сити, пригороде Сан-Франциско, имел жену и трех детей. Испанцы, испаноговорящие гетеросексуалы редко встречаются на флоте. Первое время для меня удивительным было и то, что почти все они работали механиками. Это при их-то лени. У меня с советского флота отложилось в голове, что люди этой профессии — заклятые работяги, с головы до ног испачканные мазутом. Жена одного из них жаловалась мне, что первые недели две после возвращения мужа из рейса приходится ежедневно менять простыню, потому что к утру на ней образуется темный отпечаток тела. Остаются ли темные пятна на/в ее теле, жена умолчала. С тех пор прошло много лет, суда стали автоматизированными, и в крупных компаниях, типа нашей, механиков можно считать пассажирами, единственной обязанностью которых стала фиксация поломок. Все ремонтные работы проводились в портах береговыми бригадами.

Так вот во время стоянки в Лиме сидели мы с Сесаро в его каюте, потягивали приготовленный им коктейль писко сауэр. Писко — это виноградная водка типа грузинской чачи. В нее добавляют сок лайма, сахар, сырой яичный белок и лёд, перемешивают в блендере и посыпают слегка корицей. Пьют из бокалов без трубочки. Идёт на ура. Где-то в районе третьего бокала хозяин каюты поинтересовался, закончится ли погрузка до выходных? Ему хотелось поскорее вернуться домой. Я сказал, что вряд ли, что придется торчать выходные в вонючей во всех смыслах Лиме, которая к тому времени уже чертовски надоела мне. После добавил, что хотел арендовать машину и смотаться в Куско и Мачу-Пикчу, но они далеко от столицы, за два дня не обернешься. Наверное, и у Сесаро столица Перу уже сидела в печени, поэтому загорелся моей идеей, пообещал, что полазит по интернету, подберет варианты, чтобы съездить на экскурсию вместе со мной. Благодаря американским учебникам по истории, старший механик был уверен, что инки — близкие родственники ацтеков, потомком которых считал себя. После того, как я открыл ему, выпускнику американской средней школы, страшную тайну, что предки индейцев пришли в Америку из Сибири, Сесаро и русских стал считать своими родственниками. Мои слова, что русских не было в те времена былинные восточнее Уральских гор, в расчет не принимал. Благодаря почерпнутым в американской школе знаниям истории и географии, для него с момента сотворения мира и во веки веков Сибирь — это Россия, а Россия — это Сибирь. Хотя кто знает, может, он и прав.

В субботу рано утром к нашему контейнеровозу подъехало такси, которое доставило меня и Сесаро Домингеса в аэропорт Лимы, где мы сели в самолет и через час с четвертью оказались в Куско. Благодаря прекрасному знанию старшим механиком южноамериканского варианта испанского языка и перуанского менталитета, не сильно отличавшегося от мексиканского, билет в обе стороны обошелся каждому из нас примерно в сто пятьдесят баксов, а сидевшим рядом туристам из России — по сотне в каждую. По прибытию мы арендовали японскую тойоту, которая была так стара, что, наверное, уже не помнила, сколько ей лет. Ничего лучше не было, потому что заказали всего за пару дней. Что такое общественный транспорт, Сесаро, как и положено почо, не знал и знать не хотел. Вскоре я понял, как он в данном случае был прав, даже несмотря на то, что движение на дорогах в тех горных краях было более непредсказуемым и беспощадным,