ужасающими потерями, которые он понёс за эти последние сутки. И, оставив несколько десятков трупов, турки откатились на свои позиции.

Бум! Бум! Бум! Всю ночь били в крепость ядра, круша зубцы и откалывая камни со стен. Выстрелы в ответ не раздавались, и топчу, отрывались за весь этот кровавый день.

К утру обстрел прекратился. Наученные горьким опытом артиллеристы попрятались среди скал. Над перевалом повисла напряжённая тишина.

– Прощайте, братцы! Ежели что не так, извиняйте! – крикнул Цыган, раскладывая возле себя перезаряженные ружья. – Покажем басурманам, как русские егеря могут красиво умирать!

– Да это ты меня прости, Федю-унь, – вздохнул печально Кудряш. – Это же я на Рождество твой кувшин со сливянкой из ваших сеней того…

– Ча-аво-о?! – Лужин с изумлением уставился на простодушного увальня.

– Отставить прощания и сопли! – скомандовал резким голосом командир роты. – Если от кого панику услышу, по три наряда в помощь интендантам схлопочете у меня! Устанете в Бухаресте воду кашеварам носить!

На крепостных стенах послышались смешки егерей, переросшие в хохот.

– Да я бы энтой воды кадками натаскал, – вытирая слёзы с глаз, пробурчал Лужин. – Вашбродь, а можно мне ещё котловым поработать в расположении, я бы вам такую кашку сварил, пальчики оближешь!

– Тебе нет, ты унтер! Устанешь, караулы разводить, – буркнул Егоров. – Вон, любитель твоей сливянки расстарается!

С северной стороны вдруг хлопнул выстрел, ещё один, ещё, и послышалась их частая россыпь.

– Чаво там такое! – Егеря встревоженно схватились за ружья.

Из-за поворота вдруг выкатилась толпа турок и заметалась у обрыва. Прошло несколько секунд, и за ними выбежали солдаты в таких знакомых зелёных мундирах.

– Наши! Наши идут! Ура-а!! – раздался крик со стен.

Турки побросали ружья на камни и задрали вверх руки:

– Милости! Милости просим! Сдаёмся!

Глава 11. Приказ Суворова – держать перевал!

– Секунд-майор Ряжский! Егерский батальон подполковника Мекноба! – представился невысокий коренастый офицер. С кем имею честь?

– Капитан Егоров, отдельная рота егерей главного квартирмейстерства, – Лёшка вскинул руку к картузу в приветствии. – Думали уж, не дождёмся вас. Готовили крепость к подрыву.

– Бригада Заборовского получила задачу пройти Балканы и выйти на Бургас, нашему батальону поставили задачу взять эту крепость на перевале и обеспечить проход бригады, – пояснял майор, оглядывая расширенными глазами поле боя. Все крепостные подступы были завалены трупами и залиты кровью. – Вы сколько здесь держались, капитан?

– Десять дней, Ваше высокоблагородие. Десять дней и ночей.

Алексей закинул штуцер на плечо и пошёл в приоткрытый проход в крепость.

Бригада Заборовского прошла через Ришский перевал и под деревней Чалыкивак разгромила четырёхтысячный отряд неприятеля. Турки потеряли в бою более четырёх сотен убитыми и сотню пленными, в их числе был и паша Юсуф. Разгромленный османский отряд ринулся в крепость Бургас. В Стамбуле царила паника. С северными османскими корпусами никакой связи не было уже более десяти дней. Русские войска прошли через Балканы и угрожали внутренним провинциям. До столицы Османской империи им оставалось всего-то три сотни вёрст прямого равнинного пути.

Второго июля великий визирь обратился к Румянцеву с предложением о заключении перемирия, но русский командующий ему ответил, что «о конгрессе, а ещё менее о перемирии, я не могу и слышать. Ваше сиятельство знает нашу последнюю волю, если хотите миру, то пришлите полномочных, о коих уже столько много толковано и было объяснено. А доколе сии главнейшие артикулы не утверждены будут, действие оружия никак не перестанут».

Только после этого визирь направил уполномоченных в русскую ставку. Шестого июля началось обсуждение условий мира, сторону России представлял князь Н. В. Репнин. Турки всячески пытались ослабить требования русской стороны. Самым тяжёлым для них было согласиться с независимостью Крымского ханства от Стамбула. Но русская делегация была непреклонной. Диктовать условия мог тот, чья армия стояла на пороге столицы противника. Командующий русскими войсками дал визирю максимум пять дней на согласование окончательных условий мирного договора.

– Бригада уходит к Шумле, капитан, тебе что не ясно? Это приказ от командира дивизии, генерал-поручика Каменского!

Высокий бригадир, посчитав, что разговор окончен, отвернулся от этого настырного мальчишки. Ему самому было неприятно, Бургаская крепость была уже готова к капитуляции. Русские казачьи и гусарские разъезды были в двух днях пути от проливов. Но приказ есть приказ, и бригадиру было неловко перед этим запылённым офицером в штопанном егерском мундире.

– Опять их сиятельства слабину перед турком дадут! Вся кровь наша здесь понапрасну пролита будет, – ворчали солдаты, проходя перевал. – Помяни моё слово, на следующий год снова через энти горы нам карабкаться придётся!

– Рота, стой!

Строй из семи десятков егерей остановился перед Ришской крепостью. Лёшка оглядел залитые спёкшейся кровью камни перед бастионами и сами стены. Из крепостных ворот вышел поручик с тремя солдатами.

– Отходите, братцы, скоро рванёт! Мы уже шнур подожгли, всех посечёт осколками.

– Курт, Афоня, бегом в арсенал, разберитесь там сами, – скомандовал Егоров. – Рота, занять свои места! Приготовиться к бою!

Строй разом рассыпался. Егеря пробежали мимо подрывников, занимая места на башнях и стенах у таких уже знакомых им бойниц.

– Вы чего, капитан, приказано же было подрывать крепость и уходить?! – поручик растерянно хлопал глазами.

– Так уходите, поручик, уходите, – Лёшка осматривал побитые осколками ворота. – Уводите своих людей. А меня свой приказ держать эту крепость, и моё начальство мне его пока не отменяло!

– Не разберёшь это начальство, то подрывать, то держать, – недовольно ворчал офицер. – Капрал, строй людей, пойдём отсюда!

Через несколько минут в крепости оставались только одни егеря.

– Братцы! Я не собираюсь здесь воевать со всей османской армией! – крикнул Алексей. – Но как знать, вдруг опять османы наших посольских, как это не раз уже бывало, охмурят. Вспомните, два года назад шли вот такие же переговоры, и мы опять потом встречались с окрепшими турками в бою. Опомнится начальство, и снова на перевал нашей армии карабкаться. Будет приказ своего командира, так отойдём. Но чужого я выполнять, не намерен! – Лёшка оглядел внимательно слушающих его солдат. – Приказывать вам не хочу, братцы, вы и так выполнили невозможное, удерживая эту крепость десять дней. Со мной остаются только добровольцы. Поручик Милорадович! Через десять минут ведёте всех остальных к Шумле.

Алексей спустился по каменной лестнице во внутренний двор и пошёл к цитадели. Нужно было своими глазами оценить запасы пороха.

– Вашбродь, тама ребята за порохом послали, – в дверь арсенала заглянула голова барабанщика. – Можно понемногу бочки на стены поднимать. Патронную бумагу-то у пяхоты спросили, теперяча и патроны можно накрутить.

Алексей вышел во двор. На стрелковых местах шло шевеление, пионеры с кряхтеньем и матерком огромными деревянными рычагами ворочали тяжеленный ствол